– Я понимаю, Купидоны всегда являются невидимыми существами. Мы существуем в Завесе. Мы никогда не бываем материальными. Что бы принц со мной ни сделал, он вытолкнул меня из Завесы, и когда я попала в физический мир, то стала материальной.

– Вот почему ты постоянно говорила о том, что никогда раньше не ела, – говорит Эверт.

– И почему она не знала, что такое холод, – отмечает Силред.

– Да, – киваю я.

– И почему она в целом плохо умеет летать, и бегать, и ходить, и… стоять, – говорит Эверт с ухмылкой. Я хмуро смотрю на него.

– Ладно, думаю, достаточно.

Я стараюсь не смотреть на его голую грудь, которая напрягается, когда он смеется. Мои попытки не увенчиваются успехом, он ловит мой взгляд и поднимает бровь. Проклятье.

Затем я вижу, как ухмылка медленно сползает с его лица, пока в итоге он просто не смотрит на меня.

– Что? – в замешательстве спрашиваю я. Мне не нравится внезапная перемена в нем.

– Подожди одну чертову минуту. Ты… использовала свои силы Купидона на мне? Чтобы я хотел тебя? Ты использовала свою чертову магию на нас, Чесака? – кричит он. Я непреклонно качаю головой, нервничая от его разъяренного взгляда.

– Нет, клянусь. Я не использовала на вас никакие свои силы. Я бы все равно никогда не прибегла к ним.

Силред скрещивает руки с настороженным видом.

– Почему нет? Если бы меня держали в плену, я бы использовал все доступные мне способы, чтобы освободиться. Так ты заставила нас доверять тебе?

– Нет. Я не использовала магию, клянусь.

Похоже, они мне не верят, и мне не нравится изменение в поведении Эверта по отношению ко мне. У него всегда был такой простой, кокетливый подход ко мне, который я полюбила, но теперь он смотрит на меня так же, как и Ронак в самом начале. Мое сердце ловит укол.

– Видите, поэтому я и не хотела вам рассказывать!

– Мы пытаемся все обдумать, – говорит Силред.

– Вы пытаетесь понять, не лгу ли я вам.

– И что? – огрызается Эверт. – Если ты чертов Купидон и можешь делать все, что только что нам рассказала, то почему бы нам не задуматься об этом? Ты могла бы, черт возьми, обманывать нас прямо сейчас, используя свои чары.

Мне не удается подавить нервный смешок, который вырывается из меня.

– Чары?

Хмурый взгляд Эверта становится еще более напряженным.

– Ты понимаешь, о чем я. Черт побери, не играй со мной, Чесака. Ты использовала на мне свою магию?

– Нет! – рявкаю я.

Ронак смотрит на меня с непроницаемым лицом, скрестив руки на груди. Раньше это напугало бы меня или разозлило, но теперь каждый раз, когда я смотрю на него, то вижу его лицо в лесу, когда он прыгнул передо мной, чтобы защитить от атаки зверя.

– Значит, когда ты исполняла свой долг Купидона, ты… распространяла любовь? – спрашивает Силред.

– Ты говоришь так, словно это заболевание. Бог Эрос создал Купидонов, чтобы мы занимались его грязной работой. Он больше не хочет связываться с каждым существом отдельно, так что этим занимаемся мы, мы его приспешники. И задача не только в том, чтобы «распространять» любовь. Это основная цель, но важно и то, что идет вместе с желанием – флирт, тоска, влечение, предвкушение, страсть, секс… Все это важно, и я развивала все эти чувства. Ну, в основном. Иногда. Обычно.

– Хочешь сказать, ты делала это, только если тебе не было слишком завидно и обидно? – спрашивает Эверт.

Я пожимаю плечами.

– Ну, в общем-то, да.

– Хотела поучаствовать во всем сама, Чесака?

Я прищуриваюсь.

– Ты бы тоже хотел, если бы тебе пришлось наблюдать за людьми так же долго, как и мне. Мне было не с кем поговорить, не к кому прикоснуться, никто не мог коснуться меня…

Я чувствую, как сексуальное напряжение нарастает в комнате по мере того, как мои слова стихают. Мои разговоры о близости заводят их, и это потрясающе. Мне нравится получать от них ответную реакцию. У меня дефицит этого в жизни.

– В любом случае, как только я укреплю свои крылья, я сразу же улечу и оставлю вас в покое. Я найду любовь, заведу друзей, буду есть сколько пожелаю, потому что еда – это нечто невероятное, и я буду делать… все, что делают люди, когда они живы. Так… мы во всем разобрались? Я все вам рассказала, – говорю я, направляясь к двери.

На самом деле я хочу сбежать от гнева Эверта, вызванного подозрительностью, и еще погулять в саду. Я могла бы поискать Красные Крылья, о которых мне рассказывал Силред. Они ужасно вкусные.

– Докажи, – говорит Ронак, останавливая меня на полпути.

Я оглядываюсь на него через плечо.

– Что?

– Твоя история ничего не меняет. У тебя было достаточно времени, чтобы что-нибудь придумать. То, что ты нам все рассказала, не значит, что мы верим тебе. Нам нужно доказательство.

– Ты хочешь, чтобы я доказала вам это?

– Да, если только ты можешь.

Я настороженно смотрю на него.

– Ладно, но пообещай, что не станешь потом злиться на меня.

Я разворачиваюсь и медленно подхожу к нему, мои босые ноги мягко ступают по дереву, когда я делаю осторожные шаги. Длинные розовые волосы мягкими волнами спадают мне на плечи и доходят до поясницы.

На мне все еще одна рубашка Эверта, и я остро осознаю, что у меня обнажена спина и как мое декольте видно сверху из-за свободных завязок туники. Мои голубые глаза встречаются с глазами Ронака, когда я подхожу ближе, потому что впервые не он здесь хищник. Он добыча.

Я останавливаюсь прямо перед его стулом и встаю между его ног, затем сажусь ему на колени и глажу его по щеке и подбородку, наконец-то касаясь этой растрепанной бороды, которую так давно хотела почувствовать.

Медленно я позволяю дрожи кокетливого желания вырваться из моих пальцев. Сила исходит из моих пальцев серебряными, почти прозрачными струйками. Ронак замирает, реагируя точно так же, как тогда, когда я обняла его. Но в этот раз я вижу тлеющие угольки в его черных глазах. Я облизываю нижнюю губу, и он следит за моим движением, от чего жар распространяется у меня в животе.

Я наклоняюсь ближе, наши губы почти соприкасаются. Становится так тихо, что я слышу лишь стук собственного сердца. Затем, с изысканной медлительностью, я выпускаю еще больше магии в одном долгом, чувственном Дыхании Страсти. Оно вырывается из моего рта розовыми завитками, которые вьются вокруг него, а затем исчезают.

Угольки в его глазах мгновенно вспыхивают жарким, бесконтрольным пламенем, и я чувствую его эрекцию подо мной. Интенсивный запах возбуждения заполняет мои ноздри, из-за чего мои собственные глаза расширяются от желания. Ронак издает низкий, гортанный стон, который превращает мои внутренности в желе. Но я жду, ни на секунду не прерывая зрительного контакта с ним. Я чувствую исходящий от него жар, когда его эрекция касается меня.