Только Льен промолчал. Он видел достаточно для того, чтобы придержать свои выводы при себе.

— Что?! Это?! Было?!! — этот вопрос следующей ночью стал основной причиной бессонницы в академии Рандар.

Вернувшись из города, Иллис почти сразу пожелала парням спокойной ночи и нырнула за ширму. Сидя перед маленьким зеркалом и по одной медленно вынимая из прически шпильки, она внимательно разглядывала собственные губы в зеркальном отражении. Он точно заболел! И ее заразил…

Далеко за полночь стало понятно, что уснуть не получится. Легкая тень легла на половицы, когда на подоконнике, оперевшись спиной о раму, устроилась бессонница.

Ночь была теплой, несмотря на начало зимы. Впрочем, разве здесь, на юге, это зима? Так, одно название, дождик и туманы.

Терпкий от лиственных костров ветерок путался в занавесках и распущенных волосах. Соседнее окно открыто, но шторы задернуты. Что это было? И что будет дальше?

У него глаза вовсе не серые, а серебристо-синие… Полночь кружится, словно все еще танцует тот их первый и единственный танец. Почему задернуты шторы? Разве он может спать, после… Почему у него такие теплые руки?.. Закрыть глаза и снова чувствовать их на своей талии, и шелк плавится под нежными пальцами…

Если бы мысли двух людей, думающих друг про друга одновременно, могли столкнуться, то воздушные размышления Иллис обязательно встретились бы с тяжелыми раздумьями юноши, который стоял за задернутыми шторами у соседнего окна.

Они оба были в комнатах не одни, и у обоих соседи уже спали. И только они были у открытых окон и не могли уснуть.

Он злился. Во-первых, он злился из-за того, что вся его задумка с опозоренной Иллис пошла коту под хвост. Во-вторых, его злило то, что у него еще есть возможность ее опозорить, но его это не радует. И наконец, его злило то, что чуть не произошло, когда он утащил девушку из зала. Он был в секунде от того, чтобы поцеловать ее, и не поцеловал. Вот это злило Кириана больше всего.

Почему, почему, почему он повел себя как идиот и не поцеловал ее?!

Этим вечером он ушел из ратуши, ни разу не оглянувшись. И ему сразу же показалось, что все прошедшее — сон. Это был самый лучший сон за всю его жизнь. Ему было как никогда уютно, тепло и хорошо. Не только физически, но и душевно.

Наверное, подумал он отрешенно, такое ощущение бывает, когда возвращаешься в любимый дом.

Но сон оборвался, и это чувство напугало его. Оно не поддавалось управлению. И он не имел права так чувствовать, в конце концов. Он всего лишь хотел выставить ее на посмешище, а не попасть в ловушку сам. Он не должен был!

В крайнем случае наговорить ей комплиментов, очаровать, заставить поверить ему и посмеяться над этим. Как так вышло, что он сам поддался? Неужели на него так подействовала ее доверчивость? Как она прижималась к нему в танце. Как смотрела на него… как будто для нее это могло иметь какое-то значение!

Князь был рад, что они появились. Потому что, если бы не четверка, он попросту не смог бы уйти. Он… он сам не знал, что могло случиться дальше.

Это надо прекратить. Сразу и навсегда, пока он еще не сошел с ума, пока не испортил себе жизнь неуместным чувством, пока…

Чем дальше, тем больше он сам себя убеждал, что ничего и не было. Ерунда, глупость, морок, фантазии. Ну в самом деле, не мог же он всерьез влюбиться в эту девчонку. Да это смешно! Любовь — это вообще выдумки для безголовых дурочек.

Ничего не было. Не было ничего.

А ее глаза? Они же были…

И как теперь жить, помня о них?!

Кириан так и не смог уснуть до самого утра. Его кидало из одной крайности в другую, непослушные мысли не могли усидеть за стеной привычного цинизма, то и дело прорывались, провоцируя вовсе уже несбыточные мечты… Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы утром перед самым подъемом в комнату не поскребся дежурный и не передал Князю срочное письмо от отца.

Прочитав его, Кириан бессильно уронил листок на подоконник и прислонился лбом к холодному стеклу. Ему казалось, что он только-только согрелся на летнем солнышке и вдруг на него опрокинули ушат с ледяной грязной водой, в которой еще и какие-то жабы плавали.

Уже доложили… уже… и…

«…Если ты сам не прекратишь делать глупости, я буду вынужден принять меры. И ты об этом горько пожалеешь. Забудь об этой девчонке и не смей отвлекаться от главного. Или я сам уберу ее из академии».

Забыть… как будто это так легко! Но…

Кириан даже себе самому ни за что не признался бы, что этот страх, мгновенно прошивший все тело от макушки до пяток, не был привычным страхом перед отцом и тем, что он может сделать с непокорным сыном. Это был другой страх — впервые не за себя. Но…

Он не понял. Не привык, не знал просто, что бояться можно за кого-то другого. И решил как обычно — просто убрать из жизни то, что мешает и угрожает спокойствию и движению к великой цели.

О том, что отец угрожает не только ему, Кириан постарался как можно быстрее забыть. Он принял решение сам, а не потому что… он сам прекратил это безумие! Из чисто эгоистических побуждений, без всяких дурацких соплей и сентиментальности, потому что он не верит ни в какую любовь, и… а вовсе не из-за того, что Иллис могла пострадать.

Так что уже перед первым уроком Князь поджидал девушку под лестницей, ведущей из холла. Иллис было нелегко застать в одиночестве, за ней всегда увивался кто-нибудь из курсантов, но тут ему повезло — она была одна.

— О! Зеленая птичка собственной персоной… — медленно, будто ему очень не хотелось этого делать, Кириан вышел ей навстречу из полутьмы.

— Привет! — Илис сначала вздрогнула, а потом улыбнулась открыто и радостно, еще не уловив его странный тон.

— Прелестная головка не болит после вчерашнего? — все так же небрежно осведомился он, облокачиваясь на перила. — Что до меня, то последний бокал был явно лишним… — Его лицо при этом сморщилось так, будто он вспоминал о чем-то крайне неприятном.

— Ты о чем? — не поняла девушка. Вчерашний вечер все еще кружил ей голову, и глаза отказывались замечать очевидное.

— Я надеюсь, ты не станешь болтать об этом… досадном инциденте. Мы неплохо провели время, но, видишь ли, мой отец вряд ли одобрит, что я спутался с безродной девчонкой… Так что извини, красотка. Не воображай себе слишком много.

Несколько секунд она просто молчала. А потом… солнце погасло. Защелкнулись все замки, захлопнулись окна, превратившись в бойницы. На глазах из прелестной девушки Иллис превратилась в неприступную крепость. Чужую. Холодную. Равнодушную.

Еще несколько мгновений назад он мог бы рассчитывать на это тепло. Вход в ту жизнь, на которую Кириан уже давно смотрел издалека с болью, раздражением и тайным желанием, был открыт. Еще несколько мгновений назад.