— Как она? — быстро поинтересовалась Нина.

— Уже лучше, кажись, оклемалась. — Пахомов махнул рукой. — А приехал когда, вся синяя лежала.

— Сейчас посмотрим, — отрывисто бросила Нина и, не переведя дух, поинтересовалась: — Что происходит, Пахомов? Сначала Цагерт, теперь Корабельников…

— Откуда я знаю, Сердюкова? — пожав плечами, буркнул он и повернулся к сестре: — Галка, проводи, я тут посижу.

Сестра и Нинка отправились наверх, галдя, как две сороки, а Пахом опустился на плюшевый диван в столовой и уставился в одну точку. Два часа назад он повидался с Лилькой, потом заехал домой к знакомому следователю, а теперь после короткой беседы растерялся, не зная, что предпринять дальше. Если днем, когда сообщили о гибели Сережки, мир совершил очередное сальто-мортале, то сейчас Пахом понимал, что прошлое и настоящее уже переплелись в тугой узел, и никакой надежды на будущее не осталось. Уже только вопрос времени, когда бомбанет, и все вокруг разлетится к чертям собачьим. В том, что это произойдет, сомневаться не приходилось. Виктор Николаевич точно знал время и дату начала личного Армагедона. Тот самый день и час, когда маленькие кусочки металла врезались в голову Герта, расколов череп, а заодно и весь мир Вити Пахомова.

"Даже во сне горячечном такое не приснится. Никакая Агата Кристи не додумается до подобного сценария. И что делать теперь?"

Он быстро поднялся и подошел к резной горке, за стеклом которой стояло несколько снимков. Оглядел блуждающим взглядом. Из друзей, стоявших в обнимку на многих фотках, в живых уже почти никого не осталось. Вон их с Ларкой свадебная фотография. Невеста — в шляпе и в кружевном платье, жених — в белом костюме. Тогда казалось, это так круто. Он посмотрел на самого себя, гордого и счастливого. На своих друзей, пьяненьких и довольных. Взгляд задержался на красивом лице Ларисы. Витька медленно провел пальцем по локонам жены и с ужасом осознал, что пять лет назад она могла погибнуть из-за него, став одной из первых жертв в кровавом списке неизвестного мстителя. Только он в тот момент не понял ничего. И списал Ларкину гибель на местные разборки. Даже умудрился отплатить кое-кому той же монетой. Палец прошелся по снимку дальше и переместился на лицо Герта, обнимавшего Лильку.

— Ну и что мне предпринять? — спросил Пахомов вслух. — Искать мне его, что ли?

Риторический вопрос. Где-то наверху переговаривались женщины, но Витька мог поклясться, что услышал голос Иштвана:

— Дергать надо, Пахом. Быстрее.

Виктор Николаевич потер слезящиеся глаза, почесал голову и понял, что ничего другого не остается. Он улегся на диван, привычным движением закинув под голову гобеленовую подушку. Прикрыл глаза, попытался сконцентрироваться на деталях. Пахомов не заметил, как от окна метнулась тень, и что-то тяжелое обрушилось прямо на голову. Витька автоматически отразил удар, сгруппировался и, упав на пол, моментально откатился в сторону. Тень бросилась в коридор, противно мяукая.

— Долли, твою мать, — проворчал Пахомов, потирая ушиб и провожая недобрым взглядом Галкину серую кошку. — Что ж тебе на окне не сиделось?

Сверху спустилась Нина, попросила вызвать такси.

— Я сам отвезу, — встрепенулся Витька, все еще не пришедший в себя от общения с Долли. — По пути расскажешь, что там с матерью?

Дорогой Нина долго объясняла про сердечную мышцу и митральный клапан, говорила, что с сердцем шутки плохи, советовала отправить родительницу в санаторий. А потом в своей дурацкой манере неожиданно осведомилась:

— А что, правда, Агапова в городе?

— Не слышал, чтобы она уезжала, — начал валять дурака Пахом с серьезным видом.

— Я о Лиле спрашиваю, — фыркнула Сердюкова.

— Аааа, даже понятия не имею, — на голубом глазу соврал Витька и тут же уточнил: — Откуда новости?

— Бабуля видела ее в магазине. С Манькиным мужиком.

— И чего?

— У сестры истерика второй день.

— Тоже мне подарок выискался, чтобы по нему так убиваться, — пробормотал Пахомов. — Пусть Маня себе другого найдет.

— А этого Агаповой отдать? Что-то быстро она Иштвана разменяла.

— Нин, ты чего? — оскорбился за подругу Пахом. — Причем тут Бессараб? Каким боком он к Лильке нашей? — устало полюбопытствовал Витя, заведомо зная правильные ответы. — Нужен Маньке этот тип, пусть добивается. А у Агаповой сейчас другие заботы, поняла?

— Как его добьешься? — всплеснула руками Нина, тяжело, по-бабьи, вздохнув.

— Тут я тебе не советчик, — огрызнулся Пахомов. — Вы, бабы, сами разные приемы знаете. В яслях вас этому учат, наверное. Одно скажу, а ты Маньке передай. Пусть на шею ему не вешается, а лучше попросит помочь. А может, и не она сама, а например, батя ваш. Иван ему не откажет. Ну, придумайте что-нибудь.

Пахомов затормозил около знакомой высотки.

— Спасибо, что подвез, — проворковала Нина, глянув победоносно. Витька еще со школы помнил этот ее взгляд, означающий, что Сердюкова уже закусила удила. Что, собственно, и требовалось.

Дома Пахом сразу прошел к бару и налил себе полный стакан виски. Отхлебывая потихонечку, он двинулся на кухню и заглянул в холодильник. Четыре Галкиных котлеты уже давно пропали в недрах желудка, и организм требовал к вискарю какой-нибудь закуски. Поймав себя на мысли, что даже при таком гнилом раскладе ему хочется есть, Витька поморщился. Тут же засаднила щека, и он интуитивно провел по ней ладонью. Так и есть. Царапина. Долли, злая гадина, оставила отметочку.

— Чтоб тебе, — снова выругался Виктор Николаевич. Он обмакнул палец в бокал и провел по ссадине. — Послезавтра на похоронах буду с расцарапанной мордой. Оля, доля, луг зеленый. — Внезапно вспомнилась детская считалочка. Он постоял с минуту, задумавшись. Потом быстро захлопнув холодильник и отставив виски в сторону, подхватил с базы телефонную трубку, позвонил заму.

— Гена, — велел Пахомов. — Срочно купи мне билет в Москву. На сейчас. А утром или днем обратно.

Дав указания, он отключился и снова начал рыться в контактах. Лихорадочно ткнул в нужный. Телефон долго издавал протяжные трели, а затем встревоженный голос спросил:

— Что случилось, Вить?

— Нужно поговорить, — не здороваясь, заявил Пахом. — Через три часа буду у тебя.

— А если я не одна? — зло осведомились из трубки.

— Оль, да мне наплевать. Я по делу. — Отрезал Виктор Николаевич и отключился.

Ночь обещала быть бессонной.

Звонок полковника застал Лобанова в душе. Он смачно выругался и, оставляя на паркете мокрые следы, рванул с рычага трубку.

— Слушаю. Лобанов, — рявкнул он.

— Слушай, Слава, — начал Шульгин без предисловий. — Только что сообщили, сегодня в Городе убит некто Корабельников, близкий друг нашего Цагерта. Ты отправляйся туда. Похороны назначены на завтра. Может, наша прекрасная вдова почтит сие мероприятие своим присутствием, а?