М. Дж. Гиллис колеблется. Профессор Эллисон сказал «пах» вместо «промежность». Гиллис не хочет задерживать внимание на промежности бедного ребенка, но его беспокоит, что высказывание неясно. Он пристально смотрит на Эллисона, надеясь, что профессор поправится, но тот не поправляется. Гиллис не знает, что делать, поэтому просто идет дальше.

– Были ли на теле Изабель признаки полового сношения?

– Нет. Но с ней обращались очень грубо и сорвали с нее нижнее белье. И когда ее похоронили, она была голой и размещена так, чтобы выставить напоказ грудь и паховую область.

Профессор Эллисон слегка улыбается и кивает, давая понять М. Дж. Гиллису, что говорит «пах» намеренно, из-за того, что его слушают все эти женщины. Он ожидает, что помощник генерального прокурора будет доволен его деликатностью, но М. Дж. Гиллис принадлежит к другому поколению. Он служил в королевской артиллерии. В 1940 году его эвакуировали из Франции, он вернулся, когда союзники вторглись в Италию, и сражался еще два суровых года. Он знает, что в мире есть вещи и похуже, чем прямое упоминание женской промежности, но ему очень нравится убежденность профессора Эллисона, что хуже ничего нет. Это мило и наивно; в такой убежденности столько от более добрых времен, что он ей завидует.

Гиллис идет дальше и спрашивает об Энн Найлендс.

Энн Найлендс – более ранний случай. Забита, а не задушена, говорит профессор Эллисон. Ее голова размозжена, и «человеческие останки» были найдены в радиусе десяти футов. Да – Эллисон улыбается и кивает, – и вправду потребовалась бы ужасная сила, чтобы сломать человеческий череп и рассеять его содержимое так широко по полю для гольфа. Воистину ужасная сила. Кусок согнутого железа нашли на месте преступления, и он полностью соответствует нанесенным ранениям.

Чтобы продемонстрировать это, ему дают череп Энн Найлендс и согнутое железо. В черепе продолговатая дыра, пробитая в затылке. Профессор Эллисон вертит в руке железный брусок, подносит его к соответствующей дыре в черепе и торжествующе улыбается суду. Его прагматичное лицо говорит: «Видите? Видите, что я сделал?»

На изогнутом железе «нет человеческих останков», но это потому, что его нашли в ручье.

Профессор Эллисон излагает суду холодные научные факты, но в них есть и повествовательный элемент.

Мануэль подписал детальное признание. Вот его история:

«Энн в Ист-Килбридже ожидает автобуса домой, когда из темноты выходит мужчина. Она окликает его:

– Томми?

– Нет, – говорит он, – я не Томми. Меня зовут Питер.

Он присоединяется к ней на автобусной остановке.

– Семидесятый номер еще не приходил?

Она отвечает, что нет, и у них завязывается разговор. Энн рассказывает, что ее только что бросил солдат, с которым она познакомилась на танцах на прошлой неделе. Она сыта таким по горло.

– Ой, не берите в голову, – говорит Питер. – Такое с каждым случается.

– Правда?

– Ага, у каждого иногда голова идет кругом. Люди пропускают автобусы, забывают или тратят все деньжата, чтобы попасть туда, где им надо быть.

Ну, а она чувствует себя дурой.

– Неважно, – говорит он. – Не относитесь к этому так серьезно. Сколько вам лет?

– Семнадцать, – отвечает Энн.

– Вы молоды, – говорит Питер. – Не относитесь к этому так серьезно.

Когда приходит автобус, мужчина тоже садится в него, хотя он идет не в ту сторону, куда 70-й. Они сидят не вместе, он – в нескольких местах позади девушки, но четыре остановки спустя сходит там же, где она.

– О, вы тоже тут сходите?

– Да.

К тому времени они товарищи.

– Ну, мне туда, – говорит Энн и вспоминает о хороших манерах: – Рада была с вами познакомиться.

Мужчина оглядывает площадку для гольфа.

– Темновато для того, чтобы девушка шла одна, – говорит он. – Я вас провожу.

– Не надо, – говорит Энн, – я все время тут хожу, тут совершенно безопасно.

Он плашмя прижимает руку к груди, стоит, официально выпрямившись, слегка посмеиваясь над собой.

– Я никак не могу вас отпустить.

И вот он ведет Энн через поле к ее дому. Они перелезают через изгородь и идут по темной площадке для гольфа. Энн вопит и царапает его лицо, оставляя три длинных следа на его щеке.

Нет, он не знает, почему она это сделала, вроде как все началось ни с того ни с сего. Потом она от него убегает. Питер бежит за ней, по земле, по траве, преследуя ее паническую тень. Ее поглощает земля.

Он добегает до того места, где Энн исчезла. Она упала в канаву, одну из канав рядом с ручьем. Канава очень глубокая, примерно семи футов в глубину, и он видит следы там, где она скользила по грязному откосу, прежде чем упасть. Она потеряла туфлю на невысоком тонком каблуке. Каблук увяз в земляном склоне.

Он смотрит вниз, в канаву, и видит, как она убегает по ней, вылезает с другой стороны и бежит к заросшему деревьями месту.

Питер слезает в канаву и следует за ней, выбирается и видит рощу. Девушка исчезла, но не убежала. Она прячется. Он знает, что она прячется.

Он скользит за дерево и замирает. Ждет и прислушивается, не дыша. Два маленьких животных прячутся в темноте.

Они ждут пять минут.

Это долгое время для того, чтобы неподвижно стоять на холоде, навострив уши, дабы уловить присутствие единственного другого человека в лесу, прислушиваясь к дыханию, к шагу или к переступанию с ноги на ногу. Это интимно.

Ветка шевелится где-то неподалеку. Питер слышит, как Энн встает. Шаг, ломается прутик, она выползает из-под куста. Она оглядывается по сторонам, согнув плечи, осматривая открытую местность, выискивая его.

Питер позволяет ей сделать несколько шагов на открытое место. Позволяет ее плечам расслабиться, позволяет ей посмотреть на огни дороги. Позволяет ей надеяться.

Потом он выбегает.

Энн очень громко вопит, бежит через подлесок и не замечает брошенную колючую проволоку, пока не напарывается на нее. Она пытается освободиться, а он наблюдает. Она видит, что он наблюдает, – и вопит. Он хочет, чтобы она перестала вопить, но она не умолкает. Он подбирает с земли кусок железа и бьет ее по голове.

Да, он ударил несколько раз. Рядом с деревом в подлеске. Довольно много раз. Ему пришлось бить сильно, чтобы прекратить ее вопли. Она перестает вопить. Она застряла в ржавом мотке колючей проволоки. Некоторое время он смотрит на нее.

Металлическая штука тяжело оттягивает его руку и плечо, заставляя ныть шею, но он не выпускает ее. Когда ее вес становится невыносимым, он роняет железяку на землю, и она катится вниз по склону, в ручей. Он осознает, что наделал и где они. Он выкуривает несколько сигарет.