Уголки губ Исаака задрожали.

– Привет, желудок Сойер, – сказал он, не отводя взгляда от моих глаз. – Чего бы ты хотел? У нас есть паста карбонара, булочки-пиццы и капрезе[23]. Что-что? – Исаак нагнулся, так что его лицо оказалось на уровне моей талии. Потом приложил ухо к моему животу, как будто ждал ответа.

– Ты полный идиот, – заявила я и шлепнула его раскрытой ладонью по голове.

– Тссс, я тут слушаю, что мне говорит твой желудок.

– Мой желудок говорит, чтобы ты перестал быть таким странным.

– Думаю, ты неправильно его поняла. Потому что мне он только что прошептал, что ничего не имеет против пасты. – Исаак, ухмыльнувшись, выпрямился и направился к холодильнику. Я наблюдала за ним, пока он вытаскивал оттуда несколько алюминиевых контейнеров и изучал их содержимое.

Точка на моем ухе, где он меня коснулся, пульсировала.

И внезапно я четко осознала еще одну вещь.

Ни в коем случае я не хотела бросать этот проект.

Открыв в четверг вечером дверь и увидев Исаака, я не могла не улыбнуться. Он принарядился – по крайней мере, в моем понимании этого слова. Так как я знала, какой стиль одежды Исаак считал эстетичным, мне оставалось лишь догадываться, как он чувствовал себя в рваных джинсах и с растрепанными волосами.

– Заходи. Я почти готова, – сказала я и снова встала перед зеркалом.

– Доун уже у Спенсера? – спросил Исаак.

– Да, она ушла час назад, – пробормотала я, завязывая высокий хвост, и сразу после этого чуть-чуть пощипала пальцами волосы, чтобы он не выглядел таким строгим.

– Хорошо выглядишь, – неожиданно произнес Исаак.

Я постаралась скрыть свое удивление. Еще пару недель назад он бы скорее умер, чем произнес вслух подобный комплимент.

– Спасибо. И ты тоже.

Он не стал благодарить, как всегда, а сменил тему:

– Постепенно я даже привыкаю к новым вещам. Видела бы ты Ариэль, когда в прошлые выходные я приехал домой.

– Что она сказала? – полюбопытствовала я. Затем взяла черный карандаш и начала подводить им левый глаз.

От макияжа, который я нанесла сегодня с утра, практически ничего не осталось. Весь день я просидела в студии на кампусе, придумывая свадебные приглашения для Райли и Моргана. Это единственное, о чем она меня попросила, поэтому я вложила в них всю свою энергию и не успокоилась, пока не осталась на сто процентов довольна результатом.

После нашей с Райли ссоры в Рентоне я очень старалась делать вид, что рада за нее и с удовольствием слушаю, когда она рассказывает о свадьбе. Однако тот факт, что она не спросила меня, не хочу ли я стать ее подружкой невесты, до сих пор не давал мне покоя. Сама не знаю почему, так как не могла представить себе ничего хуже, чем необходимость до мельчайших деталей планировать ее свадьбу.

– Сначала она меня не узнала, – вырвал меня из задумчивости Исаак. – Дальше завизжала. А потом заявила, что обязательно должна рассказать своей лучшей подружке, что ее старший брат теперь выглядит как поп-звезда. – Он осмотрелся в комнате явно в поисках места, куда можно сесть, но повсюду валялись шмотки, фотографии и всякий прочий хлам, потому что Доун что-то клеила, а я переделывала свою старую папку. Исаак вопросительно взглянул на мою кровать.

– Садись, – сказала я. Прищурившись, я проверяла, одинаково ли подводка легла с обеих сторон.

Исаак сдвинул в сторону стопку фотографий и присел на самый краешек моей кровати.

– А как отреагировали остальные? – спросила я.

– Леви ничего не заметил, а Айви даже растерялась. В первый момент она тоже меня не узнала. О, и дедушка поинтересовался, не задумал ли я что-то гранд…

Он неожиданно замолчал.

Я в недоумении оглянулась на него.

Исаак вытянул одно фото из стопки и уставился на него.

Это оказалась моя фотография в стиле ню, для которой я снялась полуобнаженной. Голову я запрокинула назад. Одну руку положила на живот, а вторую согнула, пальцами слегка касаясь губ. Я держала руки так, чтобы прикрыть грудь, но на фото все равно было много голой кожи. И немного видна пара татуировок. Хотя в основном я скрывала их благодаря выбранной позе и прочесть надписи на ребрах было невозможно, кое-где выглядывали контуры некоторых рисунков.

– Это ты? – спросил Исаак хриплым голосом.

– Да, – ответила я.

Исаак выдохнул. А я потихоньку начинала нервничать, потому что он ничего не говорил и у меня при всем желании не получалось истолковать его взгляд. Возможно, снимок казался ему совершенно не эстетичным, и теперь он не знал, как бы помягче мне это сказать.

– Там резкость не очень, – пробормотала я, чтобы заполнить образовавшуюся тишину. – И свет падает не совсем так, как я задумывала. Но я…

– Сойер.

Я перестала тараторить и смотрела, как Исаак проводил по фотографии пальцем – по моему плечу и вдоль татуировки. Затем поднял взгляд на меня.

– Это… правда очень красиво.

У меня пересохло во рту. Я облизнула губы.

– Спасибо.

– Можно мне посмотреть твою папку?

– Да. Но она полупустая, я только сегодня перекладывала в ней все заново.

Снова вернувшись к зеркалу, я в последний раз проверила макияж. Потом положила карандаш для глаз обратно в косметичку и застегнула молнию.

– Это, видимо, твоя сестра, – произнес Исаак.

Я обернулась. Он разглядывал одну из фотографий Райли и Моргана, которые я сделала для их приглашений. Ту, которая понравилась мне больше всего, я обработала и для себя, потому что она хорошо будет смотреться в портфолио.

– Да. И ее жених.

– Они как будто сошли с обложки журнала о татуировках, – с улыбкой заметил он. – Это новый снимок, да?

– С чего ты так решил? – спросила я.

Он пожал плечами:

– Те, – Исаак указал на бесформенную гору на кровати, – словно все выполнены в разных стилях и выглядят довольно мечтательно. А вот эти, – он приподнял папку, – выглядят так, как будто их сделала Сойер Диксон.

С изумлением я взглянула на него. Когда недавно вынимала из папки старые снимки и добавляла новые, я подумала о том же самом. Было четко видно, что за последний год я продвинулась дальше и нашла свой собственный стиль. Но то, что это бросилось в глаза Исааку, не имеющему ничего общего с искусством или с фотографией, меня поразило.

Я села рядом с ним.

– Я сделала ее, когда ездила к Райли в Рентон.