– Госпожа Редфилд? – раздался за её плечом тихий голос.

Развернувшись, она окинула взглядом лакея, нашла на позументе малинового кафтана особую пуговицу, обозначавшую принадлежность к личной охране дожа, и кивнула:

– Слушаю.

– Вас просят проследовать со мной, не надолго.

Проводник толкнул одну из расписных панелей, которыми были отделаны стены, и за нею открылся хорошо освещённый коридор. Лестница, ещё один коридор… «Я отсюда никогда в жизни не выберусь сама, – подумала Лавиния со смешком. – Наверное, эти ребята перед зачислением на службу сдают экзамен по знанию закоулков Дворца…».

Из обыкновенной белой двери, чуть приоткрытой, падал свет. Толкнув эту дверь, она вошла в комнату, где возле камина сидели трое мужчин, хорошо ей знакомых – дож Винченцо Лоредано и главы двух могущественных венецианских семей, Джакомо Контарини и Джан-Лука Торнабуони. Четвёртое кресло явно поджидало её, и Лавиния села, коротко кивнув всем троим.

– Госпожа Редфилд, рад видеть вас, – сказал дож. – Как вам понравилась регата?

– Она была прекрасна. Как и Венеция в целом, – сладко улыбнулась Лавиния. – Синьор Лоредано, вы ведь пригласили меня по делу? Давайте с него и начнём, а потом, если останется время и настроение, обсудим что-нибудь животрепещущее, типа результатов гонок.

– Хорошо, – вступил в разговор Джан-Лука. – Мы знаем, что вы – наш друг. Поэтому просим о помощи.

– Что случилось?

– Из хранилища пропал очень важный документ, – сказал Контарини. – Замки целы, магические запоры не подвергались воздействию.

– Портал?

– Не открывали, вы же знаете, это довольно легко определить.

– Хорошо… – Лавиния вытянула ноги к огню и прикрыла глаза. – Расскажите мне подробности – что за документ, когда пропал, когда, кем и как это было обнаружено, где хранился… Словом, детали.

Детали были просты: пропавшие бумаги были соглашением, подписанным пятьсот восемьдесят лет назад тогдашними главами двух кланов. Регулировались этим соглашением все взаимоотношения между Контарини и Торнабуони, от военной помощи в случае нападения до частоты брачных соглашений между членами семей. Документы существовали в трёх экземплярах – в личной канцелярии дожа и в обеих семьях. Пропал тот договор, что лежал во Дворце.

– У тебя там течёт, словно дырявая лодка, – брюзгливо добавил Джан-Лука, он и вёл рассказ.

Лоредано лишь развёл руками.

– Я не понимаю, зачем кому-то могла понадобиться эта бумага, – сказал он. – Даже для вас двоих она имеет скорее историческую ценность, чем реально силу закона.

– Вы не сказали, когда обнаружили пропажу, – напомнила Лавиния.

– Почти только что, всего три часа назад, – ответил дож. – Ваш сотрудник был сегодня в архиве, но в открытой части, а такого рода бумаги хранятся в особом, секретном месте. Мой третий секретарь искал совершенно другие документы, но заметил полураскрытый тубус. Он проверил, в чём дело – вместо старого свитка там хранилась неумелая копия, на современной недорогой бумаге вместо пергамента.

– То есть, похититель хотел, чтобы кража была обнаружена?

– Тьма его знает, чего он хотел, – недовольно ответил Торнабуони. – Но Винченцо прав, документы имеют в основном историческую ценность. Их достают и торжественно сверяют лишь в случае заключения брака между членами кланов, но мы не роднились уже четыре поколения. Сами знаете, не стоит смешивать кровь слишком часто.

– А что представляет собой свиток, оставленный в хранилище?

Торнабуони пожал плечами.

– Обычная копия…

– Рукописная?

– Да.

– Тогда, господа, я предлагаю вам один эксперимент, – сказала Лавиния. – Пригласите сюда моего помощника, он должен был в зале для танцев. И пошлите кого-нибудь за этой самой копией.

Когда лакей, отправленный на поиски Жака, вышел за дверь, госпожа Редфилд улыбнулась и добавила:

– Я надеюсь, если этот опыт увенчается успехом, работа господина Дюпона будет оплачена по самому высокому тарифу?

– Мы никогда не остаёмся в долгу, – несколько надменно ответил Контарини.

Молчание было разбито скрипом двери, и в комнату вошёл Жак. Следом лакей притащил ещё одно кресло.

– Садитесь, – Лавиния указала ему на это сиденье и протянула тубус. – Я попрошу вас попытаться определить, кто и когда писал вот этот договор.

– Да, госпожа коммандер, – привычно кивнул Жак, сел и вытащил из тубуса свёрнутый лист бумаги.

Пробежал глазами текст, потом зажмурился и положил ладонь поверх листа.

– Неделю назад, – сказал он. – Да, семь или восемь дней. В том самом архиве, где я был, но, кажется, в другой комнате. Тот, кто писал это… нет, не писал, а копировал, конечно! Этот человек очень нервничал и торопился.

– Человек?

– Безусловно. Молодой мужчина, высокий… выше меня точно. Светлые волосы, тёмные глаза, нос с горбинкой, одет вполне современно – в джинсы и рубашку, без галстука, – тут он распахнул глаза, уставился на Джакомо и сообщил: – Знаете, на вас похож, только как бы негатив.

Темноволосый и голубоглазый Контарини прикусил губу.

– Пепино, паршивец… Мой внебрачный сын…

Двое остальных нобилей переглянулись, и Лавиния прямо-таки услышала, как где-то у них в головах со щелчком встал в мозаику новый кусочек картинки.

– Итак, господа, – сказала она, вставая. – Ваш ребус решён, злоумышленник найден. Думаю, его судьбу, подобающее наказание и причины, приведшие к проступку, вы выясните сами.

Жак уже вскочил и стоял у неё за спиной.

– Господин Дюпон, а вы не хотели бы поработать на Республику? – вкрадчиво поинтересовался Лоредано.

– Благодарю вас, Serenissimo Principe, – поклонился молодой человек. – Это потрясающее предложение. Но у меня контракт со службой магбезопасности, не хотелось бы начинать жизнь с демонстрации нелояльности работодателю.

– Жаль, очень жаль… – дож взглянул на погружённого в задумчивость Джакомо Контарини.

Тот встрепенулся, достал из пространственного кармана бархатный мешочек, уже знакомый Жаку с момента вручения призов, и сказал:

– Господин Дюпон, двери Ка’Контарини всегда открыты для вас. Прошу вас, примите эту скромную оплату вашей работы.

__________________________________

16 - Голох Каэррин – гномий клан, проживающий в Юлийских Альпах (провинция Фриули-Венеция-Джулия).

17 - Орихалк – минерал с сильнейшими антимагическими свойствами. Из него делают браслеты и ошейники, отсекающие от магических потоков, а также стены в камерах особой тюрьмы.

Дождавшись гондолу и усевшись на бархатные подушки, Жак первым делом попросил: