– Осторожнее, ты, шлюха, – резко выкрикнула Летти, когда Кора случайно дернула прядь ее волос. Но. думала она совсем не о них. Она думала о Тони, о сладостном времени, проведенном вместе. В отчаянии она_ затащила в свою постель Бена, так как не могла жить без секса. Но ни с кем ей не было так хорошо, как с Тони. Он брал, ее с такой дикой беспощадностью, как никто больше. Она любила это особое, ощущение, не могла жить без него, только и думала о нем.

И тут ее мысли переключились на Френсиса. Понят-но, она понравилась ему и из этого можно извлечь выгоду для себя. Летти все еще сомневалась насчет того, как Тони относится к Аманде. Как развивались их отношения с момента его приезда? Если все правильно рассчитать, то можно сделать Френсиса союзником и вычеркнуть Аманду из жизни Тони. Над этим, конечно, стоит подумать.

Мысли Летти были прерваны скрипом открывающейся двери в комнату Тони. Она быстро отпустила Кору, которая тут же исчезла из покоев такой требовательной дамы. Летти прождала ровно пятнадцать минут. Услышав, что Лионель ушел из комнаты Тони, вышла из своей комнаты и босыми ногами направилась через холл. Спокойно войдя в спальню Тони, она остановилась перед ним на дорожке лунного света так, чтобы он мог разглядеть ее тело через прозрачную сорочку.

Тони тяжело вздохнул.

– Боже, Летти, за это долгое время я забыл, как ты красива.

– Слишком долгое, – вздохнула Летти и прошлась под его жадным взглядом.

И вот она в его объятиях. На Тони был одет только халат, но он тут же слетел с его тела. Тони аккуратно развязал плечики на сорочке, которая упала к ногам Летти. Благоговейно он приложил палец к соску груди и улыбнулся оттого, что грудь налилась, а сосок возбужденно затвердел.

Они легли в постель, где Тони сразу же атаковал ее жаждущую плоть. Его длинные пальцы и губы нежно касались всех впадин и возвышений, его язык нежный, пламенный и страстный заставил Летти вскрикнуть. Хотя тело Тони горело от страсти, он полностью сознавал, что извивающееся стонущее под ним тело – это совсем не та красавица с зелеными глазами, чье маленькое стройное тело нравилось ему больше всего.

– Чего ты ждешь? – простонала Летти, заметив замешательство Тони. – Сделай это! Сейчас!

Услышав слова любовницы, Тони прямо-таки вонзил свой член в ее похотливую плоть. Радостным криком приветствовала Летти это вторжение. Ее тело повторяло каждое движение мужского тела. Своим сумасшедшим темпом он чуть ли не замучил ее, но вскоре Летти, достигнув пика волшебного блаженства немного сбила его, и Тони задрожал от сладкого восторга.

В соседней комнате, свернувшись калачиком в постели, закрыв уши руками, горько плакала Аманда. Если бы не глупая гордость Тони, не Летти, а она сама испытала бы его страсть. Она бы кричала от экстаза. Как можно вынести эту ночь, если через стену доносятся звуки любви. Она слишком хорошо знала интимные способности Тони. Не она ли пережила с ним множество счастливых мгновений? Он был неутомимым непревзойденным любовником, всегда способным, удовлетворить, всегда жаждущим вознестись на новые вершины страстного блаженства. Ее слезы сменились рыданиями оттого, что она представила их двоих в кровати, жадно обменивающихся ласками.

Ребенок спал в кровати рядом с Амандой и мог проснуться каждую минуту от громких рыданий матери. Вытерев слезы с лица, Аманда встала, зажгла свечу и подошла к сыну. Ребенок не спал, его маленькое личико наморщилось, крошечные ручки размахивали в знак неудовольствия. Он был мокрый, и Аманда переодела его, но ребенок заплакал. Хотя он и поел всего два часа назад, было ясно, что только кормление может успокоить его.

Тяжело вздохнув, Аманда села на край кровати, распахнула сорочку и дала ребенку грудь.

Довольно агукая, малыш тут же прижался к соску и принялся жадно сосать, постукивая маленькими кулачками по Аманде.

Успокоенная и радостная Летти лежала в объятиях Тони. Они отдыхали от обессилившей их любви. Первые крики ребенка, казалось, звучали во сне. Но звуки эти не стихали, и Летти поняла, что это плачет ребенок.

Тони увидел, как Летти села. Она не хочет снова заняться любовью? Он открыл глаза и стал удивленно наблюдать, как она встала и одела сорочку.

– Так быстро уходишь?

– Я хочу выяснить, откуда раздается этот крик. Тони моментально вскочил. Плач ребенка доносился сквозь стену.

– Черт! – выругался он и, торопливо натянув брюки, выскочил в холл вслед за Летти.

Быстро определив, откуда раздается крик, Летти ворвалась в комнату Аманды. Ни Тони, ни Летти не были готовы увидеть то, что предстало перед их взором. Аманда, сидя на кровати, укачивала сына, который прильнул к ее груди. Его маленькое личико не было видно, но Летти видела его волосы.

С нежной любовью смотрела Аманда на своего малыша, и это задело Тони за живое. Зрелище напоминало ему Мадонну с ребенком – картину, которую он видел в одном из музеев Парижа. Он почувствовал ревность. Когда-то эта пышная грудь принадлежала только Тони. «Почему теперь она принадлежит чьему-то ребенку», – спрашивал он себя. Взбешенный голос Летти прервал его ревностные воспоминания и заставил оглянуться изумленную Аманду. Ее лицо было бледным. Забыв про то, что она не совсем одета, Аманда крепче прижала малыша к своей груди, чтобы Летти не узнала поразительное сходство ребенка с отцом, который предпочел игнорировать сына.

– Успокойся, Летти, – сказал Тони, – Аманда и ее ребенок не сделают ничего тебе.

– Но они сделают много чего тебе, – ответила Летти. – Это твой ребенок, Тони? Твой и Аманды?

– Ребенок родился в ноябре, а Аманда прибыла сюда в апреле. Считай сама.

Ликование осветило лицо Летти.

– Я все время была права, а ты отказывался верить мне. Аманда – проститутка и воровка, как я и говорила.

– Я хорошо понимаю, кем Аманда была, или кто она есть... Летти, теперь, когда ты удовлетворила свое любопытство, давай уйдем. Я не хочу слушать всю ночь крики этого отродья.

От гнева лицо Аманды покрылось красными пятнами. Как он смеет! Как смеет он говорить о ее драгоценном Джоне в таком унизительном тоне! И опять ее нрав и острый язык не позволили ей смолчать. Аманда забыла, что направляет свой гнев хозяину, который может наказать ее, как ему заблагорассудится.

– Как вы смеете врываться в эту комнату, – выкрикнула она, уничтожая ненавистным взглядом Тони и его любовницу, – и обзывать моего сына! Джон – мой сын! Мой! Вы слышите! Я не позволю, чтобы о нем злословили две грязных свиньи, которым ни до чего нет дела, кроме собственного эгоистического удовольствия.

– Боже мой, Аманда, ты зашла слишком далеко! – рассердился Тони.

Разговаривать с ним в таком тоне женщине, да еще и рабыне, к тому же в присутствии Летти... Это было последней каплей.

Летти была вне себя от ярости. Тони пришлось держать ее, чтобы она не набросилась на Аманду. Даже если та заслужила наказание, ребенок был здесь ни при чем.