— Что? — Агаев повернулся и поднял руку, словнособираясь схватить за горло более рослого и высокого Дронго. — Что тысказал?

— Он был убит, — терпеливо подтвердилДронго. — И опустите руки. Не кричите так, на нас смотрят. Если не верите,можете позвонить к себе и убедиться. Славина застрелили, а Виноградов успелсбежать.

— Подождите, — помотал головой, словно оглушенныйизвестием, Агаев. — Я должен позвонить.

— Только не к себе, — посоветовал Дронго, —позвоните в соседний отдел. Или кому-нибудь из друзей. Вон там есть телефон.

— Ждите меня, — кивнул Агаев и подошел к телефону.Он все-таки набрал номер телефона подполковника Славина; И долго ждал, поканаконец кто-нибудь ответит. И лишь когда трубку подняли и незнакомый голоссказал: «Слушаю вас», — он повесил трубку.

Затем набрал телефон Краюхина. В этот раз ему повезлобольше, трубку подняли почти сразу.

— Здравствуй, — начал Агаев, — это я, Гамза.Я из-за города говорю. Ты не знаешь, что у нас случилось в отделе? Звоню, никтоне отвечает.

— Приезжай быстрее, — оживился Краюхин. — Таму вас такое происходит! Просто невероятное!

— А что случилось?

— Ты ничего не знаешь? Владимира Сергеевича убили.Застрелили прямо на улице. Все говорят, что это сделал Дима Виноградов. И укралкакие-то документы. Представляешь, какой ужас. Сейчас мы будем давать его врозыск. Но я думаю, его быстро найдут. Наверное, с ума сошел парень. А ведьтакой тихий был, спокойный.

— Дима убил Славина? — не поверил услышанномуАгаев.

— Ну да. Двое наших офицеров из особой инспекциислучайно все видели. Убийство произошло недалеко от памятника Марксу. Наверное,чего-то не поделили. Говорят, они громко спорили. И документы пропали. Ты меняслышишь? Приезжай немедленно! Вас уже тут ищут.

— Да, — расстроенно сказал Гамза, — конечно,приеду. — Он повесил трубку и, тяжело развернувшись, пошел к Дронго.

— Убедились? — спросил Дронго.

— Что там произошло? — тихо спросил Агаев.

— Это долго рассказывать, — отмахнулсяДронго. — Давайте сначала вытащим Светлову. Вы знаете, к кому она поехалав МУР?

— Знаю.

— Звоните. И предупредите ее, чтобы не возвращалась вмилицию. Я буду ждать у РУВД. А вам нужно срочно отсюда исчезнуть.

— Как исчезнуть? — изумился Агаев. — Я долженвернуться на работу! Там нас уже ищут.

— Нет, — возразил Дронго. — Что они вамсказали?

— Что Дима Виноградов убил Славина и сбежал с важнымидокументами.

— Вот видите. Они ни перед чем не остановятся. Вам нельзявозвращаться туда. Сегодня никак нельзя. Только завтра.

— Нет, — возразил Агаев, — так нельзя. Япросто не имею права так поступать. Я обязан вернуться в ФСБ.

— Неужели вы не понимаете, что они уже приняли решение.Вся ваша группа будет уничтожена. Все до единого. Славин рассказал мне онайденном документе. Там специальная записка аналитического управления. Чтобысорвать выборы и ввести в стране чрезвычайное положение, нужно устроить сериювзрывов для полной дестабилизации положения. При этом ответственность заподобные террористические акты будет возложена на чеченскую сторону.

— Откуда вы знаете? — шепотом спросил Агаев.

— Этот документ сейчас у Виноградова. Вечером я с нимвстречаюсь. Если вы потерпите до вечера, то сами его прочтете. Мне важно, чтобывы остались в живых хотя бы до вечера.

Агаев нахмурился. Он думал. Потом решительно сказал:

— Я все равно должен вернуться. А Светловой я сейчаспозвоню.

Он снова подошел к телефону, поднял трубку. Долго говорил,причем иногда так тихо, что Дронго, стоявший совсем рядом, даже не слышал его.Наконец Гамза закончил говорить.

— Я ее нашел, поговорил с ней, — сообщилон. — Ничего не стал объяснять. Просто предложил приехать сюда. Она будетчерез полчаса.

— Хорошо. Вы будете ее ждать?

— Я поеду в ФСБ, — упрямо сказал Агаев.

— Не будьте вы таким идиотом, — рассердилсяДронго. — Речь идет не о вас, и даже не о вашей группе. Речь идет одесятках, сотнях тысяч людей, о миллионах ваших сограждан. Нельзя поступать,как упрямый мальчишка.

Агаев молчал.

— Кто такой этот погибший Исаев? — спросилДронго. — Вы что-нибудь о нем знаете?

— Вчера ночью мы были на даче Лысого, — тихоответил Агаев. — Нам удалось выяснить, что два бывших члена его группы,очевидно, имевших отношение к террористическим актам, были ликвидированы. Третий,кто должен был взорвать очередную бомбу двадцать третьего числа, был Исаев.Тогда мы еще не знали, что он работает в аэропорту.

— Все?

— Нет. Там был еще четвертый взрыв. Двадцать седьмого.Но кто его осуществит и где, мы не знаем. Еще мы узнали, что с Игорем Лысымвстречался полковник Мамонтов из особой инспекции ФСБ. Славин как раз хотелпоговорить с полковником по этому вопросу.

— Уже поговорил, — кивнул Дронго. — Кстати,этот документ Виноградов взял в кабинете Мамонтова. Думаю, что этот полковникимеет непосредственное отношение к смерти ваших товарищей.

— Да, — согласился уже ничему не удивлявшийсяАгаев, — может быть.

— Идемте, здесь недалеко есть небольшойресторан, — предложил Дронго. — Там как раз и подождем Светлову.

— Нет, — снова сказал Агаев, — я долженпоехать в ФСБ. Поймите меня, если там никого нет, значит, все можно сваливатьна Диму Виноградова, значит, можно оставить безнаказанным убийство ВладимираСергеевича, майора Орловского. Нет. Так нельзя. Я должен быть там. А вы ждитеСветлову и расскажите ей обо всем.

— Послушайте, Агаев, — начал злитьсяДронго, — я ведь вам объяснил. Неужели вы ничего не хотите понять? Нужноподождать до завтра.

— Нет, — снова возразил офицер, — я не могу.Просто не имею права.

— Вы мне не верите? — вдруг понял Дронго.

— Верю. Но я должен убедиться во всем лично. По-моему,это правильно. А Светлову вы ждите. И потом, это будет проверка. Если я невернусь, значит, не нужно туда ездить и Светловой. Если все будет нормально, тогдаприедет и она. Позвоните мне, и я вам все скажу.

— У вас не будет такой возможности.

— Может быть, — согласился Агаев. — Я офицер.Я обязан быть там, где погибли мои товарищи. В конце концов, это моя работа.

— Я против этого, — в последний раз сказал Дронго.Агаев пожал плечами. Уходя, он обернулся, протянул руку.

— Спасибо вам, — сказал на прощание. — Кудамне позвонить в случае необходимости?

Дронго назвал номер Ковровой. И ничего больше не добавил. Онпонимал мотивы капитана Агаева и признавал относительную справедливость егорешения. Он понимал, что остановить сейчас офицера он не может. И, наверное, неимеет права. Капитан был прав. Это была его работа и его служба. И он долженбыть там, где погибли его друзья, где обвиняют его молодого товарища. Может, унего ничего не получится, но он все равно должен попытаться что-то сделать.Иногда человеку нужно совершать подобные поступки, иначе он потеряет уважение ксамому себе. А это худшая из форм унижения.