— Это руны?

— Несомненно. Только не наши, я не знаю, как их прочесть. — В голосе стального отчетливо слышалось сожаление. — Может, из другого мира?

— Да нет, мир у нас точно один. Понимаешь, он именно из нашего измерения, а не того, где его нашли. Я это чувствую. Пожалуй, следы тех, кто мог его оставить, искали не там, где следовало. Не на земле их можно было найти, а в струнах. — Разведчик не пытался меня перебивать, слушая с отчетливым интересом. — Но это и не ваш меч. Между вами и этим клинком нет ничего общего. А вот между мной и им — связь явная, хоть и не прямая. Странно. Если он человеческий, то как тогда прошел через измерения? И оказался в месте вашей силы? Непонятно…

В задумчивости я с лаири в руках начала по кругу медленно обходить менгир за менгиром, пока возле одного из них клинок чуть ли не сам выпрыгнул из рук, вонзившись в землю. Подняв глаза, убедилась — камень «наш», ошибки не было.

— Его нашли тут? — спросила я у Тавеля, который все время ходил рядом, поглядывая на мои эксперименты.

— Возможно. — Ответ прозвучал через едва уловимую паузу, за которую хисстэ, надо полагать, вспоминал первоисточник. — «Возле восточных камней» могло быть и здесь.

Да, здесь. Можно было и не спрашивать. Я знала это так же хорошо, как если бы нашла его сама. Знать бы еще, и что все это значило? Несомненно, связь между мной и мечом, малозаметная раньше, в месте, где он перешел из мира в мир, стала настолько явной, что я обратила на это внимание. Не могла не обратить. С этим все было ясно. Но главные вопросы — кто и зачем отправил лаири в такое путешествие, оставались открытыми. Случайность? Ну, это вряд ли. Вспомнилось вдруг, с какой силой меня тянуло в сид, как хотелось туда попасть… Просто-таки до слез от разочарования, когда было решено пройти мимо. В том, что это было одно любопытство, я теперь очень сомневалась. Проделки меча, который «ждал» и «звал» меня? А вот такое вполне возможно. Его я могла почувствовать, даже не отдавая себе отчета — все же ощущения там были очень слабыми. Но кто и зачем устроил клинку такое ожидание? И откуда этот загадочный устроитель мог знать, что я вообще там появлюсь? Н-да… Опять все те же вопросы по второму кругу и без единого шанса получить ответ.

И еще, почему-то в отношении этого кинжала такие слова, как «ждал» или «звал» не казались абсурдными, хотя должны бы… Внимательно приглядевшись к нему всеми доступными средствами, я на грани восприятия почувствовала в нем какую-то неправильность, нетипичность… в общем, даже не знала, как и сказать. Словно что-то там раньше было, а теперь выдохлось. Почти. Что-то неуловимо чужое, чуждое даже, вроде как совершенно непонятное и пониманию моему не поддающееся вовсе. Нет, не магия, ее как раз не наблюдалось, но нечто в этом роде. Не потому ли клинок оставили в сиде? Может, когда тамошние даны сочли его опасным, это самое «нечто» было более отчетливым? Не знаю, не уверена… Но сейчас опасности в нем точно не было, уж это-то я чувствовала…

Размышления были прерваны крайне грубо. Хисстэ без предупреждения швырнул меня на землю, и лишь потом оповестил остальных:

— Быстро сюда, мы здесь не одни!

Вессаэль с внуком шустро впрыгнули обратно в круг и прижались к земле недалеко от меня. Суинни тоже не заставил себя ждать. И лишь Тавель продолжал стоять, медленно поворачиваясь с полузакрытыми глазами — прощупывал окружающее пространство веером силы. Через несколько секунд он тоже залег в траву рядом, держа в руке стрелу, что по всем прикидкам должна была торчать у него в груди. Фокус с выниманием стрел из воздуха я уже видела в сиде, но менее эффектным от повторения он не стал. И пока все тупо таращились на крашенное древко, хисстэ как ни в чем не бывало выдал вердикт:

— Двое наблюдателей с луками, там и там. — Пара небрежных кивков головой. — Задача, похоже, не выпустить нас отсюда. Был еще третий, но он уходит. Вестник, скорее всего.

Та-ак, ситуация неожиданно накалилась, хотя до критической ей было пока далеко. Но вот этот самый «вестник», побежавший, похоже, за подмогой, внушал серьезные опасения. Интересно, долго ли ему бежать? А то, может, я и ошибалась в оценке критичности нашего положения?

— Я сейчас. — Голос Тавеля донесся с уже пустого места.

Нет, ну как можно было раствориться совершенно незаметно в жесткой траве, едва достигающей щиколоток, да еще и не издав при том ни единого звука? Не уверена, что даже хрен знает сколько лет практики могли здесь помочь. Талант был нужен, или, скорее, гениальность. Дар, короче. Ну и капелька магии, конечно, как же без того.

Несколько минут прошли в настороженном молчании, а затем рядышком раздался шорох травы. Шурухтел, разумеется, не хисстэ, для него это было немыслимой вульгарностью, а полупридушенное тело одного из соглядатаев, которое он волок за собой. Присмотревшись к нему пристальней, я аж хрюкнула от удивления. Этот сюрприз для меня оказался неожиданней орков.

Перед носом у меня лежал коренастый, чуть ли не до бровей заросший черной щетиной, грязный, но полностью оборуженный… римский легионер. Века так второго-третьего нашей эры судя по экипировке. Запашок, шедший от вояки, подтверждал — вряд ли перед нами ролевик или реконструктор. Те так не воняют. Уж не знаю почему, но окончательно доконали меня его разваливающиеся кожаные сандалии и выглядывающие из них грязные пальцы босых ног.

— А второй? — спросила я ошарашенно.

Тавель даже не ответил. Просто зыркнул на меня, тщательно вытер о траву один из своих кинжалов и убрал его в ножны. Понятно, о втором можно больше не беспокоится, как и о его луке. Сурово, хотя, с другой стороны, военные действия здесь открыл не он. Я снова уставилась на «тело», добытое хисстэ, присев над ним на корточки и уже не опасаясь словить стрелу. Впрочем, подняться мне позволили лишь после того, как Тавель еще раз внимательно «ощупал» пространство вокруг и встал сам, решив, что все чисто.

Никогда не думала, что историческое образование вкупе со скомпилированной аж в первом семестре курсовой, могут пригодиться столь практически. А ведь, пожалуй, у меня сейчас был реальный шанс уточниться с «куда» и «когда» мы попали, вспомнить бы только латынь, которую пытались нам вдолбить целых три семестра. Ну хоть чуть-чуть… Пока я суматошно перебирала закрома памяти, с отчаянием глядя на медленно, но верно приходящего в себя легионера, Вессаэль успел первым.

Едва уже осмысленный, но еще не окосевший от увиденного взгляд римлянина прошелся по нашим лицам, как сьеррин жестким тоном, на хорошей латыни спросил:

— Кто ты? Как называется это место?

«Ага, молодец, выходит, тоже сообразил, с кем разговаривает и на каком языке следует задавать вопросы. Интересно только, откуда он-то латынь знает? Хотя полторы тысячи лет… Боги, да о чем я думаю?» — Быстренько вернувшись на грешную землю, я внимательно прислушалась к ответам, пытаясь продраться через жутко непривычный акцент.

Говорить пленнику пришлось независимо от желания. К грозному голосу Вессаэль добавил сложный жест — колданул что-то. Но полученные сведения все равно никакой полезной информации не несли. Какой толк можно извлечь из того, что зовут его Марк, а место это находится недалеко от лагеря шестого легиона Виктрис и называется… нет, без хорошей порции горячей каши во рту я это неспособна выговорить? Даже сьеррин слегка озадачился — редкое, надо сказать, зрелище. Остальные даны попросту ничего не поняли, видимо, для них латынь не была актуальна. А вот я кое-что придумала. Если мы сейчас в районе границы между Британией и Шотландией, да еще и во времена римского присутствия там, значит…