нее обрести возможность снова обнять своих родителей. Эта цель вдохновляла ее.

Пейзажи под ними менялись, словно кадры фильма, и каждый с огромной высоты казался таким прекрасным и неподвластным насаждаемому Карконом вселенскому Злу!

Российские облака перенесли их в небо над Европой, над которой занималась алая заря. Скоро огненная планета показалась во всем своем величии, открывая новый день. Первые золотистые лучи солнца отразились в венецианской лагуне, грея и лаская замерзшую за ночь воду. По ней неспешно поплыли катера с горожанами, еще не отошедшими от событий вчерашнего дня и ждущими исчерпывающих объяснений от властей города.

Крылатый Лев прибавил скорости, насколько мог, и пронесся над городом так быстро, что те из венецианцев, кто в это мгновение посмотрел в небо, смогли заметить только промелькнувшее нечто над их головами. Многие приняли это нечто за летательный аппарат необычной формы.

Зверь расправил крылья и спланировал точно рядом с большой магнолией в парке виллы «Эспасия».

Встав на раненую ногу, лев взревел от боли.

– Ничего, скоро ты будешь здоров, – погладила его Нина. – Но для этого должен выполнять все мои указания, даже если они покажутся странными.

Лев поднял морду и вопросительно уставился на нее.

– Тебе нужно нырнуть в лагуну, – сказала девочка. – Да-да, ты не ослышался, нужно нырнуть в лагуну и подплыть к Акуэо Профундис, моей подводной лаборатории. Там ты увидишь специальный вход. И там я тебя встречу. Как только окажешься в безопасности, мы займемся твоей лапой.

Крылатый Лев хмыкнул:

– Нырнуть в лагуну? Проще простого. Я прекрасно плаваю и ныряю. Ты разве не помнишь, как вы с Додо нашли меня на морском дне, чтобы достать из моей пасти Каменный Кубок? Правда, после этого Каркон опять превратил меня в каменную статую.

– Как я могу забыть такое! Именно тогда я нашла Первую Тайну… Но сейчас не время для воспоминаний, – оборвала себя девочка. – Надо поскорее вылечить тебя.

Нина осторожно погладила раненую лапу льва.

– Ты уверена, что у тебя получится?

– Клянусь! Но давай поспешим. Скоро в саду появится Карло, у него всегда полно работы здесь.

Она поцеловала льва в нос. Затем отвязала от его спины гигантскую стрекозу:

– Я сейчас пришлю друзей за Фалбэллой, а сама спущусь в Акуэо Профундис, чтобы приготовить все, что надо, для твоего лечения.

И девочка побежала к вилле.

Ческо ждал ее.

Увидев друга, Нина радостно улыбнулась. Раз он встречает ее, значит, больше не сердится, а вся его ревность была всего-навсего эмоциональной вспышкой.

– Ческо, – прошептала она, протягивая к нему руки.

Но суровое выражение лица мальчика не сулило ничего хорошего.

Взяв себя в руки, Нина холодно сказала:

– Я свое дело сделала. А вы успели приготовить Селибенту?

Внезапно щека, обожженная ядовитой кислотой индийской ведьмы, запульсировала болью. Пошатнувшись, девочка оперлась о стену.

Ческо с тревогой посмотрел на нее:

– Что с тобой? Ты ранена?

– Пустяки, – усмехнулась Нина. – Заживет. Пожалуйста, сходи к магнолии, сними со спины льва Фалбэллу и отнеси ее в лабораторию. Она очень тяжелая и длинная, но у тебя, надеюсь, хватит сил. А мне надо спешить в Акуэо Профундис, чтобы поговорить с Максом и Андорой.

Ческо задержал ее, взяв за руку:

– А это что такое? – спросил он, указывая на золотой рог на ее шее.

– Обилонто. У меня нет времени объяснять тебе, что это такое, – ответила Нина сухо, и вдруг до нее дошло. –  Ты что, оставил открытой дверь в лабораторию?! – воскликнула она. – Ведь туда может случайно заглянуть Люба!

– Нет-нет! – поспешил успокоить ее Ческо. – Никто туда и носа не сунет. Биров даже закрыл за мной дверь в Зал Дожа. А Селибента готова. Остывает. Еще несколько минут, и можно обрызгать ею Фалбэллу.

Нина повернулась и побежала в дом. Подошла к двери в Зал Дожа. Прислушалась. Доносящийся из кухни звон посуды означал, что внезапного появления Любы можно не опасаться.

Девочка подергала ручку двери. Та была закрыта. Она тихо постучала:

– Бириан… Фьоре… это я, откройте…

Старый алхимик моментально, будто ждал за дверью, возник на пороге:

– Наконец-то! А где Фалбэлла?

– Ее сейчас принесет Ческо. Что с моими родителями? Рокси по-прежнему с ними?

– Не волнуйся, пока все идет неплохо. Черепа продолжают заряжать их энергией и ждут только вмешательства твоего деда. До готовности Селибенты к использованию осталось… – Биров бросил взгляд на часы, – восемь минут. Так что все по плану.

– Я и не сомневалась. – Нина наконец-то успокоилась. – Надеюсь, дед жив и держится. Между прочим, в Москве я встретилась с индийской колдуньей, которая оказалась карконианским призраком, – сообщила она.

– Индийский призрак? – Бирова встревожили слова девочки. – Кто это был?

– Она назвалась Дадоа Пунджикабад. Но ее больше не существует, – поспешила успокоить старика Нина.

– Дадоа… Дадоа… Да, припоминаю, кто это такая. Ведьма, убитая много веков назад за то, что пыталась завладеть Талдомом моего приятеля Гаралио Кугистана. Я знаю это от самого Гаралио. Он рассказал, как все было, когда я прибыл на Ксоракс. Сам он оказался там раньше, чем я, потому что умер задолго до меня, в 1400 году…

Старый алхимик внезапно замолчал, и беспокойство промелькнуло в его глазах. Заметив это, Нина задала давно мучающий ее вопрос:

– Ты ведь тоже подозреваешь, что Каркон призвал на помощь и других призраков?

– Вполне вероятно, – подтвердил Биров и тут заметил висевший на шее девочки золотой рог.

– Это Обилонто, да? – спросил он, и глаза его заблестели.

– Откуда ты о нем знаешь? – удивилась Нина.

– В Мирабилис Фантазио твой дед так живописно рассказывал о нем, что всем очень хотелось увидеть его хотя бы одним глазком. – Биров осторожно дотронулся до Обилонто.

– Это мощное оружие для уничтожения монстров. Хотелось бы надеяться, что мне не придется его использовать.

– Даже если и придется, победа будет за тобой. Можешь быть в этом уверена, – погладил Нину по голове старик.

– Я тревожусь за Додо, – сказала Нина. – Я не смогу себе простить, если с ним случится что-то серьезное. Но сначала надо подлечить Крылатого Льва, у него сильно повреждена лапа. В саду его оставлять нельзя, Карл может увидеть. Я велела ему нырнуть к подводной лаборатории и ждать, когда впустят внутрь. Сейчас спущусь туда, все организую и быстро вернусь.

За ее спиной послышался скрип дивана.

Обернувшись, Нина увидела сидящего под зеленой лампой Людовико Сестьери.

– Здравствуй, Нина. Не удивляйся моему присутствию в этой комнате. Я вынужден был вернуться сюда, потому что услышал в шесть утра, как Люба бродит по дому. Не мог же я сказать ей, что провел ночь в вашей