Это было удивительно. Я никогда ничего подобного не встречала… Азанарис! Веточки, которые Идгард отломил в лесу, были помещены под стеклянный купол на керамической подставке. И там, под куполом была самая настоящая зима, даже тонкий ледяной узор на стекле проступил.

Оранжевые цветы с нежными лепестками чувствовали себя в этом магическом холоде превосходно и увядать точно не собирались. Более того, теперь они играли какими-то особыми красками, а я… Стояла, смотрела и дышать боялась.

Когда первая оторопь прошла, попробовала приподнять стеклянный купол и обнаружила, что тот намертво припаян к керамической подставке. Это означало, что смогу забрать цветы в университет. Смогу увести эту крупицу волшебства с собой.

Одного я не понимала – как относиться и что теперь чувствовать. С одной стороны, злость на бессовестную четвёрку никуда не делась, а с другой…

– Самый безопасный, – устало прошептала я, – но… точно ненормальный маг.

Остаток вечера я посвятила двум вещам – разглядыванию азанариса и размышлениям о разговоре с леди Элвой. «Интересный момент» моей генеалогии, который так воодушевил маркизу, был, конечно, глупостью, однако он задел.

Ведь шутки шутками, но след аристократа вполне мог иметь место. По крайней мере, это было бы логично. Хотя…

Легенды гласят, что все мы произошли от Древних. Что в каждом человеке есть крупица той силы, которая существовала раньше, до нас. А то, что Древняя кровь просыпается в основном у аристократов… в миг, когда она пробудилась во мне, об этом никто не вспомнил. Тогда было совершенно безразлично, откуда проклятая сила взялась, мы искали ответ на другой, куда более важный вопрос – что теперь делать?

Многие верят, что Древняя кровь и сомнительная магия, которую она в себе несёт, – это благо. Но ни я, ни мои родители, иллюзий на этот счёт никогда не питали. Ведь к «правам», как известно, всегда прилагаются обязанности. И ограничения, которые накладывает Древняя кровь, действительно ужасны.

Связать судьбу с кем захочется носитель Древней крови не может, только с себе подобным. Причём пару выбирает Храм, на основании каких-то своих взглядов. И если для мужчины после брака ничего не меняется, то для женщины меняется всё.

После консумации жена полностью переходит во власть мужа и даже законам Империи уже не подчиняется. С этого момента в её жизни есть только один закон – слово навязанного ей мужчины.

Каким этот муж окажется? Увы, никто не знает, зато хорошо известно, что везёт не всем. Пару десятилетий назад был случай с графиней Караорской – такой же обладательницей Древней крови. Бедняжка бросилась в пропасть, не выдержав издевательств.

Ещё раньше, до моего рождения, гремела история с баронессой Пейре. Ни семья, ни император не могли, не имели права вмешаться в её брак и образумить опьяневшего от власти барона. А в итоге – труп. Баронесса приняла яд, а в прощальной записке прокляла Древних с их даром.

Обе эти женщины были знатного происхождения. А что делать, если ты обыкновенная? Без собственного титула, без денег и связей? Без родственников, которые могут хоть как-то, хотя бы косвенно на самодура надавить?

Подавляющее большинство носителей Древней крови – аристократы, и этот дар считается особым признаком благородства. Этакой квинтэссенцией, пиком. И хотя аристократы бывают разными, иллюзий на их счёт я тоже никогда не питала.

Одно дело – смотреть на богатого и родовитого со стороны, и совсем другое – оказаться той, которую навязали ему в жены.

Добавить сюда абсолютную власть мужа – и всё, можно впадать в отчаяние, потому что жизнь закончена. Серьёзно. Без преувеличений.

А самое ужасное – избежать этой участи практически невозможно…

Дар пробуждается в период с одиннадцати до пятнадцати лет. Главный его символ – узор на внутренней стороне одной или обеих рук. Прежде чем узор станет заметен, «счастливчика» ждёт несколько дней жесточайшей горячки, а потом… родители обязаны сообщить в Храм. Это закон. Нерушимое правило.

Если родители промолчат, то весть до Храма всё равно докатится. Ведь существует узор, и он виден, его не скрыть! Нет, можно носить одежду с длинными рукавами, но рано или поздно кто-нибудь да заметит. Заметит и, разумеется, донесёт, потому что молчание – это соучастие в преступлении.

Впрочем, если времени прошло не очень много, то глобальных проблем не будет. В этом случае дело ограничится штрафом и розгами. Но если речь о годах или десятилетиях – это уже каторга. А в случае нарушения и других правил… смертная казнь.

О том, чем грозит неповиновение, знали все. Для чего такая жестокость, тоже ясно – чтобы другим неповадно было. Только до момента, когда на руке проступил проклятый узор, лично я обо всём этом не задумывалась. Зато потом – да, поняла.

Поняла и пришла к выводу, что согласна. Что готова пойти в Храм и повиноваться судьбе, ведь в противном случае пострадаю не только я, но и скрывающие факт моего дара родители.

Однако отец эту жертвенность не оценил – отчеканил зло и резко:

– Нет. Никогда. Мы будем бороться!

Бороться… При том, что такая борьба абсолютно незаконна, а магическое вмешательство, способное запечатать Древнюю кровь и скрыть узор, стоит баснословных денег.

Само обращение с таким вопросом тоже небезопасно, ведь в легальной магической лавке на подобное не пойдут. За такое может взяться лишь тот, кто уже нечист перед законом, – дельцы из теневого сообщества.

При том, что эти люди умудряются водить за нос Департамент магического правопорядка, обмануть клиента для них – раз плюнуть. Но нам повезло, нас не обманули. И даже не убили в процессе.

Тут помогла профессия отца. Конечно, он простой юрист, но у простых юристов тоже имеются связи. Отец нашел надёжного посредника, который свёл с нужными людьми и подстраховал. Однако, даже с учётом выданных гарантий, та поездка в столицу была ужасно нервной.

Во-первых, понимание того, что именно мы делаем. Во-вторых, закономерный страх перед теневым сообществом и значительная вероятность провала – ведь Древняя кровь очень сильна, маг-нелегал имел все шансы не справиться.

Тем не менее старик, к которому привёл посредник, смог. Он запечатал сомнительный дар, но предупредил, что это не навсегда, что лет через семь-восемь придётся обратиться снова.

Отец не расстроился, он был готов к подобному повороту, а я… Просто на тот момент настоящей суммы за услугу не знала. Родители сильно занизили стоимость, чтобы не расстраивать. Чтобы я не наделала глупостей – не побежала в Храм, дабы признаться и спасти семью от долгов.

Зато после встречи с магом всё почти наладилось. Я перестала носить платья с длинным рукавом и дрожать при любом шорохе.

На фоне обретённой свободы даже невозможность завести семью не пугала. Ну да, я останусь одинокой девственницей. И что?

Осознание пришло намного позже, через четыре года, когда мне стукнуло девятнадцать. Я выпала из жизни на целую неделю: лежала, смотрела в потолок и пыталась понять – а правильно ли мы поступили? Может, всё-таки следовало рискнуть и выйти замуж за того, на кого укажут. Вдруг он бы оказался хорошим? Вдруг мне бы повезло?