столовую вошла слегка взъерошенного вида дама, громко разговаривающая по телефону.

— Что?.. Нет… — она зажала трубку между ухом и плечом и потянулась к подносам. — Я же вам объясняю: не получится!.. Потому что это не от меня зависит!.. Мы не можем передвинуть ваш рейс… Откуда я знаю? Обращайтесь к своему туроператору!..

Сол ещё раз вздохнула. Видимо, это был знак, что разговор пора сворачивать. Впрочем, всё, что она могла узнать, она узнала.

— Знаете, господин Прест, — она поднялась на ноги, аккуратно задвигая за собой стул, — вообще-то меня вполне устраивала моя спокойная, размеренная, лишённая тревог жизнь. Но теперь я понемногу начинаю осознавать, как же скучно я жила. Наверное, мне стоило бы сказать вам спасибо.

И вдруг, словно поджидая подходящий момент, у неё пискнул браслет — её собственный местный телефон. На дисплее высветился номер дежурного диспетчера.

— Слушаю, — она поднесла запястье ко рту.

— Сол, это Тильда, — раздался из динамика утомлённый женский голос. — Тут такое дело… Рей Таррен не успевает на свой рейс. А у тебя как раз окно.

— Не «окно», а выходные, — Сол закатила глаза: она собиралась использовать это время по-другому.

— Да-да, — торопливо поправилась Тильда. — Сол, будь человеком, выручай! Я уже почти всех прим обзвонила, никто не берётся!

— Эх, умеешь ты уговаривать… — она шумно вздохнула. — Когда?

— В шесть вечера. Разумеется, оплатим как сверхурочные.

«В шесть». Значит, можно особо не спешить, и даже зайти перекусить она сможет спокойно…

Сол качнула головой. В тот раз, когда она не успевала на Флос, именно Рей взял её рейс.

— Ладно, — покладисто сказала она. — Возьму.

Динамик издал радостный вопль.

— Сол, я тебя обожаю! Ты не представляешь, как… Меня начальство обещало с потрохами съесть.

— Да не вопрос, — Сол хмыкнула. Тильда Уинтер была первым человеком в Гильдии, с которым у неё сложились тёплые отношения, хотя Тильда была на несколько лет старше неё и замужем.

— Ты, кстати, как сама? Я тут сейчас смотрю твоё расписание… Ты вообще высыпаешься?

— Куда? — неуклюже пошутила Сол.

— Понятно.

— Со мной всё нормально, не волнуйся, — Сол поспешила успокоить приятельницу. — Рассказывай, что за рейс.

Обернувшись в дверях, она увидела, что Траверс Прест, ссутулившись, неподвижно сидит за столом, с тоской глядя на нетронутый салат.

VII. Вентиляционные каналы и долгожданные откровения

Все происходящие события имеют свои причины — это Сол усвоила ещё в глубоком детстве. Если бы Рей Таррен не выручил её тогда с Флосом, сегодня она бы трижды подумала, прежде чем соглашаться на сверхурочный рейс.

Карбон был самой обычной, ничем не примечательной планетой промышленного назначения, а своей дурной славой он был обязан ювелирному производству: здесь производили почти половину всех синтетических самоцветов. Разумеется, коллекционерам и ценителям натуральных камней карбонианская бижутерия не нужна была даже даром: дешёвая штамповка не шла ни в какое сравнение с подлинными драгоценностями ручной работы ювелиров Либера и Аргента. Однако среди широких масс населения продукция Карбона пользовалась стабильно высоким спросом.

Несмотря на кажущуюся на первый взгляд заурядность, кое-какие занятные особенности у планеты всё же имелись: очень короткий световой день — от полутора до двух часов в зависимости от времени года, преобладающий красновато-бурый цвет местной растительности и отсутствие океанов. Самую же важную особенность Карбона в полной мере могли ощутить только пилоты: космическое пространство вокруг него было наполнено интенсивными гравитационными возмущениями, и поэтому открыть гиперпереход в непосредственной близости от планеты не представлялось возможным. Нужно было сначала отойти на ультраскорости на порядочное расстояние: туда, где гравитационные волны стихали, и лишь потом нырять в гиперпространство. Большинство астрофизиков сходилось во мнении, что неподалёку формируется чёрная дыра, которая и создаёт искажения пространства, а в обозримом будущем она может поглотить и саму планету. Пока же этого не случилось, из ресурсов Карбона стремились выжать максимум.

«Уровень вибрации шестьдесят процентов от критического. Продолжает расти».

Сол оставила реплику Вольтуриса без внимания: она и без того прекрасно чувствовала, как корабль мелко трясёт, словно он угодил в исполинский шейкер. А ведь антигравитационная подушка гасит бо́льшую часть колебаний.

В иллюминаторах проплыл Карбон: ржаво-коричневый, с пегими проплешинами шар, опутанный, как трещинами, сетью извилистых рек. Ещё немножко надо набрать высоту — и можно будет включать ультраскорость.

На Карбоне Сол задерживаться не стала: посадила доверху загруженный «Волантификум», удостоверилась, что с ним всё в порядке, и поспешила покинуть планету. Ей не нравился здешний воздух — тяжёлый, напоённый пряными дурманящими ароматами местной флоры, цветущей круглый год.

И как они здесь живут? Просто притерпелись? Со временем ко всему привыкаешь, наверное.

Хотя, если ты родился на Карбоне и прожил здесь всю жизнь, может быть, воздух других планет покажется тебе безвкусным и пресным?

Всё зависит от точки зрения.

«Уровень вибрации девяносто два процента от…»

«Да вижу я! — Сол поморщилась. — Давай ультраскорость, мы уже за пределами орбиты».

В полёте, как правило, есть время расслабиться и спокойно поразмыслить обо всём — конечно, если тебе не нужно бороться с космическими вихрями или прокладывать путь через поле астероидов, увиливая от камней.

Удерживая штурвал одной рукой — чтобы сохранять связь с кораблём, Сол вытащила из бардачка тюбик с рыбным паштетом, свернула зубами колпачок и с наслаждением высосала сразу половину. Не деликатес, конечно, но есть можно. Во всяком случае, это лучше, чем разносолы в столовой на Карбоне. Местная кухня отличалась весьма специфическими приправами.

Она отпустила выжатый тюбик — тот медленно полетел к лобовому стеклу, и потянулась за сэндвичем.

Значит, доктор Легрант утверждает, что его сын не при чём? Но зачем? Отвести подозрения? Возможно, он сам и велел мальчишке ввести координаты, а теперь выгораживает его?

Но откуда координаты стали известны ему самому? И неужели он не понимает, что всё это шито белыми нитками? Человеческая память, конечно, не флешка, но тоже вполне поддаётся дешифровке — и при желании это можно устроить.

Да и Жак вёл себя тогда странно. Сол прикрыла глаза, припоминая мельчайшие подробности. Вроде бы бессмысленно отрицать очевидное — а Жак, тем не менее, отпирался, но как-то очень уж вяло.

Предположим, и Легрант, и Прест правы, и мальчик действительно не виноват. Мог ли некто взломать бортовой компьютер Вольтуриса и внедрить туда вирусный код, запускающий гиперпереход в заранее заданное время?

Теоретически, мог. Вот только это настолько сложно, что стоила ли игра свеч? Да и Вольтурис определённо сказал: координаты были заданы с пульта.

Можно ли ввести в заблуждение искусственный интеллект последнего поколения?

Наверное, прима смог бы.

Мимо, кувыркаясь в воздухе, проплыл тюбик из-под сухого пайка. Сол