Вымотанный и злой, я сижу на расхлябанной драной лавке. Коридор настолько узкий, что мимо проходящие люди чуть ли не задевают мои колени!

Не выдерживаю и поднимаюсь. Шагаю на крыльцо продышаться. В кармане звонит телефон — что-то от меня хочет Люсинда.

— Демид Леонидович, — визжит экономка, — у нас пожар!

— У меня тоже одно место подгорает, — рычу в ответ.

— Нет, вы не понимаете! Дом полыхает в прямом смысле. Второй этаж!

— Что?! — я отстраняю телефон от уха, растираю уставшие глаза.

Переспрашиваю и не верю.

— Мы вызвали пожарных, но эпицентр возгорания случился в комнате мисс Хилл! Господи милосердный! Джулия так и осталась в доме!

Час от часу не легче.

В каком-то бреду я спускаюсь по ступеням. Приехал в клинику на машине скорой и только собирался сам звонить Люсинде, чтобы та передала через Вальтера сумку с принадлежностями для Полонской, а теперь слышу такие новости.

Вызываю такси и мчу домой.

Еще издали на подъезде к частному сектору я замечаю густой черный столб дыма как раз в той стороне, где расположен мой особняк.

Бросаю водителю купюры и чуть ли не на ходу выпрыгиваю из машины. Бегу ко двору. Ворота настежь распахнуты, на территории дома стоят несколько красных пожарных машин, воняет гарью.

— Ах, господин! — едва заметив меня, кидается Люсинда. — Беда какая!

Оглядываю масштаб трагедии. Дотла дом не сгорел, лишь правое верхнее крыло пострадало. Вижу, что на улице собрались все, кроме Хилл.

— А Джулия?

Интересуюсь у Люсинды, а та навзрыд!

Бессмысленно что-то выяснять у эмоциональной женщины.

Иду к одному из пожарных.

— Очаг почти потушен, тела мы не нашли, — отчитывается он. — Нет останков.

— Значит, девушка не сгорела?

— Не-а, пусто было в комнате. По опыту скажу, что если надумаете проводить экспертизу, в доме найдут следы воспламеняющейся жидкости. Поджог это, Демид Леонидович. Возможно, тот, кого вы ищите, это и сделал, а потом выбрался через окно. Створки были нараспашку, да и лестница приставная валялась…

Мужчина говорит громко и четко.

Достаточно, чтобы его поразительные слова услышал не только я, но и Люсинда.

— Ох, Демид Леонидович, — взмолившись, опять несется, — простите вы меня дуру старую! Все жалела мисс Хилл, но я же не знала, что она с ума сошла! Джулия еще один поступок ужасный совершила, а я побоялась вам сразу сказать…

— Какой? — уже сквозь зубы цежу. Всего трясет.

— Когда госпожа пригласила Юлю на ужин, Полонская в какой-то момент попросила воды. Я застала Джулию на кухне, когда она подливала в стакан сестре странную жидкость из маленького флакончика. Я так испугалась за Юлию, за вас, что вылила ту воду и подменила стакан.

— Хилл что, отравить Юлю пыталась?

— Думаю, да…

— Убью… уничтожу твою любимую госпожу, пусть только мне попадется!

— Пощадите, прошу-у-у! — экономка валится мне в ноги, бьется лбом о колени. — Несмышленая она… дров наломала.

— Не к той девушке ты прикипела, Люсинда, — отталкиваю женщину. — Видимо, возраст так сказывается. Ты стала очень сентиментальной с годами и больше не можешь рассуждать трезво. Я отправляю тебя на пенсию, служба в моем доме для тебя закончена.

— Как же, Демид Леонидович? Я всю жизнь была подле вас, чуть ли не с малых лет вам помогала, еще со времен вашего покойного отца. Так привыкла…

— Только поэтому я тебя не трону. А сейчас ухожу, но когда вернусь, чтобы и духа твоего здесь не было!

Я очень зол. Держусь из последних крупиц морали, что самоотверженно прорываются сквозь толщу ярости.

Столько лет я спокойно засыпал и просыпался в доме, не забивал голову возможными интригами, потому что знал — тыл в особняке надежный. И каждый винтик в рабочей системе работал только на благо. Я всегда уважал персонал, порой кричал, но по делу. Покровительствовал их семьям тоже, причем во всех вопросах.

И уж точно не был знаком с подлостью. Доверял.

Люсинда очень меня подвела, потеряла мудрость, из-за этого случилась беда, а могла произойти и трагедия!

С экономкой я прощаюсь навсегда.

Хорошо, что успел забрать деньги из сейфа — перезанять недостающую сумму у Хакимова и расквитаться с кредитом.

Окрикиваю Вальтера.

Отныне я стану бдительным. Задумаюсь о том, чтобы поставить камеры в доме. Теперь я вряд ли смогу кому-либо доверять. Предают. Зачастую самые близкие люди.

— Что прикажете, Демид Леонидович?

— Едем в аэропорт. Я должен поймать эту змею за хвост. Она посягнула на самое сокровенное… Жизнь моей дочери!

— Справедливо.

Билеты для Хилл я покупал лично. И они на завтрашнее число, но, зная Джулию…

После такого греха она бы не осмелилась прятаться в России даже несколько часов. Не найдется ей здесь и угла, где бы спрятаться.

Летим по шоссе на максимальной скорости, однако пробка впереди приводит меня в откровенное бешенство.

Пробиваю по планшету ближайшее расписание вылетов. И сегодня есть рейс, нужный Хилл. С пересадками, конечно, в эконом-классе, но в этой ситуации она бы согласилась лететь и в багажном отсеке.

Проклятье.

А Юлю, должно быть, уже поместили в родильное отделение.

Мог бы я разорваться?

— Ставь мигалку на крышу, Вальтер! Такими темпами мы прибудем в аэропорт, когда моя дочь пойдет в детский сад!

По пустякам всегда стараюсь не злоупотреблять положением. Сегодня другие обстоятельства!

Проблесковый маячок синего цвета вынуждает общий поток машин потесниться, а нам позволяет двигаться быстрее.

Бросаю Вальтера на парковке аэропорта.

Бегу, а в мыслях только бы увидеть Хилл.

Женская месть бывает очень жестокой и холодной, но посягать на здоровье не рожденного дитя — перебор. Лучше бы Джулия набралась смелости и поквиталась со мной.

В здании на табло вижу объявление, что заканчивается посадка на рейс… нутром чую — Хилл уже на пути в самолет.

— Джули! — ору на весь аэропорт.

Пробираюсь сквозь толпу к рамке. Она пищит и загорается красным.

— Постойте! — словно из ниоткуда появляется крепкий мужчина в форме охранника и белых перчатках. — Выкладывайте в емкость все металлические предметы.

— С дор-р-роги! — уже рычу от злости.

Но в его глазах я вижу только лед и какое-то ликование. Абсолютно чужой сотрудник ухмыляется и смотрит на меня так, будто знает. Такое чувство, что он специально пользуется теми крошками власти, которыми наделила его служба в аэропорту.