class="p1">— Но, но… Осторожнее! — отстранился референт. — Сначала снимки, которые изъяли сегодня в роддоме.

— Нет, так не пойдет — сперва «об остальном»! — совершенно серьезным голосом затеял Вашко торг.

— Об остальном? — переспросил референт. — Повышение по службе, новая должность. Документы уже подготовлены, осталось лишь подписать…

Вашко уставился на носки своих растоптанных ботинок, усмехнулся в усы и словно в нерешительности обошел вокруг стоявших у подъезда машин. Все смотрели сейчас только на него: водители, референт, три человека из-за стеклянной двери подъезда.

— Интересное предложение, — по слогам произнес Вашко и, задрав голову, уставился в темное небо.

Тревога за дверью росла с каждой минутой. А Вашко спокойно ходил у подъезда, то пристально разглядывая тротуар под ногами, то задирая голову. Замерев перед референтом, он с минуту смотрел ему в глаза, а потом сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее побежал по ступеням крыльца, с грохотом закрыв за собой дверь.

Референт тотчас оказался у «Волги» и схватил трубку радиотелефона.

…Вашко мрачно ходил, меряя шагами квартиру Орловского, и молчал. К столу он подсел лишь тогда, когда Сергей начал рассказывать о командировке, и по-прежнему слушал молча, не задавая вопросов. Друзья вроде бы даже забыли о молчаливом госте, не поворачивались в его сторону: все происходило так, словно был заключен таинственный сговор.

— Остальное вы знаете… — устало произнес Орловский. — Да, — он улыбнулся Жанне, — совсем забыл, я же привез тебе подарок… — Он взял стоявшую у порога сумку, подергал молнию и положил на стол небольшой сверток. — Смотри!

Жанна, покраснев, зашуршала бумагой. В свертке лежал пронзительного голубого цвета жакет и такая же юбка.

— Ты знаешь, — сказал Кирилов, — мне нравится! Такого же цвета было платье у Екатерины Олонцовой.

— Не смешите меня, мальчики. У Екатерины было не такого цвета, а отдавало в бирюзу, а уж покрой вовсе другой… Если хотите знать, она его выкроила по чертежам «Работницы» и настоятельно рекомендовала сшить такое же…

— Чепуха! — обиженно пробасил Сергей. — У нее был костюм, а не платье…

— Нет, платье! — Жанна не сдавалась. — И я это могу легко доказать.

— Интересно каким образом… — Кирилов встал из-за стола и направился на кухню.

— Каким образом? — Жанна рассердилась не на шутку. — Где та сумка, с которой я приехала из Аршальска? Там выкройка ее платья — она мне ее дала!

— Валяется где-то, — ответил Сергей. — Может, на антресолях…

— Помогите, пожалуйста, — затеребила женщина рукав безмолвствующего Вашко. — С этими молокососами каши не сваришь, вот вы настоящий мужчина.

Вашко отыскал за дверью раздвижную лесенку, разложил ее и с риском для жизни полез наверх.

— Есть там что-нибудь? — горела желанием доказать свою правоту Жанна.

— Черная, матерчатая с надписью «Адидас»? — спросил Вашко, глядя вниз. — Сейчас достану… Ну и пылища!

— Вот иди и смотри фасон, журнал так и лежит здесь. — Жанна швырнула сумку на пол и взяла в руки журнал.

— Можно посмотрю я? — Вашко взял журнал и энергично встряхнул над скатертью: из него одна за другой вывалились несколько фотографий.

— Ой! — вскрикнула Жанна, а Сергей присвистнул. Из кухни вышел Кирилов и замер у дверей, обронив лишь одно слово: «Они!»

— Они! — следом за ним повторил Вашко, собирая фотографии в стопочку. — Ровно семь, как в аптеке. Вот это фасон, так фасон! Откуда бы им здесь взяться, Жанночка, а?

— Честное слово, я не имела о них ни малейшего представления. Екатерина разрешила взять этот журнал на дорогу, но почитать мне его так и не удалось — вот он и провалялся в сумке… А что это за снимки? Мне кажется, что вы искали именно их…

— В том-то и дело, что я их сам вижу впервые, — Вашко разложил снимки веером и ему страшно захотелось закурить. Он машинально извлек из пачки сигарету, потом словно очнувшись, посмотрел на Жанну и убрал ее в карман. — Кажется, кое-кого я на них узнаю…

— Пикник какой-то, — удивился Кирилов, держа в руках один из снимков. — На фоне природы… Шашлыки, а бутылок-то сколько…

— Где? — пробормотал Орловский, придвинувшись к столу и бережно взяв фотографию за уголок.

— Да вон, под елкой лежат…

— Вот это, как будто, ваш любимый Анарин, — Вашко ткнул ногтем в стройного мужчину с гитарой в руках. — Это заместитель московского министра Торшин. Видите, на нем еще импозантная дамочка повисла?

— Ну и сволочь этот референт! — узнал знакомое лицо Кирилов. — Она висит на шее у этого, а он ее за гузку поддерживает, чтобы шефу облегчение вышло…

— Откуда эти женщины? — накручивала на палец локон Жанна. — Местные или с собой привезли?

— Вот это Галина! — Кирилов карандашом отметил гостиничную знакомую. — Бойкая девочка, а здесь не на первых ролях — посчитала, что ей у стола должно сидеть.

— Что же заставило сбиться их одновременно в стаю? Неужели твой приезд? — Жанна посмотрела на Орловского.

— Это не его заслуга! — ответил Вашко.

— А чья? — спросил Кирилов.

Вашко собрал фотографии и разложил их в ряд:

— Джинян и Евсеев года полтора назад обратились с письмом в Президиум Верховного Совета с жалобой, оттуда ее переадресовали в наше министерство, и по сигналу в Аршальск выезжала бригада, возглавляемая Торшиным. Похоже, что это и есть апогей проверки.

— Так вот чего они боялись, — пробормотал Орловский.

— Выходит, что так…

— Не могу понять этих людей, — грустно произнес журналист. — Их не испугала ни статья, ни документы, а вот эти семь фотографий с пьянкой…

— Есть, чего бояться, — возразил Кирилов. — Его отправили навести порядок, а он пропил и честь, и совесть… Вот и браконьерство не подтвердилось, и рыбные делишки, что Олонцов выявил — тоже. И этот, очкастый, явно чего испугался — он не генерал, его далеко зашлют служить.

Вашко встал из-за стола и подошел к телефону. Набрав номер, долго стоял с прижатой к уху трубкой, продолжая рассматривать снимки.

— Алло, Леон, это я! Все в порядке — снимки у меня…

— Как журналист? Вернулся?

— Хочешь с ним поговорить? Сейчас… — он сделал знак Орловскому. — Поговори, сынок! Его зовут Леонид Алексеевич! Ты, может, и не знаешь его, но он тебя как родного…

Орловский неопределенно пожал плечами и взял трубку.

— Сергей Николаевич? — отозвалась трубка пожилым голосом с глухими приятными интонациями. — Моя фамилия Киселев. Я имею некоторое отношение к тем проблемам, которыми пришлось заниматься и вам. Если не возражаете, хотел бы с вами встретиться.

— Когда?

— Сколько сейчас времени? Половина одиннадцатого? Подъезжайте к Политехническому музею — я выйду и поговорим. У вас есть на чем добраться?

— На моей машине поедешь, — шепнул ему в ухо Вашко.

— Есть…

— Вот и хорошо. От вашего дома добираться минут двадцать — как раз к этому