обучался нейрохирургии, он нанял молодого специалиста Педро Алмейда Лима, который проводил саму операцию. План Мониша заключался в том, чтобы создать необратимые повреждения в лобных долях пациентов с тяжелыми ментальными расстройствами. Он назвал эту процедуру «лейкотомия».

Первую из двадцати лейкотомий Мониш провел 12 ноября 1935 года в больнице Санта-Марта в Лиссабоне. Проводилась она под общей анестезией.

Лима просверливал два отверстия в передней части черепа, прямо над глазами, а затем выполнял основную часть процедуры: вставлял иглу специального шприцеобразного инструмента собственного изобретения (лейкотома) через отверстия в черепе и, нажимая на поршень шприца, вводил петлю из проволоки в мозг, после чего проворачивал лейкотом, вырезая небольшую сферу в ткани мозга (как будто удалял косточки из яблока).

Как Мониш и Лима узнали, где именно надрезать мозг? Ведь тогда не было картирования этого органа и еще не проводились стереотаксические операции. О функциональной анатомии лобных долей было известно мало. Португальские врачи прицельно вырезали по шесть участков ткани головного мозга из обеих долей. Если результат их не удовлетворял (к примеру, пациент продолжал вести себя агрессивно), то Лима проводил повторную операцию и вырезал больше ткани.

В 1936 году Мониш и Лима опубликовали результаты первых двадцати лейкотомий. До хирургического вмешательства девять пациентов страдали депрессией, семь – шизофренией, два – тревожным расстройством и два – маниакально-депрессивным психозом. Мониш заявил, что состояние семи пациентов заметно улучшилось, еще семи – немного улучшилось, а у оставшихся шести изменений не наблюдалось. По заявлению авторов публикации, хуже никому не стало.

Когда Мониш представил отчет на медицинской конференции в Париже, выдающийся португальский психиатр Жозе де Матош Собрал Сид осудил новый метод лечения. Сид возглавлял отделение психиатрии в больнице, где работал Мониш. Он лично видел пациентов, прошедших процедуру лейкотомии. Сид описал их как «ослабленных» и демонстрирующих «деградацию личности». Он утверждал, что видимое улучшение – это не что иное, как шок, который не отличается от состояния, в котором находится солдат после серьезной травмы головы.

Но Мониша это не смутило. Он предложил собственную теорию, которая объясняла, почему лейкотомия помогает больным. В основу теории легли идеи из биологического направления психиатрии. Мониш заявил, что ментальные заболевания возникают в результате «функциональной фиксации» в мозге.

Она наблюдалась в тех случаях, когда мозг не мог прекратить выполнять одно и то же действие. Мониш утверждал, что лейкотомия устраняла функциональную фиксацию и тем самым вылечивала человека. Сид открыто осудил теорию Мониша, которую тот сочинил уже после операций, и назвал ее «неприкрытой мифологией».

Несмотря на жесткую критику, метод лечения Мониша – транскраниальная лобная лейкотомия – прославился как чудодейственное средство. Причины, по которым это произошло, вполне объяснимы (и даже в какой-то мере простительны). Одна из распространенных проблем для каждого психиатра в больнице – работа с буйными пациентами. Лечебницы, в конце концов, предназначались для ухода за лицами, которые не были способны жить в обществе без посторонней помощи. Но если не сдерживать человека физически, то как его можно контролировать? Ведь пациент постоянно находится в возбужденном состоянии и ведет себя агрессивно. Для алиенистов спокойствие, которое пациенты обретали после лейкотомии Мониша, казалось ответом на их молитвы. После относительно простой хирургической операции люди, которые прежде доставляли им много хлопот, становились покладистыми и послушными.

Лейкотомия с невероятной скоростью распространилась по больницам Европы и Америки (в США ее стали называть лоботомией). Хирургическое вмешательство, которое придумал Мониш, изменило психиатрические больницы, и это было заметно любому посетителю. На протяжении нескольких веков в лечебницах всегда царили шум и суета. Теперь же на смену им пришла приятная тишина. Большинство сторонников психохирургии прекрасно понимали, как операция влияет на личность пациента. Однако они утверждали, что метод «лечения» Мониша – более гуманное по отношению к человеку действие, чем смирительные рубашки или обитая войлоком палата, в которой он мог провести несколько недель подряд. А еще это было гораздо удобнее для сотрудников больницы. Пациенты, которые прежде бились о стены, разбрасывали еду и кричали на невидимых людей, теперь спокойно сидели и никого не трогали. Среди самых известных людей, которым пришлось пройти процедуру лоботомии, были Роуз, сестра Теннесси Уильямса, и Розмари, сестра президента Джона Кеннеди.

Вскоре в США лоботомия из способа усмирить самых буйных пациентов превратилась в общую медицинскую практику, которую применяли для лечения абсолютно всех ментальных расстройств. Эта тенденция соответствует истории развития и других учений в психиатрии (от месмеризма до психоанализа и теории оргонной энергии): сторонники узконаправленного метода стали рассматривать его как панацею. Если единственный инструмент в вашем арсенале – молоток, то весь мир кажется гвоздем.

Семнадцатого января 1946 года американец Уолтер Фриман представил совершенно новый метод психохирургии. Фриман был амбициозным, квалифицированным неврологом, который видел в Монише кумира, так как тот был «настоящим гением». Он считал, что причина ментальных расстройств кроется в чрезмерных эмоциях, а их можно усмирить при помощи хирургического повреждения эмоциональных центров в мозге. Фриман полагал, что пользу от процедуры получит гораздо большее число пациентов, если она станет удобнее и дешевле. Для метода Мониша требовались хирург, анестезиолог и дорогая операционная. Фриман же поэкспериментировал с ножом для колки льда и грейпфрутом, после чего адаптировал способ Мониша таким образом, что теперь операцию могли проводить в клиниках, врачебных кабинетах и даже номерах гостиниц.

Уолтер Фриман проводит лоботомию (© Bettmann/CORBIS)

Семнадцатого января 1946 года Уолтер Фриман провел первую в истории трансорбитальную лоботомию в своем кабинете в Вашингтоне. Его пациенткой стала Салли Эллен Ионеско, которой на момент операции было 27 лет. В ходе операции приподнималось верхнее веко, а под него, упершись в верхнюю часть глазницы, помещался тонкий хирургический инструмент, который по виду напоминал нож для колки льда. Затем врач использовал хирургический молоток, чтобы протолкнуть острие в мозг через тонкую кость задней поверхности глазницы. После этого, повторяя лейкотомию Мониша, кончик ножа проворачивался, чтобы произвести повреждение в лобной доле. Фриман скончался в 1972 году, и к тому моменту он успел провести лоботомию 2500 пациентам в двадцати трех штатах.

Когда я поступил в медицинский университет, трансорбитальные лоботомии все еще проводились. Единственная встреча с пациентом после лоботомии произвела на меня удручающее впечатление. Это был пожилой худощавый мужчина в вашингтонской больнице святой Елизаветы. Он смотрел вперед, будучи не в состоянии ни на чем сфокусироваться. Своей неподвижностью этот человек напоминал гранитную статую. На вопросы он отвечал тихим голосом с интонацией робота, а просьбы что-либо сделать исполнял послушно, будто зомби. Но больше всего пугал его взгляд: он казался совершенно безжизненным. Мне сообщили, что когда-то этот мужчина был агрессивным и неуправляемым. Теперь же он стал «идеальным» пациентом: послушным и не