– Тебе лучше знать. Но почему?

Евгеша смутился, но потом, видно, решилсказать правду.

– Мне бабушка когда-то сказала, не помню уж покакому поводу: сталь притягивает сталь, а злоба – злобу. Я вначале несообразил, о чем она, а затем понял.

– А я нет, – сказал Меф.

Руки начинали уже немного уставать, и этосразу отразилось на голосе.

– У нас был в классе парень, Серега, –продолжал Мошкин. – Он занимался каким-то руконогомахательством лет сдесяти. Вечно ходил переломанный: то нос, то кисть, то ребро ему сломают, тоухо порвут. Подбитый глаз вообще в порядке вещей. Я вначале думал: на секции вспарринге, а потом, оказалось, нет. Просто этот Серега все время и в школе, ина улице вечно влипал в истории. Толкнут его, или ему покажется, что кто-то нанего не так смотрит, или машина обрызгала – он сразу в драку. А за полгода, какя к вам попал, его кто-то в бедро ножом ткнул. Он с кем-то завязался, а к немусзади подошли и – пырк! Он даже не видел, кто. Хорошо, что не насмерть.

Меф засмеялся.

– Смешно-то смешно, но я потом видел, как онна стул садился и к доске выходил. Мало веселого. Ведь мало же, да? –укоризненно сказал Мошкин.

– Сложный случай, – согласилсяМеф. – Похоже, это именно тот случай, когда человек сам на себяпритягивает неприятности. У меня дядя такой, да и на меня порой находит.

– Не в том дело. У него хранитель был плохой.Невнимательный. Наверное, из тринадцатого отдела, – объяснила всепо-своему Даф.

– Почему из тринадцатого? – удивился Меф.

Даф промолчала, лишь многозначительно надулащеки. Она сама была из тринадцатого. Это был отдел молодых стражей-лоботрясов,не имеющих, по мнению старших, особых талантов и перспектив.

– Если рассматривать мир как большоеобщежитие, то основа комфортной жизни в общежитии – лояльность и миролюбие.Любые разборки приведут лишь к тому, что коридоры будут загажены, лифтыиспорчены, а на лестницах – засохшая кровь, – сказала Даф, вдохновленнаяЕвгешей на абстрактные рассуждения.

– Ну а если я агрессивен? Если мне надооторваться? – возмутился Меф.

– Займись боксом или историческим фехтованием.На худой конец можно просто попинать диван.

– Пробовал как-то, – признался Меф.

– И что?

– Да ничего. Пальцы отшибаешь. Уф... Нухватит!

Убедившись, что время стояния на кулакахистекло, Буслаев сел и отряхнул с костяшек пальцев вдавившиеся в них крошки.

– Ну и неряха этот Эссиорх! Интересно, он хотябы подозревает о таком прогрессивном изобретении человечества, как пылесос? Нахудой конец, существует веник! – сказал он.

Даф хотела вступиться за своего хранителя, тотут что-то, прячущееся в кармане джинсов, настойчиво обожгло ей бедро. Поспешносунув руку в карман, она достала перстень повелителя джиннов.

– Гюльнара чего-то хочет. Кольцогорячее, – шепнула она Мефу.

– Почему ты думаешь, что Гюльнара? Может, самповелитель притащился? – с подозрением спросил Буслаев.

– Нет, это Гюльнара, я знаю.

– Ну так выпусти ее! Беднягазасиделась... – посоветовал Меф.

Дафне не хотелось рисковать.

– А обратно как? Она особа своенравная. Нефакт, что послушается перстня. В прошлый раз он у тебя был, – сказалаДафна.

– Она теней боится. Прогоним, – настаивалМеф.

Дафна поневоле согласилась. Оставив остальныхв комнате, они с Мефом отправились на кухню, где Дафна без большого желаниявыдернула из кувшина пробку. На сей раз Гюльнара была настроена миролюбиво. Еевзгляд скользнул по рукам Мефа, затем по рукам Дафны, которая только что наделакольцо на безымянный палец правой руки.

– Ого! Ты продал меня, душа моя? «Ты помнишь,изменщик коварный, как я доверялась тебе?» – укоризненно сказала она Мефу.

– Не продал. Просто отдал перстень. Теперь тыбудешь слушаться Даф.

– Привет, блонди! Теперь, выходит, ты мояхозяйка? Какая жуть! Всю жизнь этого боялась! Женщина-руководитель – это хуже,чем нанюхавшихся грибов берсерк в детском саду!

– Что ты хотела? – хмуро просила Дафна.

– Я хотела? – растеряласьГюльнара. – А, да! Мне неуютно находиться в квартире, в которой живетхранитель из Сфер. Не то чтобы совсем невозможно, но не особенно приятно.

– Сочувствую, но ничем помочь не могу.

Гюльнара и не просила помощи. Она уже думала одругом.

– Это правда, что он в красивом молодом теле?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Дафна,своим вопросом невольно давая ответ.

– Мы, джинши, это чувствуем. Он, кстати,женат?

– Вопрос скорее к Улите, чем к нам, –сказал Меф.

– Кто такая?

– Невеста.

Гюльнара поморщилась.

– Фуй, как банально! Напомните мне, чтобы я ееубила. Хотя это пока неактуально. Все равно этого вашего хранителя скорогрохнут.

– ГРОХНУТ? – ужаснулась Даф.

– Да. Возможно, его бессмертная сущность иуцелеет, но тело... Его песенка, по ходу дела, спета. Не исключено, что вследующий раз он воплотится в теле восьмидесятилетней бабульки. Невеста будетсчастлива. Они вместе смогут лузгать семечки на скамейке в парке, – сиздевкой сказала Гюльнара.

– Откуда ты знаешь, что на Эссиорха нападут?

– Видишь ли, сердце мое, мы, джинши, наделеныинтуицией. Над аурой вашего друга точно топор навис. У него остался час, отсилы два. Если, конечно, вы не успеете. А вы не успеете.

Меф быстро просчитывал варианты.

«Лигул... Он уже знает, что Дафну лишили силы.Нам одним с тартарианцами не справиться. Значит, к кому мы обратимся запомощью? К Эссиорху. Но откуда Лигул вообще знает об Эссиорхе? Ах да, Тухломон!Он видел его зимой!»

– Где Эссиорх сейчас? – спросил он уджинши.

– Не знаю точно, но по ходу дела определюсь. Янеплохо ощущаю направление, – заверила его Гюльнара.

Не теряя времени, Меф шагнул к двери.

– Тогда пошли! Прямо сейчас! Ну!

Гюльнара не тронулась с места, искоса поглядываяна Дафну.

– Мой хозяин не ты. Не надо былорасшвыриваться колечками, – напомнила она.

– Не хочешь, как хочешь. Тогда я пойду один.

Гюльнара пожала плечами.

– Да хоть в окно прыгай. Я это как-нибудьпереживу!