— Не смейте, Дарт! Это не ваше дело! Тай — единственный, кто был со мной все эти годы, в отличие от вашей мохнатой компании! Он стоит сотни чистокровных оборотней! — я не кричала, но шипела знатно.

Тай замер с открытым ртом — видимо, пытался понять, как меня ещё не порезали на кусочки.

Ну а золотой альфа смерил недовольным, но каким-то задумчивым и словно бы даже слегка одобрительным взглядом и бросил:

— Некогда отношения выяснять. Хотите спасти свою подругу — идемте за мной. Вам стоило лучше за ней присматривать.

— Как мы отправимся из замка?

— Телепортом, — бросил Искар.

Телепорт и правда был. Конечно, я к нему соваться и не думала, но теперь нас пропустили в боковую дверь холла без вопросов.

— Майка, что опять случилось? — тихо шипел Тай, пытаясь поймать мою руку.

Его слегка потряхивало.

— Ничего сверхособенного. Всего лишь глотнула яду.

— Что?! Я тебе серьезно, а ты… — заворчал друг.

И, уже когда мы ступили в круг, вспыхнувший синеватыми отблесками, вцепившись в самом деле, как котята в нашего провожатого, рыкнул:

— Так ты серьезно? Кто, когда? Как помочь?

Я не успела ответить. Нас ослепила белая вспышка — и через мгновение мы оказались в совершенно другом зале.

Высокие арки, песочные плиты, тихое журчание воды вдалеке. Замершие у пылающего огнем узора телепорта стражи в светлых мундирах и современной броне с оружием, в том числе и магострельным.

Здесь было, пожалуй, уютно. Если бы мы не попали в этот замок по такому отвратительному поводу. И все же, все же… это смутное ощущение — как будто я уже видела когда-то эти стены. Как будто я по-настоящему вернулась… домой?!

— Может, хотя бы теперь объяснитесь, лорд Дарт? Что вы имели в виду, говоря о моей семье?

Альфа быстрым шагом направился вперед по коридору. В больших арочных окнах был виден огромный сад с диковинными южными растениями. Вон с ветки чего-то, подозрительно напоминающего пальму, вспорхнула райская птица.

Тай притих и тихо, но выразительно сопел в ожидании объяснений у меня над ухом.

— Не здесь. Сейчас будем на месте, расскажу. Лоэти, тебя не приглашаю. Ритуальный зал только для рода. Подождешь у дверей, потом получишь объяснения. Лучше свяжись пока с моим братом и скажи ему, что нашу кошечку угостили на балу бокалом воды с миоримом. Целенаправленно. На официанте наверняка остался “след”, я отправил своих его пасти, пусть проследит. Вайре скажи, что ещё одна промашка — и мы девочку заберем совсем, наплевав на все договоренности и его Право Жреца.

Друг бросил на меня совсем недобрый взгляд. Он как бы намекал на то, что, когда мы все-таки останемся наедине, чья-то хвостатая попа может сильно пострадать. Потому что кто-то нервный, черный и когтистый временами, и за нас с Малинкой из шкуры выпрыгнет.

— Благодарю, я все понял. Сделаю. Полагаю, я найду того, кто меня проводит в одну из комнат отдыха, не утруждайтесь, — бросил друг и подотстал, затерявшись на одной из развилок.

А мы стали спускаться ниже, гораздо ниже.

— От этого вещества нет противоядия, даже если впиталась капля, она все равно нанесет значительный урон, пусть даже и не фатальный.

Я пока говорила спокойно. Просто до конца ещё не осознала, насколько сильно “попала” и какие последствия меня ожидают.

— С тем количеством, которое в тебя попало, шанс есть. Большой. Я бы сказал — что стопроцентный, но не хочу заранее обнадеживать, — голос оборотня звучал чуть хрипло, отрывисто.

Мы прошли коридор, выделанный деревянными панелями и витиеватыми узорами со странными письменами, и оказались у двери. Ничем не примечательной обычной деревянной двери, таких сейчас днем с огнем в городе не отыщешь.

— Стой здесь. Дай мне ладонь.

Кто бы мне объяснил, почему я его слушаюсь? Так велика надежда выжить? Настолько доверяю? Или идет это откуда-то из глубины, где притаилась напуганная кошка?

Не знаю. Знаю только, что мы сейчас были на пороге чего-то… грандиозного, пожалуй. После чего жизнь должна была измениться если не безвозвратно, то весьма радикально. После чего мои представления об оборотнях уже никогда не будут прежними.

Рука золотого альфы была сильной, удивительно изящной для мужчины и горячей.

— Секунду.

Коготь на пальце удлинился и легко разрезал ладонь. И мою, и его.

Нет, он не стал смешивать кровь, но приложил наши ладони к двери, которую, казалось, можно вынести с одного удара.

— Прими новую дочь клана Дарт. Ей нужна твоя помощь.

С кем он разговаривает? Подозрительно осмотрела своего спутника. Вроде бы в своем уме. Кажется. Пока что.

Двери засияла изумрудным светом, который плавно перетек в угрожающе багряный, и…

На ней проступило лицо. Не то, чтобы безобразное, но весьма напоминающее пресловутого бабайку из детских страшилок.

— И че это такое? Ты хого приволок, а? Опять профурсетка очередная? Не пущу! Неча загаживать места великие! И платьишко-то, тьфу, срам!

Простите, что? Вот эта вот деревяшка будет мне намеки раздавать?

— Ещё одно слово — и мой ритуальный зал останется без двери. Ты домовик, а не учитель, — голос альфы звучал слишком ровно. Слишком отстраненно.

Мы со страшной рожей поежились почти одновременно.

— Больше уважения к принцессе клана. Не то она тебя выселит, пойдешь по окраинам побираться, — добил кот.

— Так бы сразу и сказал. Тьху, прынцесса. Тоже мне… Ишь ты…

Дверь заскрипела, заворчала и резко распахнулась, дохнув на нас горячим воздухом.

Здесь было тепло и очень уютно. Совершенно не зловеще. Все из дерева и какого-то теплого камня с красными прожилками.

Стояли небольшие деревянные статуэтки, пылал огонь в больших медных чашах.

Чаши образовывали полукруг, сходясь у небольшого каменного постамента. Там, прямо в толще камня, пылал яркий светло-золотой огонь.

— Сними одежду. Родственники меня не привлекают, не переживай, — хмыкнул Искар, — ступай медленно и аккуратно. Прямо по плитам, на которых нарисована петля бесконечности.

Пригляделась — и правда такие были.

— Вы обещали рассказать, — хмурюсь, — я не маленькая девочка, чтобы верить в сказки, милорд.

— Правильно, и не верь — ответил мне оборотень. Раскосые глаза наполнились холодом, — раздевайся живей, Майари. Я не буду ждать вечность.

Кошка внутри заворчала, и я послушалась. В конце концов, если она верит — кто я такая, чтобы протестовать? Выжить, знаете ли, хочется сильнее.