– Какая же она… – вслух прошептала Арина, прежде чем буквально завыть в голос.

Она безвольно завалилась на бок, обняла диванную подушку и дала волю слезам, вздрагивая всем телом от рыданий.

Арина потеряла счет времени и связь с реальностью, она невидящим взглядом смотрела в телевизор, где один фильм плавно сменился другим. Ей удалось прийти в себя только тогда, когда она увидела взволнованное лицо Игоря, присевшего перед ней на корточки.

– Ариша… – позвал он, бережно взял ее под локоть, помог сесть, затем обхватил ее лицо ладонями, заставив посмотреть в глаза.

– Ты… Ты… – заикаясь, только и смогла выговорить Арина и снова горько заплакала.

– Аринка, я не собирался тебе это показывать… По крайней мере не сейчас, – оправдывался он, недобро покосившись на папку, валяющуюся на ковре.

Она отрицательно замотала головой, предпринимая новую попытку что-то сказать.

– Тшш… Давай для начала умоемся, – остановил ее Игорь и помог встать.

Арина доверчиво прижалась к его груди, впитывая исходящую от него уверенность и спокойствие, когда он подхватил ее на руки, чтобы отнести на кухню. Прохладная вода привела ее в чувство. Она осторожно обернулась к Гарику, который с беспокойством вглядывался в ее лицо, обрамленное мокрыми волосами.

– Лучше?

– Немного, – передернула она плечами, позволив себя обнять.

– Ариша, они того не стоят, – послышался над головой его голос, а горячие губы Ставровича коснулись ее макушки.

– Ненавижу их обоих, – отчеканила Арина, громко шмыгая носом.

– А вот это правильно.

Игорь теснее прижал ее к себе, не боясь промочить белоснежную рубашку, а его рука успокаивающе поглаживала ее напряженную спину.

– Наверное, не стоило быть такой легковерной и наивной, тогда бы меня не передвигали по шахматной доске своих интриг, словно пешку, – проговорила Арина и снова прижалась к нему.

– Обманывают абсолютно всех, даже меня, хотя я точно не могу похвалиться наивностью, – поделился Игорь.

Арина почувствовала, как он улыбнулся, для этого ей даже не потребовалось отрывать голову от его груди.

– А что у тебя произошло? – утирая нос, спросила она.

– Наконец-то тебя хоть что-то обо мне заинтересовало, – смешливо сказал Игорь, вновь подхватывая ее на руки. – Давай включим какое-нибудь кино и обо всем поговорим.

– «Титаник»… – выдохнула она. – У тебя, случайно, нет кассеты? Я его обожаю.

– Найдем, сейчас ребятам задание дам, отыщут, – самоуверенно сказал Гарик, усаживая Арину на диван.

Арина никак не могла подобрать нужные слова, чтобы начать разговор с Игорем, но он заслуживал по крайней мере извинений. Ей мешала кипучая ненависть, которая порождала все новые витки внутреннего диалога и не давала ни единого шанса соскочить с этой карусели саморазрушения. Конечно, она понимала, что Ставрович выбрал не самый честный и щадящий метод выдернуть ее из лап вероломного жениха, но, узнав все обстоятельства, Арина видела его едва ли не благородным рыцарем, укрывшим ее от самой большой ошибки в жизни.

Пока она занималась самокопанием, Гарик не терял времени даром: он поступательно зашторил все окна в комнате, приглушил свет и, оценив уютный полумрак, поднялся на второй этаж. Даже оживший наверху душ не вывел Арину из оцепенения, она все так же задумчиво смотрела куда-то поверх телевизора, то и дело глотая слезы.

Вскоре Гарик вернулся, присел около нее и обхватил ее лицо руками, вынуждая посмотреть ему в глаза. Арина на мгновение позавидовала его выдержке и спокойствию – такой мужчина наверняка ни при каких обстоятельствах не расклеится от жалости к себе из-за банального предательства. Она была уверена, что в жизни Ставровича случалось и не такое… Глядя в его угольные глаза, Арине очень захотелось узнать о его жизни, так ли он опасен, как она рисовала в своем воображении. Еще ей хотелось прижаться щекой к его пробивающейся щетине, а он бы ей шептал на ухо слова утешения, помогающие погасить этот нестерпимый пожар в груди.

Но Игорь почему-то молчал, он лишь всматривался в ее лицо и утирал большими пальцами бежавшие по щекам слезы. Арина медленно моргнула потяжелевшими веками, устало наклонив голову.

– Ты хочешь спать? – нежно спросил Ставрович, не переставая поглаживать контур ее подбородка.

– Нет, я хочу смотреть кино и… хочу поговорить, – едва смогла она вымолвить, только сейчас заметив поднос с шампанским и закуской.

– Замечательно, – кивнул он.

Его взгляд остановился на ее мокрой футболке в районе часто вздымающейся груди. Но Арина не чувствовала дискомфорт, ей до скрежета зубов хотелось выговориться и дать разуму небольшую передышку, утопив проблемы в пьянящем шампанском.

– Давай я принесу тебе что-нибудь переодеться? – предложил Игорь с виноватым видом. – Ариша…

– Да… Я сама переоденусь – я тоже хочу освежиться.

Арина шмыгнула носом, борясь с желанием немедля кинуться Ставровичу на шею и рыдать до тех пор, пока слезы не исчерпают свои резервы.

– Я пока разложу диван, ты не против?

– Так будет лучше, я едва на ногах стою.

– Тебя проводить? – спросил он, но Арина отрицательно замотала головой.

– Хорошо, я тебя жду, – ободряюще проговорил Игорь.

Он взял в руки ее ладонь, и тепло его пальцев, понимающий взгляд заставили Арину наплевать на гордость и желание выглядеть сильнее, чем она была на самом деле. Арина прильнула к груди Гарика, вдыхая аромат парфюма, свежий, но одновременно крепкий, как и он сам.

Эта небольшая передышка позволила ей собраться с силами, она несмело отстранилась и пошла наверх. В спальне Арина небрежно сняла с себя домашний костюм и зябко поежилась, ступая босыми ногами на кафель в ванной комнате. Она с наслаждением встала под теплый душ, подставляя тело под упругие струи воды, интенсивно нанесла на кожу полюбившийся ей гель. Аромат ромашки и земляники ненавязчиво ее обволакивал, на время отвлекая от навалившегося на нее отчаяния. Арине хотелось смыть с себя всю грязь, в которую втоптали ее так называемые друзья, очиститься, и она долго стояла под душем, пока из-за двери не послышался встревоженный голос Игоря.

– Арина, у тебя все нормально? – спросил он.

– Да, я уже выхожу, – растерянно ответила Арина.

Она вдруг смутилась, представив, что нужно будет выйти к нему, закутавшись в полотенце. Не растеряет ли Ставрович свою хваленую выдержку при виде ее практически обнаженного тела? Но это больше не вселяло в нее ужас и страх, к которым она привыкла, находясь в неопределенном статусе в этом доме.

«Больнее, чем сейчас, уже не будет», – с какой-то обреченностью подумала она и вышла в спальню.