– У меня двойная смена сегодня, – сказал он. – Мне пора. Я просто заходил ненадолго. – Он обернулся к ней и прикоснулся двумя пальцами к ее плечу. Они договорились, что этот жест он будет использовать, чтобы выразить свою нежность. Единственное, что она могла вынести. – С тобой все будет в порядке?

– Да, – ответила она. Лира понимала, что он ждет большего, но не знала, как дать это.

Иногда она старалась найти в себе схожесть с ним. Может, нос или челюсть, или улыбка? Пыталась разобраться в ворохе чувств, которые испытывала, и найти среди них одно, осмысленное. Но как бы она ни напрягалась, он все еще был для нее чужим. Рик дал Лире ее детские фотографии, но ей казалось, что на них запечатлен кто-то другой.

– Ладно. Хорошо. Ясно, – он опустил руку.

Потом он ушел, оставив Лиру и Ориона наедине.

В комнате, как обычно, витал кисловатый запах. Лира так и не смогла привыкнуть к грязи в углах и насекомым, которые копошились повсюду: за краном, за тарелками и сковородками, которые оставались отмокать в раковине, когда Рик уходил на работу. С мусорного бака поднимались тучи фруктовых мушек, а в душевой из водостока частенько выбирались огромные водяные жуки.

Орион еще раз взглянул на Лиру, а затем снова уставился в телевизор.

– Что случилось? – Орион и Рик ссорились не впервые. Несколько раз она слышала из-за двери их громкие голоса или, выйдя из комнаты, заставала их стоящими слишком близко друг к другу. – Что он сказал?

– Ничего, – он прибавил звук. На экране вспыхивали какие-то слова, но гасли слишком быстро, чтобы Лира успела их прочитать. – Что у тебя с коленом?

Все-таки он заметил. Лира наклонилась и отерла большим пальцем кровь. В Хэвене она слышала, что кровь становится красной только после соприкосновения с кислородом. Так странно, что все меняется при контакте с этим миром.

– Ничего, – ответила она ему в тон.

– Тебя так долго не было, – это не было вопросом, но все же Лира кивнула. – Где ты была?

– Я нашла себе подружку, – ответила Лира и тут же пожалела об этом, заметив на лице Ориона гримасу боли. – Она пригласила меня на вечеринку в субботу. Ты тоже приглашен.

– Вечеринка, – сказал он, произнеся слово так, словно это был неизвестный ему язык. – Зачем?

– Просто так, – ответила она. Настоящего ответа у Лиры не было, но это не смущало ее. – Люди всегда ходят на вечеринки.

– Люди, – повторил он. Это слово прозвучало словно таблетка с горькой сердцевиной. – Такие, как ты.

– Перестань, – попросила она. Они уже проходили это, когда Джемма рассказала ему, что у нее есть отец, что она не реплика. «Я думал, мы одинаковые. Но это не так. Мы разные», – сказал он тогда, а она не поверила.

Но теперь внутренний голос предательски нашептывал, что, может быть, он был прав.

– Я больше не могу оставаться здесь, – сказал Орион. – Он не хочет, чтобы я здесь жил, – он отказывался называть Рика по имени. – Да и ты не хочешь.

– Конечно, хочу! – возразила Лира.

Но он только покачал головой.

– У тебя здесь новая жизнь.

И весь гнев, который копился в ней, вдруг вырвался наружу.

– Зачем ты сбежал из Хэвена? – выпалила она. – Ради чего? Чего ты хочешь?

– Я получил то, что хотел, – ответил Орион и быстро подошел к ней. На секунду все вокруг замедлилось и потеряло цвет. Она думала, он скажет «тебя», и все внутри ее томилось чувственным ожиданием.

– Я хотел делать хоть что-то сам, – сказал он. – Ради себя. Я хотел выбирать.

– Теперь выбор за тобой, – сказала Лира. – Поздравляю, – в своих словах она улавливала некую схожесть с Рейной. Нотки ее сарказма. – Теперь ты доволен?

– Доволен? – он покачал головой. – Ты и разговариваешь теперь, как одна из них.

– Что с того? – В эту секунду она его ненавидела. Больше, чем врачей, медсестер и бригады санитаров, которые уносили упакованные трупы реплик, постоянно перешучиваясь. «Сколько клонов нужно, чтобы вкрутить лампочку». – Может, я теперь разговариваю, как они. Может, у меня теперь есть подруга. И что с того?

– То, что это все – ложь, – ответил он. – Ты больна.

– А ты совсем не кажешься больным, – ответила она машинально. Лишь пару секунд спустя Лира осознала, что он не сказал «мы больны». И некое странное предчувствие подсказало, что она сказала абсолютную правду. Орион был ужасно тощим, когда они впервые встретились, но за последнее время он заметно прибавил в весе. Его никогда не рвало, по крайней мере, она не замечала за ним такого. И у него не бывало провалов в памяти, от которых страдала она.

Наступила долгая подавляющая тишина.

– Ты не болен, – в конце концов произнесла она, с трудом выговаривая слова. – Из какого ты кластера?

Он отвернулся. Лира закрыла глаза и попыталась вспомнить, как он выглядел при их первой встрече. Дикий взгляд, грязь под ногтями и браслет на загорелой руке…

– Белый, – ответил он, но она и сама уже вспомнила.

Как глупо, что она никогда не спрашивала. Никогда не интересовалась. Сама виновата.

Белые были контрольной группой.

А значит, он не болен.

– Лира… – Он потянулся к ней, но девушка отстранилась, едва не опрокинув низкий столик в холле, и врезалась спиной в дверь. – Я найду способ все исправить. Обещаю. Я найду способ помочь.

Когда он вновь попытался к ней прикоснуться, она отвернулась и схватила с вешалки куртку. Казалось, она вот-вот заплачет. Лира почти никогда прежде не плакала.

Может, и она окислялась при контакте с внешним миром? Чувства быстро меняли цвет. Лира воображала, как внутри, подобно темным теням, блуждают прионы, готовые поглотить ее в любой момент.

– Ты не можешь мне помочь, – ответила она. – И никто не может.

Три дня она вообще не видела Ориона и испытывала от этого странное облегчение. Словно стакан, который все выскальзывал у нее из пальцев, наконец разбился.

Орион был вечным напоминанием о Хэвене, ее якорем. Рядом с ним она чувствовала себя застрявшей в своей прежней жизни, в прежнем имени. Двадцать четыре. Сбежавшая реплика. Человеческая модель. Монстр.

Рик сказал, что устроил Ориона на работу. Выбор был совсем невелик. Чтобы кем-то стать в мире людей, нужно иметь документы, удостоверения, номера, которые присваивает правительство: ни у Лиры, ни у Ориона их, естественно, не было. Но Рику удалось договориться с одним парнем, которому требовались помощники на ночные смены, с полуночи до восьми утра. Он платил наличными и не задавал лишних вопросов.