сейчас, мой муж? Знаешь, сил у меня совсем немного. Боюсь истратиться не лучшим образом. Когда мне хочется говорить, я говорю о творчестве, говорю о боли, которая растет. Здесь у меня есть еда, есть удобная квартира. Я говорю себе, что настанет день, тот день, когда ты будешь рядом со мной, я сварю тебе кофе или мы поругаемся, но мы будем жить вместе, и Ганнибал будет снова жить со своим хозяином. Так мало, чем можно жить, жить – это искусство. Мне не живется, Тоннио. Я на все натыкаюсь, даже на слова. Я не могу жить среди людей цивилизованных, и в моем возрасте не хочу уже пробовать жить среди дикарей. Я вообще не знаю, есть ли они еще на земле. Цивилизованные люди стали дикарями. Сама не знаю, что со мной произошло, что произошло с моим сердцем, если я думаю о дикарях или мечтаю о цивилизованных людях. Я не могу говорить о любви, потому что ты далеко, потому что не знаю, что будет завтра. Я тебя целую, мой милый Тоннио. Прости, что я сегодня немного грустная, но каждый день передо мной стена, стена, это непонимание между народами, эта неслыханная война, это все не умещается в моей маленькой головке. Я бы хотела, чтобы ты все это объяснил мне в своей большой книге. Скажи мне, что ты начал ее писать. Скажи, дорогой, ты выполняешь долг перед самим собой, ты заботишься о себе, ты себя любишь? Ты должен все это делать для меня, потому что меня нет рядом, чтобы тебе напоминать об этом. Приезжай скорее, и я тебя обниму.

Валик диктофона никудышный. Мадам Бушю безумная (но) тебя целует.

ТВОЯ КОНСУЭЛО

147. Антуан – Консуэло

(Алжир, весна 1944)

Консуэло, славный мой, дорогой малыш, мое путешествие в Соединенные Штаты никак не складывается. И мне грустно, грустно.

Может, у меня получится снова выполнять военные задания на военном самолете. Или приехать?

Получил вашу длинную телеграмму – наконец-то! Она меня очень, очень порадовала. Спасибо, Консуэло.

Целую вас изо всех сил. Мое письмо забирают. Не показывайте его никому и не ссылайтесь на него в ответном письме или телеграмме.

ВАШ АНТУАН

148. Консуэло – Антуану

(Кембридж, март 25 1944)

Тоннио, дорогой,

Не знаю, как рассказать вам, до чего мне больно жить, больно дышать вдали от вас. Я в Кембридже на три дня. Приехала на выходные повидаться с Сантильяна[299] и посмотреть на этот университетский город. А самое главное, избыть время.

Хотя я серьезно работаю над своей живописью, я в глубокой, глубокой тоске. Мне бы хотелось закончить свое пребывание на этой планете. Вы дорогой, вы привыкли шагать без меня. Я высыхаю без вас, мое могучее дерево.

Ваша

КОНСУЭЛО

(Кембридж, 26 марта 1944)

Завтра возвращаюсь в Нью-Йорк, в свою синюю клетку, которую больше не люблю, потому что вы не поете в ней!

Я провела здесь два дня ни приятных, ни неприятных, провела еще два дня без моего мужа. Я больна тоской, я говорю себе: да, во все времена были войны, и женщины оставались дома ждать, ждать, чтобы проходили дни. Потом я говорю себе: может быть, мой Тоннио вернется злым Тоннио и улетит в окно. И я плачу… Но я жду твоего возвращения, мой муж, всем сердцем. Ты вернешься, ты будешь добрым, ты вылечишь мою астму своей нежностью. Может, у нас не так много времени, чтобы трудиться на этой земле – значит, надо трудиться от всего сердца.

Но если ты уйдешь, открыв дверь… нет больше никогда мучений от сомнений. Я вас целую, я вас люблю.

КОНСУЭЛО

149. Антуан – Консуэло

(Алжир 30 марта 1944)

Консуэло, моя девочка, моя любовь, это письмо будет коротким, но придет к тебе так быстро, так быстро, словно мы с тобой вместе, словно живем вместе под большими деревьями на Лонг-Айленде, о Консуэлочка, словно мы начали вместе стареть в конце нашей жизни.

Так достоверно, так ощутимо, Консуэло-моей-нежности, каждый день нашей ужасной разлуки приближает меня к тебе, связывает меня с тобой крепче. У меня так мало времени, чтобы написать тебе, поэтому я хочу сказать самое главное. Вы все больше и больше моя жена перед Богом. Ничего не бойтесь во всем, что касается вас. Беды деточки Консуэло кончились. Скажите мне, детка Консуэло, мои беды тоже кончились?

Слишком мало времени, чтобы рассказать мою жизнь подробно. Дважды здорово болел, сейчас чуть-чуть. Сильно болит под ложечкой. Меня придется очень, очень лечить. Как в Канаде, Консуэло. Но я буду так счастлив, когда я вас увижу, что тут же избавлюсь от всех хворей.

Пришлите мне «Маленьких принцев», я до сих пор не получил ни одного! Но я так надеюсь на оказию, возможность попасть в Америку на несколько дней! Не оставляйте меня без адреса. Если я вдруг приеду на неделю, а вы далеко, что мне делать?

Трудно говорить вот так с маху. Мне, чтобы поговорить с вами, нужен покой длинной молчаливой ночи. Письмо за двадцать минут мучительнее телефонного звонка. Я просто хочу, чтобы вы поняли одно: я вас люблю. Чтобы вы были в этом уверены, как уверены в белом дне, что ничего на свете не принесет мне большего счастья, чем просто-напросто снова с вами быть.

Консуэло, неужели вы не знаете: вот уже восемь месяцев, как я майор. Полковник Шемидлен из французской военной миссии в Вашингтоне может это подтвердить. Может быть, хоть и с опозданием, но вам выплатят деньги. Вы получили мою телеграмму? Вы попросили у него большое письмо, которое должно было быть у него для вас? Вот то письмо я писал заранее, в тишине, и оно вам много скажет обо мне. Как ужасны все эти обращения, разговоры, которые пропадают в пустоте.

Консуэло, мне нужны ваши письма, как хлеб. Не оставляйте меня в тишине. Пишите, пишите… время от времени письма доходят, и тогда в моем сердце наступает весна.

Жена моя, прижимаю вас к своей груди всей силой моей любви.

ВАШ АНТУАН

«Пришлите мне «Маленьких принцев», я до сих пор не получил ни одного». Антуан – Консуэло (Алжир) 30 марта (1944)

150. Антуан – Консуэло

Майору Антуану де Сент-Экзюпери

French Liaison Section APO 512 авиа (6 центов)

БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ НАДО, ДАЖЕ НЬЮ-ЙОРК

(Алжир, март 1944)

Консуэлочка, зайка, мой малыш, я не получаю от вас писем. Но кажется, по этому адресу все получится. Запишите его, пусть будет во всех записных книжках. Повторяю:

Майору Антуану де Сент-Экзюпери

french liaison section

APO 512

авиа

(это лучше написать сверху)

Марка в 6 центов

Пишу вам несколько слов, совсем коротко, потому что повезло с отправкой. Умоляю вас прислать мне десять «Маленьких принцев» на французском. У меня так и не было ни одного, а я обещал товарищам.

Консуэло, любовь моя, я очень сильно болел. Сломал себе позвонок, а потом очень сильный приступ желчного пузыря, как в Канаде[300]. Делали рентген со всех