которого развевались от быстрой ходьбы, стремительно сбежала по лестнице и пошла по аллее к шоссе. Вашко следовал за ней, скрытый от взгляда зарослями акации. Выбежав на тротуар, Жанна подняла руку, возле нее притормозило такси. Она быстро столковалась с водителем, и машина резко взяла с места в сторону центра. Вашко высоко поднял руку, и из-за поворота выехала его светло-серая «Волга».

— За ней, — коротко произнес Вашко и бросил свое грузное тело на сиденье. Василий вел «Волгу» «на хвосте» и такси из вида не терял. Машина явно двигалась к центру.

— Неужели Кирилов вернулся? — произнес Вашко, не рассчитывая на ответ: Василий слыл известным молчуном, а в дела начальства и вовсе не вникал. — Дерите меня кошки — она едет к роддому! Бисовы дети! Провели дядька вокруг пальца… — он сорвал трубку рации и тотчас услышал голос дежурного по управлению — сегодня он специально посадил своего сотрудника. — Как дела, сынок? Молодец! Набери-ка номерок роддома и кликни доктора Кирилова, а я посплю у рации… Можешь подключить на прослушивание? Не зря вас этой кибернетике учат!

Сквозь шорох послышались отчетливые гудки телефонного вызова.

— Роддом, приемный покой, слушаю вас, — пропел молоденький девичий голосок.

— Сестричка, можно попросить доктора Кирилова? Что? Юрий Николаевич на операции… Понял! Спасибо!

Вашко в очередной раз вспомнил «бисовых детей». Оказывается, Кирилов не внял совету и вышел на работу.

— Спасибо, сынок! Я все понял. Теперь сам позвони главврачу и попроси от имени нашей конторы, чтобы они приготовили для меня хламиду — мне потребуется просочиться в родилку… Быстренько, милый… Мы уже подъезжаем…

— Торопится так, словно сама рожать собралась! — впервые за всю дорогу прорезался Василий. — Уже два раза на красный проскакивают…

Они не стали ждать, пока отъедет такси. Вашко кряхтя, но споро, встал с сиденья и, смешно переваливаясь, начал подниматься на крыльцо. Когда он вошел внутрь, Жанны там не было. Видимо, в этом доме у нее были свои пути-дорожки.

Звонок из «дежурки» сработал. Вашко встретили. Высокий, худой как трость мужчина с совершенно седым бобриком волос, непослушно топорщившимся под хирургической шапочкой, держал бирюзовый застиранный наряд, состоявший из мешкообразных полотняных штанов и куртки с короткими рукавами. Переодеваться пришлось за ширмой. Крякнув, Вашко посмотрел на себя в зеркало — шапочка плоско распласталась на голове, а из рукавов торчали мощные руки, покрытые густыми рыжими волосами.

— Куда идем? — поинтересовался сухопарый врач. — В операционную и «родилку» я вас пустить не могу. Лишние люди там не предусмотрены… Одно неверное движение врача… Вы меня понимаете?

На втором этаже они остановились у столика дежурной.

— Где Кирилов? — спросил главврач.

— Там! — дежурная показала на предбанник родильной. — Возится с малышами.

Доктор с готовностью распахнул перед Вашко дверь и… застыл, онемев. Открывшаяся взгляду картина и на самом деле была странной. Кирилов в хирургическом одеянии стоял на шаткой табуретке, которую пыталась удержать неизвестная врачу женщина. Держа в руках портрет партийного лидера, Кирилов балансировал на табурете, широко раскинув в стороны руки.

— Что здесь происходит? — пробормотал врач. — Цирк?

— А я, наоборот, понимаю все, — произнес Вашко. — Дайте, пожалуйста, его мне! — Он протянул руку, но Кирилов отвел портрет в сторону. — Смелее, сынок.

— Это вы? — наконец узнал его врач, и в тот же момент с грохотом очутился на полу. Узнать Вашко в столь странном наряде стоило немалых трудов — он и сам бы не узнал себя, глядя со стороны.

— Вы мне что-нибудь можете объяснить? Кто эта женщина? — главврач попеременно переводил взгляд то на лежащего Кирилова, то на замершего над ним Вашко. Кирилов медленно приподнялся на локте и, опираясь на руку Вашко, встал.

— Надеюсь, ты ничего не свернул себе, сынок, — по-стариковски ворчал Вашко. — Вставай и пойдем посмотрим, что у нас здесь, — он давно держал в руках портрет и крутил его из стороны в сторону. В кабинете главврача Вашко, не слушая его нотаций Кирилову, вооружившись пинцетом, оказавшимся под рукой, отдирал от рамы один гвоздь за другим. Наконец картон, прикрывающий портрет сзади, отошел в сторону и на столе появилась пачка фотографий.

— Что за чертовщина! — голос Вашко выражал досаду и отчаяние. — Я спрашиваю, что это за снимки? — На фотографических карточках были изображены какие-то документы, страницы рукописей, похожие больше на черновики, или записки, написанные торопливым скачущим почерком…

— Я спрашиваю, что это такое? — Вашко с трудом сдерживал себя.

— Предполагая, что ваша служба может пойти на изъятие статьи и документов, — тихо, но с явным раздражением произнес Кирилов, — я перед отъездом попросил Сергея дать мне олонцовские документы и быстро снял с них копию…

— Стало быть, здесь документы Олонцова? Спрятать снимки в такое место… Знаете, что доктор, — он подошел к главврачу, — я бы сегодня этого молодца к работе больше не подпускал. У вас есть, кем его заменить? Отлично. — Он посмотрел на часы. — Завтра он будет как огурчик!

Главврач широко развел длинными, словно крылья ветряной мельницы, руками: «Как угодно!»

Вашко вышел с Кириловым в коридор, где ожидала Жанна.

— Вот что, друзья, — сказал Вашко. — Через сорок семь минут, — он посмотрел на часы, — вы должны быть в Домодедово и встречать своего писаку. Машина у подъезда! Быстрее!

— А карточки? — пробормотала Жанна, оглядываясь.

— С вашего позволения, я возьму их с собой, так оно будет надежнее… — И Вашко довольно бесцеремонно выпихнул обоих на лестницу.

13. ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ

Вашко покуривал, пока Кирилов помогал Орловскому вынуть из машины багаж. Жанна ждала на крыльце. Иосиф Петрович оглянулся по сторонам: ничто не вызывало опасений, не было ни пешеходов, ни машин. Вашко решил дождаться, когда все пройдут в подъезд и лишь затем последовать за ними: возникавшие в подобных ситуациях предчувствия, как правило, никогда его не обманывали. И точно. Машина Вашко еще не успела отъехать, как борт о борт с ней притерлась черная «Волга». Из нее степенно вышел знакомый Кирилову лощеный референт и, кивнув ему словно старому знакомому, подошел к оперативнику.

— У меня предписание взять фотографии и передать руководству, — он протянул Вашко аккуратный листок, по верхнему обрезу которого золотым типографским тиснением било в глаза: «Заместитель министра…» Характерный размашистый почерк Вашко знал отлично.

«Иосиф Петрович, — букву „И” ручка вывела с третьего раза, острые вертикальные штрихи высоко взмывали над строчкой и, разрывая волокна отличной бумаги, стремительно падали вниз. — Прошу вас неотложно передать А.Г. то, что удалось обнаружить. Об остальном он расскажет вам на словах. Надеюсь, в самые ближайшие дни мы сможем встретиться и обговорить подробности».

— Валяй про «подробности»! — Вашко приблизился к референту и принялся крутить толстыми пальцами блестящую пуговицу плаща.