– Обижаете, майн герр, – хихикнулнеприметный. – Рудольф успел прочитать все, что там написано, мы всоответствии с вашими пожеланиями обставили объект наблюдения плотно… ШарльЛобришон, компаньон адвокатской фирмы «Лобришон и Вандекероа», Льеж… Фрейлейнсразу же его приняла.

– Прекрасно, – сказал Сабинин, глядя через улицуна фасад «Савоя». Подумав, подал неприметному бумажку в десять крон. – Этопремиальные, любезный, работайте столь же усердно и без дополнительноговознаграждения не останетесь… Там, в отеле, есть кто-то из ваших коллег?

– Да, Рудольф…

– Прекрасно, – повторил Сабинин. – Скольковремени вам потребуется, чтобы выяснить хотя бы приблизительные сведения обэтой фирме, «Лобришон и Вандекероа»?

– Три-четыре часа, князь, не более того, – заверилнеприметный. – Есть отработанные способы в кратчайшие сроки, не вызываяподозрений, собрать приблизительные сведения…

– Займитесь этим немедленно, – распорядилсяСабинин. – Не беспокойтесь, господин Глоац не обидится – мы договаривалисьс ним, что при необходимости я могу давать поручения непосредственно кому-то извас…

Он кивнул неприметному, прошел немного по улице и опустилсяна скамейку, откуда великолепно просматривался вход в «Савой». Потерять этогоЛобришона, если тот, выйдя, возьмет извозчика, Сабинин не боялся: на площадиперед «Савоем» прохлаждались с полдюжины экипажей, как возле любогореспектабельного отеля.

Респектабельного, да… Вот только неизвестный Лобришонотчего-то довел респектабельность и этикет до абсурда. В конце-то концов,нынешние правила этикета не настолько строги, чтобы гость, придя вфешенебельный отель, непременно давал о себе знать с помощью переданной черезпортье визитной карточки. Мог преспокойно подняться по лестнице без подобныхцеремоний, постучать в номер, не нарушая этим приличий, не компрометируя даму…Одно из двух: либо он настолько уж консервативен, старомодно галантен на манерсовременников наполеоновских войн, либо…

Либо он хочет, чтобы свидетели его визита – тот же портьеили кто-то еще – утвердились в мнении, что к даме из тридцать второго номераприходил именно мсье Лобришон, именно адвокат, именно из Льежа. А это, в своюочередь, позволяет питать определенные подозрения…

Так, вот он! Степенно спустившийся по ступенькам господинполностью отвечал описанию частного сыщика: пожилой, вальяжный, опирается натрость с рукоятью в виде серебряной конской головы, розетка в петлице визитки…это бельгийский орден, вне всяких сомнений! Орден Леопольда Второго, синяяленточка с продольной черной полоской…

Неторопливо перейдя улицу, Сабинин с чрезвычайно деловымвидом направился к входу в «Савой». Сейчас на нем вместо котелка была мягкаяшляпа, а на носу красовалось пенсне с простыми стеклами – не бог вестькакой маскарад, но все же несколько меняет внешность, настолько, что при бегломвзгляде тебя не сразу и опознают, особенно если до этого видели исключительно вкотелке и без каких бы то ни было оптических стекол на носу. Нельзя исключать,что седой monsieur décoré знает его в лицо…

Он рассчитал все точно: с занятым видом прошел в двух шагахот седого как раз в тот миг, когда незнакомец говорил извозчику:

– «Гранд-отель»…

У самого входа Сабинин словно в задумчивости умерил шаг,неспешно достал часы, долго открывал крышку… Лишь убедившись, что экипаж седогоотъехал и никто за ним не последовал, развернулся, подошел к ближайшемуизвозчику, уселся.

– В «Гранд-отель», и побыстрее! Плачу вдвойне!

На место он прибыл минутами пятью ранее Лобришона – в чем,пожалуй, переусердствовал. Хорошо еще, что неподалеку оказалось одно измногочисленных кафе, где он успел выпить у стойки еще чашку крепкого кофе,прежде чем к отелю подкатил экипаж с господином из Льежа.

Положив на стойку монету, Сабинин пересек улицу и вошел ввестибюль как раз в тот самый момент, когда господин из Льежа, получив у портьеключ с темной деревянной грушей, направился к лестнице на второй этаж.

Остановился у лакированной стойки прямо напротив портье и,не давая тому опомниться, напористо, развязно произнес:

– Черт побери, вот уж кого не ожидал здесьувидеть! – и кивнул в сторону скрывавшегося за поворотом лестничного маршаЛобришона. – Это ведь старина Лобришон, адвокат!

Он говорил по-французски, и портье, щеголявший в густыхбакенбардах а-ля Франц-Иосиф, ответил на том же языке:

– Боюсь, вы ошиблись, мсье.

– Да быть такого не может! – воскликнулСабинин. – Это вылитый Лобришон, мне ли его не знать!

– Вы все же ошибаетесь, мсье, – сказалпортье. – Господин из восемнадцатого номера – майор Хаддок из Лондона.Майор у нас останавливается второй раз в этом месяце, так что я никак не могуперепутать.

– Надо же, а мне показалось, что это вылитый ШарльЛобришон, – обескураженно поведал Сабинин. – До чего похож…

Следовало поторопиться: судя по физиономии вышколенногопортье, тот вот-вот должен был прийти к вполне естественной в этой ситуациимысли: «А собственно, что нужно этому типу в пенсне? Что это он тут толчется ивыспрашивает?»

Спеша придать мыслям привратника другое направление, Сабининнебрежно, спокойно произнес:

– Ну, если я ошибся, бог с ним… В конце концов, я не затем к вам пришел, чтобы искать моего друга Лобришона и изумляться сходству сним этого вашего майора… Видите ли, любезный, через три дня в Лёвенбургприезжает моя тетушка. Та квартирка, что я здесь снимаю, никак не годится, да ктому же мне, откровенно говоря, и не хотелось бы, чтобы тетушка навещала приютодинокого студента… Я чувствовал бы себя стесненно, ибо студенческая обитель ипочтенная дама самых строгих правил – вещи не вполне совместимые…

– Я понимаю, мсье, – заверил портье.

– Рад, что мы так быстро нашли общий язык, –обрадовался Сабинин. – Постарайтесь проникнуться моими жизненнымисложностями: я – единственный наследник почтенной дамы и потому поставлен передсложной дилеммой: с одной стороны, мне было бы крайне нежелательно видеть ее усебя, с другой же – следует позаботиться, чтобы она разместилась в этом городес максимальным комфортом…

– Я начинаю понимать, мсье, – кивнул портье,слушавший его болтовню с профессиональным терпением. – Вы хотели бызаказать номер для вашей тетушки?

– Ну, конечно же! – сказал Сабинин. –Надеюсь, ваш отель достаточно фешенебелен?

– Вне всяких сомнений, мсье! Могу вас заверить, что вразное время нашими постояльцами бывали не просто титулованные особы –коронованные. Его величество, бельгийский король Леопольд Второй, когда-топровел у нас целую неделю, а несколькими годами позже у нас останавливался икороль саксонский Георг…

– Вы меня окрыляете, – признался Сабинин. –Вы знаете, сам я довольно неприхотлив, но вот тетушка… Невероятно капризная ипомешанная на светских приличиях и комфорте особа. – Он понизил голос: –Между нами говоря, положение единственного наследника, с одной стороны,завидно, с другой же вынуждает вынести столько капризов и причуд, особеннокогда речь идет о пожилой властной даме, которой бы командовать полкомгренадер…