– Вызовите… «скорую»… – простонала Яна, ощущая, как коченеет тело. Холод поднимался снизу вверх, сковывая члены и подбираясь к груди. – Вы… вы… обещали…

– Поразительно! Как тебе это удалось?

– Помогите… у-умоляю…

– Хватит придуриваться! – вызверилась Вера. – Никакого яда не было. Я нарочно тебя напугала.

В подтверждение сказанного она взяла с тарелки недоеденное девушкой пирожное, откусила большой кусок, прожевала и проглотила.

– Вот, можешь убедиться! Я добавила туда немного горечи и миндального ароматизатора для достоверности. Это не смертельно. В крайнем случае, заболит живот. Жидкость в пузырьке, которую я вылила – не антидот, а обыкновенная вода. Я развела тебя, чтобы развязать язык! Дошло?

Яна пыталась вдохнуть и не могла. Она слишком втянулась в игру, навязанную гостьей, вошла в роль жертвы. «Умирание» продолжалось, несмотря на признания Веры.

– Не хватало, чтобы ты вправду окочурилась! – всполошилась жена адвоката. – От тебя любой подлости можно ожидать! – Она вскочила, набрала в стакан воды и вылила Яне на голову. – Никто тебя не травил, идиотка! Очнись!

Черные пряди волос Яны намокли и обвисли, по лицу потекло. Она вздрогнула, судорожно вздохнула и облизнула белые губы.

– Ну, ты и артистка, – злобно процедила Вера. – Сара Бернар, блин!

Яна медленно приходила в себя. Ее мутные глаза прояснились и приобрели осмысленное выражение, дыхание восстановилось, щеки порозовели.

Гостья снова налила в стакан воды и протянула ей со словами:

– Безвременная кончина откладывается. Выпей и умойся.

– Значит… яда не было?

– Кто ты такая, чтобы я из-за тебя рисковала? Я отвечаю за больного ребенка. Кому он нужен, кроме меня?

Яну охватила радость, омраченная осознанием собственной глупости. Она легко поддалась на уловку Веры. Та сумела выудить у нее все секреты. Что же теперь будет?

– Что теперь будет? – вслух повторила девушка. – Вы меня… выдадите?

– Держи рот на замке. Я пока ничего не решила…

* * *

Колесников сидел в кресле, примостив отекшую ногу на пуфик. Жена вошла с чашкой теплого молока в руках, которую он выпивал на ночь.

– Тебя что-то беспокоит, Сережа?

– Наша дочь, – со вздохом ответил он. – Боюсь, ее семья рушится. Артем вляпался в серьезную передрягу. Когда он возвращается?

– Вера сказала, завтра. Судя по голосу, она очень устала. Может, возьмем внука к себе на выходные?

– Ни в коем случае! Пусть сама расхлебывает свою кашу!

– Ты так зол на нее…

– Я на себя зол, что вовремя не заметил, как дочь катится в пропасть.

Жена опустилась в кресло и поставила молоко на журнальный столик. Она была между двух огней: и дочь жалко, и с мужем ссориться нельзя. Он в последние дни сам не свой. Мечется, звонит куда-то, пропадает по полдня.

– Выпей молока, – сказала она. – Это успокаивает.

– К черту молоко!.. Я бы выпил рюмочку коньяка, если уж на то пошло.

– Какой коньяк? У тебя давление скачет.

Сергей Акимович промолчал и отвернулся к окну. Он ждал приезда зятя, чтобы обсудить смерть Самарина. Профессиональный нюх редко его подводит. Он чуял опасность, исходящую неведомо откуда. Страшнее всего, когда не знаешь, с какой стороны подстерегает беда.

– Принеси мне выпить, – потребовал он. – И забери это чертово молоко!

– Тише, тише… не волнуйся так. В твоем возрасте это вредно.

– В моем возрасте всё вредно. Всё! Мне даже ходить вредно!.. Сегодня прогулялся по скверу, и нога разболелась, опухла. Прикажешь лечь и лежать?

Он понимал, что жена не виновата в возникших проблемах, но выплескивал на нее накопившееся раздражение и недовольство.

Зинаида Витальевна обиженно поджала губы, недоумевая, что гложет ее супруга. Если неурядицы в семье дочери, то они имели место и раньше. Разве что сейчас вскрылись какие-то новые шокирующие обстоятельства.

– Ты узнал что-то об Артеме?

– Он прохиндей, Зина, каких поискать, – с сердцем ответил Колесников. – Втерся ко мне в доверие, влез в душу к Верочке, тебя охмурил.

– Что значит, «охмурил»? – возмутилась жена. – Ты сам пел ему хвалебные оды. Верочка прислушалась к твоему мнению…

Сергей Акимович не смог этого выдержать. Он спустил больную ногу на пол, с трудом поднялся, открыл бар, достал бутылку коньяка и налил себе. Зинаида Витальевна открыла рот для возражения да так и застыла. За первой порцией спиртного последовала вторая. Повод у мужа, видимо, был нешуточный.

– У Веры все плохо? – ужаснулась женщина. – Они с Артемом разводятся? Окончательно?

– Если бы только это…

По возвращении в Москву Лариса первым делом созвонилась с бывшей однокурсницей.

– Я уже на месте. Твой муж вылетает завтра.

– Он мне сообщил, – хмуро отозвалась Вера.

Лариса деликатно умолчала о Жанне, а Вера, щадя свое самолюбие, не спросила. Тут и без слов картина ясна.

– Как тебе Артем показался? Заметила за ним что-нибудь странное?

– Заметила, – не стала вилять Лариса. – Давай встретимся с глазу на глаз, я поделюсь впечатлениями.

– Он мужчина видный. Бабы на него всегда вешались. А он меня выбрал. Я без боя сдаваться не собираюсь.

Эта запальчивая, произнесенная невпопад фраза выдавала нервозность Веры.

– Ты обещала дать адреса салонов магии, которые посещала, – мягко напомнила Лариса.

– Точно! У меня совсем вылетело из головы…

– Продиктуешь? Я не хочу терять время. Сегодня же обойду их все.

– Зачем?

– С твоим мужем творится неладное.

– Думаешь, кто-то применил запрещенный прием? Сделал порчу?

– Этого исключить нельзя.

– Кого ты подозреваешь? – насторожилась Вера.

– Пока никого…

– Я сразу тебе сказала, что хваленые экстрасенсы, которых мне рекомендовали, на поверку оказались обычным жульем. Я зря потратила деньги и выслушала кучу пустой болтовни.

– Среди жулья мог затесаться кто-нибудь толковый, – заметила Лариса. – Ты открылась ему, и он этим воспользовался. Некоторые «маги» работают на два фронта.

Вера молчала, осмысливая услышанное.

– Яна, секретарша из нашей адвокатской конторы, увлекается всякими магическими штучками. Я взяла ее за жабры, и она раскололась!