— О, Дэниел, — запротестовала Криста, — это не потому, что я не хочу остаться с тобой!

— А потому, что еще не готова, связать себя узами брака со мной? — предположил он.

— Это такой серьезный шаг. Я уверена, что люблю тебя… но образ жизни, который ты ведешь здесь… твоя работа… — Она запнулась, покачав головой. Ей не хотелось причинить ему боль, но она заставила себя быть с ним честной. — Я знаю, как ты любишь свое дело, Дэниел. Но я не уверена, что смогу испытывать, такое же чувство по отношению к тому, что ты здесь делаешь… что буду такая же одержимая…

— Разве я прошу тебя об этом? — Дэниел удивленно приподнял бровь. — В конце концов, ты же не ждешь, что я начну разрабатывать модели для очередного сезона, разве не так? Я не хочу, чтобы ты менялась, Криста. Любить кого-либо не значит, что…

— Но когда я приехала сюда, ты сказал, что изменишь мои мироощущения, — напомнила Криста. — Мои чувства изменились, Дэниел. Я признала тот факт, что ты искренне веришь в то, что здесь делаешь, но…

— Но какая-то частичка твоего сознания все еще не верит мне, — горько закончил он.

— Нет. Это совсем не то, — возразила она. — Конечно же, я верю тебе… Как я могу не верить после того, что ты сделал для меня… после нашей близости? Нет, дело не в том, что я тебе не доверяю, Дэниел… просто я не могу…

— Ты не можешь избавиться от теней прошлого, — закончил за нее Дэниел. — Боишься, что я могу оказаться таким же негодяем, как муж твоей подруги. Криста, непорядочность лежит в характере самого человека, она не зависит от того, как он зарабатывает себе на жизнь…

— Нет, но…

— Но что? Стереотипы всегда должны оправдывать себя?..

Криста покачала головой, не в состоянии ответить. Они вовсе не поссорились, но сказанные ими друг другу слова наложили отпечаток на их отношения. Этой ночью Дэниел так же страстно любил ее, как и раньше, но она чувствовала в нем отчужденность, и сердце больно кольнуло от смутного ощущения какой-то потери.

— Мне нужно ехать, — повторила она. — Я должна вылететь в Пакистан в тот же день, когда вернусь домой. У меня там запланированы встречи, которые я не могу отменить… — Она закрыла, глаза, горячо воскликнув: — О, Дэниел, я буду так по тебе скучать. Я хочу остаться здесь с тобой, я хочу этого больше всего на свете…

— Но… — продолжил он, передразнивая ее. Криста грустно посмотрела на него.

— Не надо торопить события, — умоляюще попросила она.

— Ты права, нам не следует этого делать, — согласился Дэниел, — к тому же можно найти еще тысячу весомых причин, почему мы должны вести себя разумно и не спешить, но дело совсем в другом, разве не так? Ты все еще прячешься от меня, Криста. От нас…

— Нет, это неправда, — воскликнула она, но внутренний голос подтвердил обратное.

Дело было не в том, что она не любила его, совсем наоборот. Даже не в том, что она не доверяла ему. Теперь она была твердо уверена, что он никогда не причинит ей боль, что для него ее чувства и желания всегда будут на первом месте.

Но где-то в глубине души ее не оставляло смутное беспокойство по поводу Центра и его работы. Если быть до конца честной, то если он будет продолжать работу преподавателем… Но она, же любит человека, а не его работу, сердито прервала себя Криста.

Когда Дэниел с мальчишеской горячностью и энтузиазмом говорил ей о своих будущих планах, о пользе того, что он пытается сделать, Криста представляла себе другую сторону медали: напрасные надежды и обманчивые мечты, торжествующее бахвальство Пирса, боль и разочарование, которые он причинил людям.

Ей отчаянно хотелось быть с Дэниелом, но в то же время, она боялась — боялась того, что просто невозможно, чтобы он был таким замечательным, как кажется. Что у него должны быть умело скрываемые пороки, которые в свое время разрушат ее хрупкое счастье.

Она все еще боится, поняла Криста, боится связать свою судьбу с этим человеком, боится, что он сделает ей больно.

— Как бы я хотела, чтобы мне не надо было ехать в Пакистан, — сказала она, противореча своим мыслям. — Я буду так скучать по тебе…

Дэниел улыбнулся ей с нежностью и поцеловал ее мягкие губы, но не предложил отменить поездку.

— Тебя не будет всего три недели, — вместо этого сказал он.

Три недели… Криста закрыла глаза. Уже сейчас, если она не видела его каких-нибудь три часа, ее начинала мучить тоска и преследовал страх, что она может его потерять.

Когда она и Дэниел были вместе в особом мире, который они создали друг для друга, казалось, что, кроме их близости, ничто больше не имеет значения. Казалось, что ничто не в силах разлучить их.

— Ты же знаешь, что любить другого человека вовсе не значит во всем соглашаться с ним и испытывать одинаковые чувства к тому, что является предметом вашего спора, — мягко объяснял ей Дэниел. — Мы всего лишь простые смертные. Мы рассуждаем по-разному о некоторых вещах, и нужно просто постараться понять друг друга, а для этого необходимо время.

— Но только о некоторых вещах, — согласилась Криста. — Мне бы хотелось…

Она умолкла. Что бы ей хотелось? Чтобы все было по-другому? Нет, только не это.

— Да, мне просто требуется время, — сказала она. — Все произошло так быстро. — Но она не могла заставить себя встретиться с ним взглядом, и, когда он целовал ее, она чувствовала, что причинила ему боль.

Через три дня курс закончится, и она вернется, к своему привычному, образу жизни. В это же время на следующей неделе она уже будет в Пакистане вести переговоры с поставщиками, уточнять с ними прейскуранты и условия контракта на ткани к предстоящему сезону.

Перед отъездом Дэниел, конечно же, спросит, произошли ли в ее сознании чудесные изменения, как он предсказывал. Что она может ответить? Что она, конечно же, изменилась, но он не смог убедить ее в том, что его курс может предложить нечто большее, чем игры, которые уводят от действительности тех, кто играет в них?

Криста украдкой смахнула слезы, набежавшие на глаза, и повернулась к Дэниелу. Она обхватила его руками и прижалась к нему так крепко, как только могла, закрыв глаза от щемящей боли.

Она чувствовала тепло его тела под своими ладонями, мускулистый рельеф его спины. В течение этой последней сказочной недели каждый изгиб его тела, запах его кожи, охрипший от страсти голос, его жесты — все стало ей до боли знакомым.

И чем больше ночей они проводили вместе, тем сильнее становилась ее любовь, тем нестерпимей жгло желание. Очарование близости с ним не померкло, а лишь мучительней разгорелось. И сейчас Криста испытывала невероятное возбуждение только оттого, что провела кончиками пальцев вдоль позвоночника от широкой шеи к крепким ягодицам.

Она нежно целовала его, оставляя влажные следы на его шее, плечах, довольно улыбнувшись про себя, когда услышала, как он тихо чертыхнулся, и его руки скользнули вдоль ее тела, ладони нежно накрыли груди, пальцы нетерпеливо затеребили набухший сосок. Он притянул ее к себе, медленно втягивая сосок в рот, обводя его влажным горячим языком. Криста растворялась в его ласках, руки Дэниела поглаживали ее бедра, повторяя их округлые формы, замирая с восхищением между ними и лаская самую интимную часть с возросшей страстью.