Я нахмурилась. Быть не может, чтобы он не знал, почему я больше не хотела иметь с ним ничего общего. Я открыла рот ровно в тот миг, когда у меня за спиной ледяной голос произнес:

– Руки прочь от моего парня, Диксон.

Я замерла.

Мог ли этот вечер стать еще хуже? Зачем, ради всего святого, Спенсер пригласил этих людей?

Развернувшись, я посмотрела в перекошенное от ярости лицо Аманды.

Купер убрал свою ладонь с моей руки:

– Детка… – начал он и сделал шаг к ней.

Впрочем, Аманда его вообще не замечала. Она смотрела исключительно на меня.

– А у тебя, судя по всему, реально горит, – горько проговорила она, указывая на меня бутылкой с пивом в своей руке. – Ты правда не можешь держать свои лапы подальше от чужих парней?

О боже. Мне сейчас только этой драмы не хватало.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Аманда, – произнесла я так спокойно, как только сумела.

Та визгливо засмеялась.

– Каждый здесь точно знает, о чем я говорю, – громко заявила она. Тут же несколько человек повернулись в нашу сторону. – Один раз шлюха – всегда шлюха.

Я вздрогнула.

Вся в мать.

Краем глаза я заметила, как Исаак встал с дивана. Сцепив зубы, я опустила взгляд на свои ботинки. Мне не хотелось, чтобы он тоже это видел.

– Аманда, – тихо, но настойчиво позвал ее Купер. – Оставь это.

– Ты мне обещал, Купер! Ты говорил, что у вас с ней было всего один раз! Что каждый один раз залезает на Сойер Диксон, и это ничего не значит.

Кто-то громко засмеялся. У меня зашумело в ушах, а перед глазами все поплыло. Я стиснула руки в кулаки, очень крепко, до боли. Дышать нечем.

Шлюха. Ты такая же, как твоя мать.

Аманда права.

Что я вообще здесь делала? Неужели поверила, что это может превратиться для меня в нечто совершенно нормальное? Прийти на вечеринку вместе с друзьями и просто повеселиться?

Это не моя реальность.

Моя реальность – это что парень, с которым я хотела провести вечер, подошел к самой невинной девушке в комнате и заговорил с ней. Просто смешно думать, что я буду для кого-то чем-то бо́льшим, чем быстрый вариант на одну ночь.

Я сглотнула сухой комок в горле. Это больнее, чем пощечина, которую в тот день влепила мне Аманда.

– Вы двое, уходите отсюда немедленно, – раздался тихий голос рядом со мной. Доун.

– А то что? – усмехнулась Аманда. – Это не твой дом.

– Но мой, – произнес Спенсер. – И я не помню, чтобы приглашал вас.

– Зато ее приглашал, так, что ли?

– Да, потому что она друг, – категорично ответил он. – И я не позволю тебе над ней издеваться. А теперь уйдите, пожалуйста.

Я смотрела в пол, когда Купер сказал что-то, чтобы успокоить Аманду, и они оба наконец вышли. А я была не в состоянии даже просто пошевелиться.

Кто-то мягко положил руку мне на плечо. Вздрогнув, я подняла голову. На меня круглыми глазами смотрела Доун.

– Все нормально? – прошептала она.

Я все еще не дышала. Понимала, что надо срочно сделать вдох, но как будто разучилась.

– Пойдем домой? – предложила затем она.

У меня получилось только кивнуть.

Больше ни с кем не обменявшись ни словом, я позволила Доун вывести меня в прохладную сентябрьскую ночь. Снова дышать я смогла лишь тогда, когда мы оставили позади дом Спенсера, а шум вечеринки растворился в ночи.

Доун всю ночь не оставляла меня одну. Когда мы оказались в нашей комнате, она решительно подтолкнула меня к своей кровати, принесла свой ноутбук, забралась ко мне и включила Netflix. Я неохотно выбрала последний сезон «Сверхъестественного», но почти не смотрела на экран. У меня кружилась голова и тошнило, и не хотелось ни есть шоколад, который Доун вытащила из глубин своей тумбочки, ни обсуждать то, что недавно произошло. В какой-то момент Доун оставила попытки меня разговорить.

Под утро она наконец заснула рядом со мной. Закрыв ноутбук, я постаралась как можно тише слезть с ее постели. Натянула куртку, подхватила свой рюкзак и бесшумно заперла за собой дверь.

Мне срочно требовался свежий воздух. И тишина. Тишина и время, чтобы расставить мысли по местам и снова прийти в себя.

Было так рано, что на улицах не происходило ровным счетом ничего. Солнце еще полностью не взошло, а небо никак не могло решить, стать ему розовым или темно-синим. Я вынула камеру и запрокинула голову, чтобы сохранить эти цвета на снимке. На протяжении всего пути от общежития до моего любимого места в Вудсхилле – маленького озера в горной долине, где располагался и стейк-хаус – я фотографировала. По телу бегали мурашки, а пальцы так промерзли, что мне еле удавалось справляться с камерой, но я была рада чем-то заняться. Лучше сконцентрируюсь на красоте снаружи, а не на том, что творилось у меня внутри.

Я задержалась у скамейки, с которой открывался вид через озеро прямо на стейк-хаус. Подтянула к себе ноги и обняла руками колени. Потом откинула голову назад и вдохнула полной грудью. Свежий воздух помогал. Появилось ощущение, будто я должна вновь вдохнуть все хорошее, что выдавили из меня, когда Аманда бросила ту фразу мне в лицо.

Один раз шлюха – всегда шлюха.

Слова Аманды эхом отдавались у меня в голове. Снова и снова я слышала ее насмешливый, горький голос. И он сливался с другим голосом. Тем, из моего прошлого, который я годами пыталась забыть.

Вся в мать.

В горле пересохло, я сглотнула и обхватила мамин медальон в надежде от этого почувствовать себя лучше.

Мама тоже считала бы меня шлюхой? Я не знала. Она умерла задолго до того, как я начала думать о мальчиках и смогла бы с ней об этом поговорить. Я знала о ней совсем немного, но… все равно думала, что знаю ее. По тем моментам, которые еще помнила, по фотографиям, которые Райли тогда спрятала у себя под кроватью, чтобы никто их у нас не отнял, и по рассказам маминой лучшей подруги Глории, которая жила в Рентоне и раньше часто разрешала нам с Райли оставаться у нее, когда мы больше не выдерживали находиться у Мелиссы. От нее мы узнали, что маму с папой никогда не заботило, что о них думали другие, и они продолжали вести рок-н-ролльный образ жизни даже несмотря на то, что остальные постоянно их высмеивали.

Когда-то мы жили вчетвером в крохотной квартирке, без телевизора и без компьютера. Однако я до сих пор прекрасно помнила, как у нас было уютно и как мы с Райли любили прижиматься к маме на диване и просто слушать вместе новый диск или новую пластинку. Другим в нашем возрасте важнее было иметь модную одежду или собственный мобильный телефон. А Райли и я умоляли родителей взять нас собой в магазин музыкальных пластинок, на концерт или на вечеринку после него.