Но Эйприл, к счастью, никогда не умела хранить секреты. Она наводнила сайт информацией о Хэвене, разослала файлы всем журналистам, каких только смогла найти, и начался настоящий апокалипсис. Ее мама Анжела даже связалась с «Нью-Йорк таймс».

– Один следователь даже приезжал поговорить со мной, – рассказывала она, – хотел знать все о сайте и о Джейке.

– Она тебя еще не достала, Джем? – спросила Диана, пробежавшись рукой по волосам дочери.

– Дааааа, – ответила Джемма, – за последние десять лет уже порядком достала.

Она отшучивалась, потому что не хотела думать о Джейке Витце, о детективах, сбежавших из аэропорта репликах и о том, что случится, когда правда о них выйдет наружу. Это будет потом. А сейчас ей нравилось слушать болтовню лучшей подруги, смотреть, как ее мамы препираются, решая, кто в этот раз побежит за кофе, и сидеть на солнце рядом с Кристиной, у которой в тот день был необыкновенно ясный взгляд.

– Я просто хочу сказать, – пробормотала Эйприл с полным ртом конфет, – когда вся эта фигня…

Но она не закончила фразу, потому что в этот момент в комнату скромно вошли Орион и Лира.

Сердце у Джеммы сжалось. Они оба были одеты в больничные халаты; Лира выглядела очень бледной и слишком худой. Но по крайней мере она улыбалась. И она была жива.

– Похоже, у тебя тут еще посетители, – сказала Кристина и протянула руку, чтобы откинуть назад волосы дочери.

Эйприл отнеслась к появлению гостей так, как и ко всему остальному, – словно только этого и ждала.

– Вы просто герои, ребята, – заявила она и протянула им свой пакетик со сладостями. – Конфетку?

Лира покачала головой, а Орион взял одну, и Джемма улыбнулась.

– Пойдемте, – Анжела положила руку на плечо Эйприл. – Давайте оставим их ненадолго.

Кристина тоже встала.

– Вообще-то, я не против выпить чашечку кофе, – сказала она.

Эйприл поморщилась. Она, вообще-то, никогда не любила оставлять подругу одну, и это качество Джемма в ней ценила больше всего.

– Ладно, да, – проворчала она. – Но мы же вернемся… верно? Так просто тебе от меня не отделаться, – пообещала она, тыча в Джемму конфетой.

– Я и не надеялась, – ответила та.

Лира и Орион обменялись взглядами. Кажется, они тоже оценили шутку.

Кристина наклонилась и поцеловала дочку в лоб.

– Я скоро вернусь, – сказала она, и Джемма кивнула, отпуская мать.

– Как ты? – спросила Джемма, когда все вышли: ее бледность не могла не вызывать беспокойства. – Как ты себя чувствуешь?

– Мы в порядке, – быстро ответила Лира. Орион взял ее за руку, и Джемма осознала, какое теплое чувство вызывают у нее эти двое. Она пыталась подобрать слова, чтобы объяснить, что чувствует… как благодарна им.

– Эйприл была права, – сказала она наконец, – вы оба – герои. Поверить не могу, что вы все-таки меня нашли.

Лира медленно улыбнулась. Ее улыбка обладала чудесным свойством. Она напоминала солнце, которое сначала едва пробивается сквозь облака, но потом все усиливается и усиливается, разгоняя их, пока не зальет светом весь небосвод.

– Для того и нужны друзья, – ответила она. – Чтобы находить друг друга.

Джемма знала, что Лира многое поняла. Например, то, что все ужасные вещи, которые с ней произошли, не могут быть важнее любви, которую она обрела.

– Точно, – подтвердила девушка.

Неожиданно Лира подошла к кровати Джеммы и крепко обняла ее за плечи. Никогда прежде они не были так близки. Джемма смахнула слезы. Она почувствовала выпирающие ребра Лиры под тонкой кожей и подумала о птицах. Вспомнился сон, в котором два крыла уносили ее прочь от всех невзгод к безопасности.

– Спасибо, – сказала Лира. – Спасибо тебе.

Затем она резко отстранилась, словно смущенная проявлением чувств, и, не говоря ни слова, повернулась к выходу.

Орион коротко улыбнулся и помахал рукой. И они ушли.

– С ней ведь все будет в порядке, правда? – спросила Джемма, после того как Лира выскользнула из палаты. Мучило странное предчувствие, что она больше никогда не увидит подругу или, по крайней мере, не увидит ее очень долго.

Кристина вздохнула и перевела взгляд на свои руки.

– Лира очень больна, родная.

– Я знаю, – ответила Джемма. – Я не это имела в виду.

Но объяснить, что она имела в виду, девушка не могла. Она снова была напугана. Напугана и подавлена. Она понимала, что не может спасти Лиру. Это было хуже всего.

– Хотела бы я знать ответ, – снова вздохнула Кристина.

Вот за что Джемма больше всего любила свою мать: она не лгала.

Кристина подошла к окну и раздвинула занавески, чтобы впустить солнечный свет. Джемма моргнула. За окном, в одном из углов, паук заканчивал трудиться над паутиной, которая походила на большую снежинку.

– Звонил твой отец, – в конце концов произнесла она без всякого выражения. – Он хочет поговорить с тобой.

– Не хочу его видеть, – ответила Джемма. – Вообще больше никогда в своей жизни не хочу его видеть.

– Как бы там ни было, – мама обернулась к ней, и девушка заметила, что, впервые черт знает за сколько лет, она не накрашена и выглядит великолепно, – ты не можешь вечно его избегать.

– Почему нет?

Кристина закусила губу. Джемма была уверена, что мама сдерживает улыбку, но та просто вздохнула и вернулась к ее кровати.

– Послушай, Джем, – когда Кристина снова смахнула волосы с ее глаз, она вдруг ощутила, как скучала по ней все это время, и чуть не заплакала. Она так боялась, что больше никогда ее не увидит. – Хочу, чтобы ты знала… И, наверно, тебе будет это нелегко принять, но, боюсь, я не могу вернуться домой. К твоему отцу, я хочу сказать. Думаю, мне лучше подыскать другой дом. Где будем жить только мы с тобой, – было очевидно, что эти слова даются ей совсем нелегко. – Что скажешь? Знаю, все будет по-другому…

Но она не смогла закончить, потому что Джемма стала громко смеяться, воображая маленький домик, где они поселятся вдвоем и куда заберут своих питомцев. Все вокруг будет покрыто шерстью. И никаких белоснежных ковров, вообще ничего белого.

Глубоко внутри Джемма догадывалась, что их первое объятие с Лирой станет и последним. Оно означало прощание. Предчувствие ее не обмануло. На следующее же утро Орион и Лира исчезли.

Персонал больницы предположил, что они встали на рассвете и проскользнули незамеченными мимо медсестер, журналистов и зевак, воспользовавшись маленькой лестницей за женским туалетом, которая вела прямо на парковку.