Это первый Новый год в моей жизни, который я праздную ссовершенно незнакомыми людьми. Вокруг все поют и танцуют, но в полночь мненекого даже обнять. И все же не могу сказать, чтобы в эту ночь хоть на секундупочувствовала себя одинокой.

В этом я совершенно уверена.

B ашраме каждому дают работу, и мне поручают оттирать полы вхраме. Этим я и занимаюсь несколько часов в день — стою на коленях на холодноммраморном полу с щеткой и ведром и оттираю, как Золушка. (Кстати, метафора отменя не ускользнула — мыть пол в храме — это всего равно что отмывать своесердце, полировать душу; ежедневный монотонный труд, без которого невозможнадуховная практика с целью очищения души, и так далее и тому подобное.)

На пару со мной к мытью полов приписана стайка индийскихребят. Подросткам всегда поручают эту работу, так как она требует большихфизических затрат, но при этом не подразумевает непомерной ответственности:сделаешь плохо — никто особо не пострадает. Мои напарники мне очень симпатичны.Девочки — порхающие мотылечки, которые выглядят намного моложе своихамериканских восемнадцатилетних ровесниц; мальчишки — серьезные юныеаристократы: они, напротив, кажутся на порядок старше американских мальчишек ввосемнадцать лет. В храме разговаривать запрещено, но подростки есть подростки,и болтовня во время работы не замолкает ни на минуту. И не все пустой трезвон: например,один мальчик, что весь день оттирает пол рядом со мной, серьезно поучает меня,как лучше выполнять работу:

— Относись серьезно. Не опаздывай. Будь спокойной,дружелюбной. Помни: все, что ты делаешь, ради Господа. И все, что Бог делает,Он делает для тебя.

Это изнурительный физический труд, но все равно работатькаждый день часами намного легче, чем часами медитировать. Если честно, мнекажется, что медитатор из меня никудышный. Конечно, я запустила практику, но,по правде говоря, медитация никогда не давалась мне особенно легко. Мне никакне удается остановить ум. Когда я пожаловалась на это одному индийскому монаху,он сказал: «Ну надо же, ты единственный человек в истории планеты, у коговозникла эта проблема». После чего процитировал строки из Бхагавадгиты,священнейшего текста.

«О Кришна, ум тревожен, беспокоен, силен и неподатлив.Усмирить ветер столь же непросто».

Медитация в йоге — это и якорь, и парус. Медитация — путьйоги. Между медитацией и молитвой существует разница, хотя обе эти практикистремятся к единению с божественным. Говорят, что молитва — это когда тыговоришь с Богом, а медитация — когда слушаешь Бога. Угадайте, что легче даетсямне? Да мне бы хоть весь день лялякать с Богом о всех своих переживаниях итрудностях, но, когда дело доходит до того, чтобы замолкнуть и прислушаться…совсем другое. Стоит попросить мой ум сидеть спокойно, на него немедленнонаходит 1) скука, 2) злость, 3) тоска, 4) беспокойство и 5) всевышеперечисленное одновременно.

Как и большинству гуманоидов, мне в нагрузку досталось то,что буддисты называют ум-обезьяна. Мысли перескакивают с ветки на ветку,задерживаясь лишь для того, чтобы почесаться, плюнуть и заверещать. Из далекогопрошлого к неизвестному будущему ум совершает дикие скачки во времени,передумывая по десять мыслей в минуту, необузданно и бессистемно. Само по себеэто проблемой не является; проблема в том, что каждая мысль провоцирует эмоции.Стоит подумать о хорошем — и я счастлива, но — прыг! — меня быстро бросаетот счастья к тревожной одержимости, омрачающей все настроение. А стоитвспомнить, как кто-то меня разозлил, и я начинаю заново горячиться и обижаться.Потом ум вдруг решает, что сейчас самое время пожалеть себя, и одиночество незаставляет себя ждать. Ведь мы — то, что мы думаем. Наши эмоции — рабы нашихмыслей, а мы в свою очередь рабы эмоций.

Есть еще одна проблема с этим перескакиваем с ветки на ветку— человек никогда не присутствует там, где он на самом деле находится. Он вечнокопается в прошлом или заглядывает в будущее, а просто спокойно побыть внастоящем — такая редкость. У моей милой Сьюзан есть такая привычка: как толькоона оказывается в по-настоящему красивом месте, то вскрикивает почти в панике:«Как тут красиво! Надо будет обязательно сюда вернуться!» Мне приходится постараться,чтобы убедить ее в том, что она уже тут. Когда пытаешься проникнутьсябожественной сущностью, эти метания вперед-назад очень мешают. Недаром Богаименуют божественным присутствием — потому что Он здесь, сейчас. Его можнонайти в одном лишь месте — здесь, в одно лишь время — сейчас.

Но, чтобы оставаться в настоящем, необходимодисциплинированно сосредоточить внимание на чем-то одном. Различныемедитативные техники учат сосредоточению разными способами — можно фокусироватьвзгляд на световой точке, наблюдать за вдохами и выдохами. Моя гуру преподаетмедитацию с помощью мантр — священных слов или слогов, повторяемыхсосредоточенно. У мантр двойная задача. С одной стороны, они дают уму занятие.Как если бы обезьяне дали горсть из десяти тысяч пуговиц и сказали бы:«Переложи это пуговицы одну за другой из старой горки в новую». Обезьяне будетгораздо легче справиться с такой задачей, чем если бы ее просто посадили в уголи повелели не двигаться. С другой стороны, предназначение мантры — перенестичеловека в иное состояние, наподобие лодки с веслами, курсирующей понеспокойному морю ума. Стоит вниманию унестись с перекрестным течением мысли,нужно просто возвратиться к повторению мантры — снова сесть в лодку и взятьсяза весла. Говорят, что великие санскритские мантры обладают невыразимой силой.Сумеете остаться в лодке — и она приведет вас к берегам божественного.

В числе моих многочисленных трудностей с медитацией —мантра, которую мне задали повторять. «Ом намах шивайя» — она мне кажетсякакой-то неудобной. Нет, мне нравится, как она звучит, нравится ее смысл, номедитации в моем случае она не способствует. И ни разу за два года, что япрактикую в рамках этой йогической школы, мантра мне не помогла. Когда япытаюсь мысленно проговорить «Ом намах шивайя», слова точно застревают у меня вгорле, стискивают грудь и внушают беспокойство. А согласовать слоги с дыханиемвообще не выходит.

Наконец решаю посоветоваться с Кореллой, соседкой покомнате. Мне стыдно признаваться, как трудно сосредоточиться на повторении мантры,но Корелла все-таки преподает медитацию. Может, она сумеет мне помочь? Онапризнается, что прежде и ее ум блуждал, но теперь практика дается легко;медитация стала великой трансформирующей силой и приносит лишь радость.

— Стоит сесть и закрыть глаза, — говоритона, — как остается лишь представить мантру — и я уже в раю.

Услышав это признание, я завидую ей до тошноты. Хотя Кореллазанималась йогой, когда я еще пешком под стол ходила. Тогда я прошу еепоказать, как именно она медитирует на «Ом намах шивайя». Один вдох на каждыйслог? (Когда я делаю так, медитация кажется бесконечной и просто выводит меняиз себя.) Или по вдоху на каждое слово? (Но все слова разной длины! Как жетогда дышать ровно?) Или лучше повторять всю мантру целиком на вдохе и еще раз— на выдохе? (В таком случае все слишком ускоряется, и я перевозбуждаюсь.)