– Весьма удобно для Грена, ты не находишь? Сначала ты оказываешься в тюрьме, а Фойль – в министерском кресле, а потом у нас отбирают весьма прибыльный проект.

– Намекаешь, что это Марк хотел меня убить ради участка на побережье? – недоверчиво переспросила я. – Как-то мелковато для него, ты так не думаешь?

Двин отошел к окну. С утра небо затянуло низкими серыми тучами, моросил мелкий противный дождик. Мой друг некоторое время вглядывался в унылую хмарь за стеклом, а потом горько сказал:

– Как же быстро ему удалось перетянуть тебя на свою сторону, Тиа. Подумать только, ведь всего несколько месяцев назад ты ненавидела его! А теперь с восторгом ловишь каждое его слово.

– Вовсе нет, – запротестовала я. – Помолвка не означает, что я стала покорной игрушкой в руках Марка.

– Ты оправдываешь его, Тиа. Не желаешь слышать ничего порочащего его. Что он с тобой сделал? Спас от Андерса? Я узнал о том, что с ним произошло. И теперь ты в благодарность готова отдать Грену себя? Свое тело, свою душу? Это цена твоей любви?

– Замолчи! – выкрикнула я и вскочила на ноги. – Ты забываешься, Двин! Не знаю, с какими женщинами ты общался в то время, пока я была в заключении, но со мной так разговаривать я не позволю.

– А что я должен думать, Тиа? Раньше ты и слышать не желала о Марке Грене. При редких встречах непременно обменивалась с ним колкостями, высмеивала его. А теперь ты собираешься за него замуж, живешь в его доме, спишь с ним, наконец! У меня есть только одно объяснение – он купил тебя, вытащив из лагеря.

Мои руки сами собою сжались в кулаки.

– Все не так, Двин. Марк давно нравился мне. Я даже была влюблена в него. Ты ведь знаешь эту историю.

– О том, как он пришел просить твоей руки, а твой отец выгнал его из дома? Конечно, знаю, ведь господин Торн частенько с удовольствием ее рассказывал. Тогда многие потешались над самоуверенным юнцом. Вот только я что-то не слышал о том, чтобы ты любила Марка Грена.

Я закусила губу. Значит, пока я сидела взаперти, строя планы побега, и отец подыскивал мне подходящего жениха, Марк вынужден был выслушивать насмешки по вине моего отца. Неудивительно, что в его жизни появилась та самая девица, с которой я его и увидала.

О своем же первом пылком чувстве я не рассказывала ни Двину, ни Лилиане. Мне было стыдно. Я полагала себя обманутой и брошенной. Думала, что была для Грена лишь легкой победой, одной из многих. И лишь годы спустя поняла, что ощущения Марка были сходны с моими. Вероятно, он тоже осознал, что я невиновна в произошедшем, но время для поиска примирения уже было упущено. Слишком уж успели мы досадить друг другу, став врагами и в действительности.

– Я была в него влюблена в юности, – тихо сказала я. – Думала, что все прошло и забылось, но нет. Двин, я живу с Марком не потому, что он вынуждает меня, а потому, что сама этого хочу. Если бы отец не вмешался, то я уже десять лет как была бы госпожой Грен. И мне очень жаль, что он так поступил с Марком.

Лицо Двина исказила гримаса. Он протянул ко мне руку, но сказать ничего не успел – дверь кабинета распахнулась.

– Что-то произошло? – обеспокоенно спросил Марк. – Я услышал громкие голоса. Тиа, тебе нужна помощь?

Я отрицательно покачала головой.

– Нет, не нужна. Я немного вспылила из-за участка на побережье.

Марк усмехнулся.

– Я не смог удержаться и не щелкнуть тебя по носу. Ты ведь знала, что я хочу его купить, и успела опередить меня. Правда, тогда я не знал, что с тобой произошло. Полагал, что ты вскоре объявишься в столице и сильно разозлишься.

– Ну вот я и разозлилась, – проворчала я. – Доволен?

– Не совсем. Мне больше не доставляет удовольствия злить тебя.

Откровенный взгляд Марка недвусмысленно намекал на то, что именно доставляет удовольствие ему теперь. Я вспыхнула.

– Пожалуй, мне пора, – холодно произнес Двин. – Тиа, продолжим завтра.

– Да-да, до завтра, – поспешно откликнулась я.

Отчего-то мне было очень неловко перед старым другом.

Приглашения на свадьбу явно заказывала Лилиана, причем я не была уверена, что она советовалась с женихом. Плотная белая глянцевая бумага, золотые чернила, источающие благоухание алые розы и птички, взмахивающие крыльями, если к ним прикоснуться – несколько вульгарная роскошь, за которую было уплачено немало золотых магу-художнику. Я представила себе выражение лица Гарта при взгляде на этакую красоту. Год назад один предприимчивый маг догадался писать портреты, изображенные на которых люди махали руками и улыбались. Тогда еще мой жених сразу же объявил новую моду безвкусной – и я была с ним согласна, с содроганием представляя жестикулирующих предков на фамильных портретах в галерее. Нет уж, пусть лучше хранят привычное строго-торжественное выражение лиц. А теперь нововведение докатилось и до открыток.

– Пойдем? – спросила я у Марка.

Он нахмурился.

– Там может быть опасно, Тиа. Мы так и не установили, кто желал тебе смерти. А на свадьбе злоумышленнику может подвернуться возможность расправиться с тобой.

– Обещаю, что не буду отходить от тебя ни на шаг. Ни у Гарта, ни у Лилианы больше нет повода для моего убийства, так что если за покушениями стоял кто-либо из них – я теперь в безопасности.

– А если нет? Лилиана хотела твоего жениха, так что она действительно уже получила желаемое. Но если мотивом были деньги? Гарт теперь точно к ним не подберется, но сбрасывать со счетов Дитера с Магдой или дядюшку Вильгельма нельзя. И Двина я все еще подозреваю.

Теперь насупилась уже я.

– Не желаю ничего слышать о твоих подозрениях в адрес Двина. Пока они не подтверждены, будь любезен держать их при себе.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Марк. – Но и без Двина недоброжелателей у тебя хватает. Ты уверена, что так уж хочешь пойти на свадьбу?

Я поморщилась.

– Честно говоря, я вовсе не желаю слушать, как Гарт и Лилиана будут обмениваться брачными клятвами. Но пойти все же стоит. Во-первых, я продемонстрирую всем завистникам, что мне больше нет никакого дела до Гарта. У меня теперь самый лучший мужчина королевства, а бывшего жениха пусть забирает кто угодно. Во-вторых, мы сможем узнать что-нибудь новое. Все же пока мы не слишком далеко продвинулись. Выяснили, что Гарт женится из-за денег и что у Магды есть любовник-шантажист. Кстати, ты уже разобрался с ним?

Марк хищно улыбнулся.

– Да, пояснил милашке Райнеру, что нужно относиться с уважением к женщине, с которой спишь. Особенно если она в два раза старше тебя. Он проникся. И еще – сегодня мы ужинаем с твоим дядюшкой Вильгельмом. Утром я получил от него записку. Он написал – в весьма витиеватых выражениях, надо сказать – что желает переговорить со мной. И я пригласил его к нам на ужин.

– О чем он хочет поговорить? – удивилась я. – И почему с тобой, а не со мной?