— И я. Но она жива. Большего мы пока и не можеможидать. — Он вдруг подумал о том, как говорил все это время, что нехочет, чтобы она осталась калекой, и понял, что теперь ему все равно — онхотел, чтобы она жила… хотя бы еще час… день… а может быть, им вообще повезет —их дочь выживет. — Ты хочешь поехать домой? — спросил он, но Пейджотрицательно покачала головой.

— Я останусь здесь.

— Но зачем? Они все равно не пустят тебя к ней.

А если что-то случится, они нам позвонят.

— Просто когда я здесь, мне спокойнее. — Она немогла передать это словами, но чувствовала, что ее место — здесь. Точно такоеощущение у нее было, когда крошечный Энди лежал в кувезе. Были такие моменты,когда она точно знала — ей нужно быть рядом, близко. Именно это чувство было унее и теперь. Разрешат они ей увидеть Алисон или нет — неважно, она останется вгоспитале, рядом с ней. — А тебе лучше ехать домой к Энди. Онволнуется. — После кошмара вчерашней ночи они стали внимательней относитьсяк сыну. Днем она даже звонила знакомому педиатру, который сказал, что тревожноесостояние и кошмары — это именно то, что и следовало ожидать в такой ситуации.Он переживает несчастный случай с сестрой так же тяжело, как они, а может, ещетяжелее. Потом педиатр выразил Пейдж соболезнования в связи с состояниемАлисон.

— Ты уверена, что обойдешься без меня? — тихоспросил Брэд перед уходом, но она только помотала головой и поблагодарила его.Ей не так-то просто было просидеть с ним молча целый день, когда о столь многомхотелось спросить его: сколько это будет продолжаться? почему он лгал ей?почему ему было недостаточно ее одной? неужели он разлюбил ее? Впрочем, онапонимала бессмысленность этих вопросов — поэтому и заставила себя молчать. Но унее весь день ныло под ложечкой: он был так привлекателен, но больше непринадлежал ей, у него была другая женщина. Пейдж все больше и большеотдалялась от мужа. Они были корректны друг с другом, и она была рада, что онсидит здесь с ней, но все же по-настоящему им было тяжело разговаривать, вовсяком случае, о том, что было важно для них обоих.

— Скажи Энди, что я его люблю, — попросила онаперед уходом. Брэд кивнул, помахал ей рукой и исчез за дверью, пообещав, чтопозвонит утром. Она же вернулась на свой пост в приемной, только сейчасосознав, чти при прощании Брэд даже не притронулся к ней, не поцеловал. Связьмежду ними прервалась.

В приемной появился Тригви с Бьорном. Он сразу понял, чтоПейдж не настроена беседовать — она выглядела усталой и грустной. К тому же Бьорнсо всей непосредственностью начал интересоваться, где же ее дочь и поврежденыли ее ноги так же, как у Хлои. Пейдж объяснила ему, что у Алли поврежденаголова, а не ноги, на что он ответил, что у него тоже временами бывает головнаяболь и ему жаль, что Алисон страдает, как он.

Они оставили ей несколько сандвичей, а Тригви на прощаниепожал руку. Она казалась такой маленькой, худой и усталой.

— Держитесь, — сказал он на прощание. Она кивнула,к глазам подступили слезы, но, когда она осталась одна, ей почему-то сталолегче. Отчего-то людское сочувствие раздражало ее. Когда ей начинали выражатьсочувствие относительно Алисон, она всегда принималась плакать. эту долгую ночьона провела на кушетке в комнатке при приемной. Лежала и думала, теперь у неебыло для этого больше времени, чем когда-либо. Думала о Брэде, и как они былисчастливы… как родилась Алисон, и какой та была чудной… Она закрыла глаза ивспомнила свой городской дом. Какая это была развалина, когда они его купили, ив какую конфетку они превратили его к тому времени, когда решили переехать загород и продать его.

Потом Пейдж стала думать об их загородном доме, о тех днях,когда родился Энди. Но мысли ее снова и снова возвращались к Алисон. Ейказалось, что она, совсем здоровая, стоит в этой комнате… Пейдж словно слышала,как она говорит, видела, как выглядит. Пейдж даже не удивилась, когда в полночьк ней зашла медсестра. Ее сердце словно предчувствовало, что нужно Алисон, и,когда сестра открыла дверь, Пейдж уже вскочила на ноги, зная, что от неепотребуется.

— Миссис Кларк?

— Да? — Все происходило словно во сне. Она немогла поверить, что это происходит с ней наяву, но с реальностью споритьнельзя.

— Я должна сообщить вам, что у Алисой возниклипослеоперационные осложнения.

— Хирургам сообщили? — Сердце Пейдж сжалось.

— Они уже в пути. Но я подумала, что вы, может быть,захотите быть рядом с ней… Она все еще в послеоперационной, я могу проводитьвас туда.

— Да, я бы хотела… — Пейдж пристально посмотрела насестру. — Скажите мне, ради бога, она умирает?

Та немного поколебалась, потом ответила:

— Алисон угасает… Она в критическом состоянии, миссисКларк. Хотя, может быть, она справится. — Такие уж они, эти сестры впослеоперационной — немедленно вызывают врача, а сами даже не задаютсявопросом, будет ли пациент еще жив к тому времени, как подоспеет помощь.

— Я успею позвонить мужу? — Пейдж поразиласьсвоему голосу, который звучал спокойно, словно она заранее знала, чтопроизойдет. Она словно ждала этого. Она родила Алисон, она и будет с ней передсмертью. Хотя ее глаза были полны слез, она чувствовала в себе холодноеспокойствие. Сестра покачала головой и направилась к лифту.

— Мне кажется, вам лучше подняться наверх. Мы самипозвоним вашему мужу, если хотите. У нас есть его номер телефона. — Пейджне хотелось, чтобы Брэд узнал эту новость от сестры, но она не захотела отойтиот Алисон.

В этот момент она должна быть рядом с дочерью. Пейджчувствовала, что как бы далеко ни находилась душа Алисон, та слышала ее.

Ей дали халат и маску и проводили в палату. Алисон лежала,окруженная аппаратурой, на голове такие же повязки, что и раньше, но почему-тотеперь она выглядела такой маленькой и спокойной.

— Привет, милая моя, — прошептала Пейдж, подходя кней поближе. Она плакала, но испытывала не горечь, а радость от того, что видитдочь. — Мы с папой любим тебя… ты должна помнить об этом… и Энди. Ему нехватает тебя и мне тоже… нам всем не хватает. Но ты навсегда останешься с нами…

Сестра принесла ей, стул, и Пейдж села, взяв в свои рукируку Алисон, которая казалась такой хрупкой, безжизненной. Пальцы не сгибались,и рука одеревенела — следствие нарушений в работе мозга. Именно поэтому Пейдж ине хотела, чтобы Энди видел Алисон. Это было бы ужасное для него зрелище.

— Мы позвонили вашему мужу, — прошептала ей подошедшаясестра.

— Он едет? — спокойно спросила Пейдж. Оначувствовала не страх, а какое-то необъяснимое спокойствие и еще большуюблизость к Алисон. Теперь они были вместе — мать и дочь, связанные навеки неменьше, чем при рождении девочки. В каком-то смысле они составляли единоецелое. Начало — и конец. Полный круг. Правда, она не думала, что все этослучится так скоро, :