Одним из типичных пациентов был Уильям К. – фермер 21 года от роду, у которого сразу после зачисления в армию началась сильнейшая диарея, а кисти рук приобрели синюшный оттенок. Он жаловался на то, что ему не хватает воздуха. У Генри Х. были такие же симптомы. С Уильямом К. его объединяло еще и то, что оба были худыми, сутулыми и со впалой грудью. В момент призыва он был здоров, но затем без всякой видимой причины лишился сил. «Этот человек не выглядел больным, – писал да Коста, – но пульс был очень частым и нерегулярным. Сердце колотилось в бешеном темпе».

В течение нескольких следующих лет к да Косте обращались сотни таких пациентов с теми же жалобами и с похожей предысторией. Да Коста назвал эту болезнь «синдром раздраженного сердца».

Для этого синдрома было характерно то, что симптомы появлялись ниоткуда, а затем так же внезапно исчезали. Спустя несколько дней, недель или месяцев покоя и отдыха сердечный ритм успокаивался, проблемы с пищеварением исчезали. Люди возвращались к нормальной жизни и снова могли свободно дышать. Большинство из них вновь отправлялись на войну. Тех же, кто не поправлялся, назначали в «инвалидные части» или распускали по домам, где они доживали с этим синдромом до смерти.

Да Коста собрал горы данных об этих пациентах, а затем в 1871 году опубликовал материалы своих клинических исследований, что стало значимой вехой в истории сердечно-сосудистых заболеваний.

Однако синдром раздраженного сердца нельзя связывать только с гражданской войной. Те же симптомы проявились полвека спустя у 20 процентов солдат, воевавших на фронтах Первой мировой войны, а затем и миллиона участников Второй мировой войны и сотен тысяч участников войн во Вьетнаме, Ираке и Афганистане. Врачи каждый раз считали, что открыли новую болезнь, и пытались выдумывать для нее новые названия: психическая травма, солдатское сердце, вьетнамский синдром, посттравматическое стрессовое расстройство. Они полагали, что у этого заболевания психологические корни, какое-то мозговое расстройство, вызванное условиями боевых действий. Сами солдаты списывали все на воздействие каких-то химических веществ или вакцин, но никто не знал причин в точности.

У да Косты были свои теории. Еще в госпитале он высказал предположение, что имеет дело «с расстройством симпатической нервной системы».

Это то же расстройство, которое сейчас испытываю и я.

* * *

Дело близится к обеду. Я лежу на коврике для занятий йогой на завявшем парковом газоне у подножия холмов Сьерра-Невада. Справа от меня разложен стол для пикника, за которым обедает бригада скорой помощи, а слева – скамейка, на которой сидит пожилой человек, пьющий пиво, спрятанное в бумажном пакете. Надо мной сияет осеннее солнце – такое яркое, что слепит даже сквозь закрытые веки. Я вдыхаю воздух полной грудью и делаю сильный выдох, втягивая живот. Я дышу так уже несколько минут и чувствую, как на лбу и лице выступает испарина. Впереди у меня еще полчаса.

«Еще двадцать!» – кричит стоящий надо мной мужчина. Я почти не слышу его из-за шума тяжелых грузовиков, проносящихся по близлежащей автостраде. Его зовут Чак Макги III. Это здоровенный парень с коротко стриженными светлыми волосами. На нем солнцезащитные очки с радужными стеклами и широкие бермуды, на доходящие десятка сантиметров до белых носков и заляпанных грязью кроссовок. Я попросил его сегодня помочь мне довести до предельной черты мою симпатическую нервную систему с помощью гипервентиляции. Пока все идет, как запланировано. У меня бешено колотится сердце. Такое ощущение, что в груди завелся какой-то грызун. Голова полна тревожных и параноидальных мыслей. Я весь в поту и ощущаю клаустрофобию.

Должно быть, это и есть симпатическая перегрузка. Вслед за ней наступает синдром раздраженного сердца.

Дыхание – это не просто биохимическое или физическое действие, заключающееся в движении диафрагмы, засасывании воздуха в легкие, направлении его к голодающим клеткам и удалении отходов. Десятки миллиардов молекул, попадающих в наш организм с каждым вдохом, играют и более незаметную, но столь же важную роль. Они воздействуют практически на каждый внутренний орган, давая ему сигнал на включение или выключение. Они влияют на частоту сердечных сокращений, пищеварение, настроение. Дыхание – это рубильник, управляющий работой обширной сети, именуемой автономной нервной системой.

Эта система состоит из двух частей, выполняющих противоположные функции. Каждая из них жизненно важна для нас.

Первая – парасимпатическая нервная система – управляет процессами релаксации и восстановления. Сладкая истома, которую мы ощущаем после продолжительного массажа, или сонливость после обильного угощения – это следствие работы парасимпатической нервной системы, которая посылает сигналы желудку, что надо заняться перевариванием, а мозгу – что пора накачивать в кровь гормоны удовольствия серотонин и окситоцин. Парасимпатическая стимуляция открывает слезные протоки и заставляет нас плакать на свадьбах. Она «включает» слюнные железы перед обедом, расслабляет кишечник для выведения отходов и стимулирует гениталии перед сексом. Поэтому ее часто называют системой «насыщения и продолжения рода».

Легкие снабжены нервами, которые отходят к обеим частям автономной нервной системы. Многие нервы, соединяющие ее с парасимпатической системой, сосредоточены в нижних долях. Именно поэтому продолжительное и медленное дыхание действует успокаивающе. Когда молекулы воздуха проникают глубже в легкие, они включают в работу парасимпатические нервы, которые дают команду органам переключиться в режим отдыха и пищеварения. Восходящий поток воздуха в легких при выдохе стимулирует еще более сильную парасимпатическую реакцию. Чем глубже мы дышим и чем дольше длится выдох, тем медленнее бьется сердце и тем спокойнее мы становимся. Люди созданы таким образом, чтобы проводить большую часть времени бодрствования и всю ночь в этом состоянии восстановления и релаксации. Это и помогло нам стать людьми.

Вторая часть автономной нервной системы – симпатическая система – выполняет противоположную функцию. Она посылает стимулирующие сигналы органам тела, подготавливая их к активному действию. Большая часть нервов, ведущих к этой системе, сосредоточена в верхней части легких. Когда мы делаем короткие частые вдохи, молекулы воздуха активизируют симпатические нервы. Это равносильно звонку в службу спасения. Чем больше таких сигналов получает нервная система, тем сильнее тревога.

Негативная энергия, которую вы ощущаете, когда кто-то на дороге подрезает вас перед самым носом или подкладывает вам свинью на работе, возбуждает симпатическую нервную систему. В этом состоянии организм перенаправляет кровь от менее важных органов вроде желудка и мочевого пузыря к мышцам и мозгу. Пульс учащается, в кровь выбрасывается адреналин, кровеносные сосуды и зрачки сужаются, ладони потеют, мысли обостряются. Возбуждение симпатической системы помогает легче переносить боль и останавливать кровотечение в случае повреждения. Оно переводит организм в режим разумной экономии, чтобы в случае опасности нам хватило энергии на сражение или бегство.

Однако наш организм рассчитан на то, чтобы оставаться в таком состоянии тревоги лишь на короткое время и только в случае необходимости. Хотя симпатический стресс требует для активизации лишь несколько секунд, может понадобиться час или даже больше, чтобы отключить его и вернуться в режим релаксации и восстановления. Вот почему пища так плохо переваривается после неприятного происшествия и почему у мужчин возникают проблемы с эрекцией, а женщины не могут испытать оргазм в состоянии раздражения[8].