– И ты призналась врачу в содеянном?

– Нет, конечно! – взвизгнулаСветлана. – Я что, похожа на дуру?

– Доктор не сумеет тебе помочь, если невладеет в полном объеме информацией о твоей болезни!

– Я ничем не больна, – зашипелаСвета, – хотела лишь успокоиться, поэтому сказала: «Мать с отчимомпосвятили себя моей больной сестре, я не испытываю к Юле никаких чувств,поэтому считаю себя виноватой». Доктор меня на обследование положил в клинику«Новая жизнь», на неделю, выписал лекарства всякие и посоветовал жить отдельно.Спасибо Эдику, это был правильный совет.

– Кто такой Эдик?

– Доктор, Эдуард Георгиевич Казанец, отличныйспециалист, он невропатолог, – пояснила Света. – Я набралась смелостии сказала маме: «Хочу личную жизнь иметь, а у нас дома лазарет, все для Юли,гостей позвать нельзя, музыку не включить!» Сволочь!

– Ты сейчас о ком говоришь? – уточнил я.

– О Юрии, – прошипела Светлана. –Да, он мне квартиру купил, деньги дает, но никакого внимания не оказывает, аодин раз сказал: «Ты, Света, плохой человек, не захотела за Юлечкой ухаживать,а ведь другой сестры у тебя нет! Имей в виду, когда я умру, на ее уход миллионыоставлю!» Пусть не надеется, Юля раньше помрет, у нее в последнее время ссердцем плохо, капитал мой будет. Если только отчим его весь на возведениехрустальной пирамиды для «овоща» не потратит! Он в последнее время ващеопсихел, про сохранение тела в жидком азоте талдычит. Есть такие технологии,покойника замораживают, чтобы спустя кучу лет оживить! Цирк в огнях!

– Понятно, – остановил я Свету. –Теперь об Антонио, и поподробнее.

– Я ничего не знаю, – застоналаСвета. – Год назад мне на е-мейл пришло письмо, в нем была описанаситуация с Юлей и Ольгой Сергеевной в деталях! Словно кто-то подглядывал! Ноникого же не было! Будто я сама кому-то рассказала! Но ведь я никому ни словомне обмолвилась! Письмо было подписано: «Твой Антонио».

– И чего он хотел? Денег?

– Нет! Дружбы!

– Извини? – не понял я.

Светик обхватила плечи руками и затряслась.

– Антонио писал примерно так. «Ты оченьодинока, не имеешь приятелей, а родителям плевать на здоровую дочь с высокойколокольни. Никто тебе не помогает, ты тянешь лямку в тупой конторе, я хочурасписать твою жизнь яркими красками…» Короче, он мне дал адрес «Часа пик» ивелел туда на службу устраиваться. Я не особо горела желанием в газетеработать, и вот тогда Антонио зубы показал, прислал сообщение: «Хочешь, чтобытвоя мать и Юрий узнали правду?»

– Ясно, – протянул я. – И что онзаставлял тебя делать?

– Ничего особенного, – затараторилаСвета, – поверь! Всякую ерунду, ну типа пойди туда, принеси это!

Я встал, приблизился к окну, приоткрылфорточку и тихо сказал:

– Светик, не надо врать! Ты знаешь, чтослучилось с Романом Бурлеевым, может, ты принимала непосредственное участие вего убийстве…

– Господи, конечно, нет, – в ужасезатрясла головой девушка.

– Снова ложь, – резко перебил ялгунью. – Хочешь, объясню ход моих мыслей?

– Ну, – пролепетала Светик, –интересно.

– Мы столкнулись на дороге, ты зазевалась, ислучилось ДТП, несерьезное, но, естественно, следовало вызвать ГАИ, так?

Светик заморгала.

– Сейчас, когда мы вдвоем, без свидетелей,ложь будет выглядеть смешно, – мягко продолжал я. – Так было ДТП нашоссе?

– Да, – сквозь зубы процедила Светик.

– Ты воспользовалась моей помощью и умчалась,так?

– Да, – вновь подтвердила девушка.

– А почему ты уехала?

– Подумаешь, – дернула плечомСветик, – ты чуть бампер помял и права качаешь! Я торопилась!

– Пусть так, – кивнул я, – нопочему, когда мы встретились в редакции, ты сделала вид, будто мы незнакомы?

– Думала, ты начнешь денег требовать, –фыркнула Светик, – свидетелей аварии нет, вот я и решила в глухуюнесознанку уйти.

– Ладно. Поговорим о другом. С какой стати тывдруг, прослушав запись на диктофоне, решила покаяться? Отчего открыла страшнуютайну, а?

Светик прижалась к спинке стула.

– Ну… ну… ну…

– Могу сам ответить на этот вопрос. В моментубийства Ольги Сергеевны тебе едва исполнилось восемь, в таком возрасте ребенокнеподсуден и сейчас, по прошествии двадцати лет, никто не начнет нового расследования.Да, Юрий и Анелия Львовна могут порвать с тобой отношения, ты лишишьсянеплохого денежного содержания от отчима, но маловероятно, что твои родителипримут жесткие меры против тебя, сделавшей свою сестру инвалидом. Сильносомневаюсь, что твоя мать и отчим монстры. Ради оправдания собственногоповедения ты чернишь их, но не станем сейчас углубляться в психологию, да и яне профессиональный душевед. Но хорошо понимаю: ты решила отвлечь мое внимание,признавшись в преступлении, за которое не последует наказания. Полагала, что яужаснусь и забуду об основной теме беседы. А какова она? Кончина НаташиКапустиной, которая, в свою очередь, связана с расследованием смерти РоманаБурлеева.

Светлана издала то ли стон, то ли вой.

– Из всего вышесказанного я делаювывод, – сказал я. – Ты в курсе подробностей убийства Романа и однаиз виновниц происшествия с Капустиной. Кто пожаловался Антонио? Кто звонил ему,пока Наташа заправляла машину и ходила в аптеку? Твой сообщник быстренькоразрулил ситуацию. Прости за нелепый каламбур, но Антонио ее в прямом смыслеслова разрулил, сел за баранку и сбил Наташу.

По лицу Светика покатились слезы.

– Ванечка, – прохрипела она, – мнеочень плохо… плохо… плохо…

Я с некоторым сомнением посмотрел на девушку.

– Воды?

– Н-нет… я задыхаюсь… ингалятор… в сумке…

Кожа Светы приобрела землистый оттенок, глазаввалились, я испугался. Конечно, девушка отчаянная врунья и замечательнаяактриса, но изобразить подобную реакцию не под силу даже великим лицедейкам,похоже, ей на самом деле нехорошо.

– Принеси… скорей… – хрипела гостья, –там… внизу.

Я быстро наклонился, взял кожаный ридикюль,открыл и увидел небольшую упаковку из белого картона.

– Давай… ну…

Я сорвал хрусткий целлофан и вытащилингалятор, Света схватила пластмассовый «пистолет», попыталась нажать на него изашептала: