«Что эта мерзавка здесь делает?!» — рассердилась Наташа, в то время как Маша все-таки открыла дверь, едва не вырвав с корнем хлипкую ручку.

14 мая, 21.27

Маша в замешательстве топталась у кухонного стола. Перед ней аккуратными рядами стояли тридцать плошек с ингредиентами будущего зелья. Одни из них следовало варить, вторые — настаивать на спирту, третьи — ошпаривать, четвертые — тщательно разжевать, выплюнуть, залить кислым молоком и настоять в серебряной посуде. Чтобы успеть до закрытия магазинов, Маша носилась так, что кофта на спине и под мышками потемнела от пота. Требовались керамические, фарфоровые, стеклянные мисочки, ступка — непременно из латуни, несколько кастрюль из сверхпрочного металла, медные ковшики разного размера, серебряная кастрюлька — вместо кастрюльки Маша купила сахарницу, хрустальные флаконы…

Но оказалось, что посуда — только половина беды. Три часа, не разгибаясь, она раскладывала корни, веточки, рассыпала пыльцу, обрывала листья, крошила, молола, терла и ровно по граммам, по каплям и по малюсеньким — еще меньше, чем для соли, — ложечкам (без горки!) распределяла все это по разным емкостям.

До того как начать все это смешивать и варить, Маша решила отдохнуть и прогуляться. Грета сказала, что зелье — как фирменное блюдо у хозяйки. Сколько ни давай рецепт — у каждой получится по-своему. Поэтому до того, как начать готовку, нужно как следует сосредоточиться и вложить в зелье душу.

На улице прошел дождь — остро пахло весной. Липкими, маслянистыми тополиными почками, сырой землей, свежей травой, которая, казалось, росла на глазах, древесной корой, влажным асфальтом. С упоением вдыхая свежий майский воздух, Маша прогулялась до бульвара, перешла дорогу и уткнулась в трактир с забавной вывеской «Иваныч». Вспомнив, что весь день ничего не ела, она зашла внутрь, заказала гуляш с макаронами, томатный сок и греческий салат.

Ожидая ужин, Маша от нечего делать присматривалась к соседям. За ближайшим столом разыгрывалась тихая драма. Молодой человек пришел с одной девушкой, которая явно была его постоянной подругой, а флиртовал с другой. Уличить его было трудно — он не заигрывал открыто, а якобы увлекся остроумной беседой, в то время как его девушка мучилась от ревности.

«Сука! Вчера еще рыдала у меня на плече — меня никто не любит, все хотят только трахнуться на скорую руку!» — злилась про себя брошенная подруга.

— Ну-ну, — прошептала Маша и сосредоточилась.

Мимо соседнего столика пробирался официант с подносом, уставленным тарелками, мисками с супом, стаканами и бутылками. Когда он очутился рядом с «сукой», толстый мужчина резко поднялся от ближайшего стола — он сидел спиной к официанту, и вышло так, что его большая спина налетела на поднос, поднос жалобно звякнул бутылками и тарелками, наклонился, официант покачнулся… И обед, приготовленный для пятерых, полетел прямо на «суку».

Его Маша также не могла не наказать — к собственному величайшему удивлению, неудавшийся Казанова начал хохотать как заведенный. Он всхлипывал, тыкал в «суку» пальцем, стонал: «Ой, не могу… ма-ма…» — стучал ногами об пол и сгибался пополам. Окружающие взирали на него в немом шоке. Кто-то крутил пальцем у виска, а кое-кто из мужчин даже подворачивал рукава. А его бывшая девушка, злорадно осмотрев поле боя, взяла сумку и пошла к выходу, во всеуслышание попросив молодого человека больше ей не звонить.

Маша посмотрела на часы, заторопилась — быстро затолкала в себя гуляш, расплатилась и поспешила домой.

15 мая, 00.38

— Уф! — выдохнула Наташа и шлепнулась на стул.

Ладони у нее были в коричневом соку от корней склизкого, непослушного растения. Толстый, липкий корень состоял из жестких, как проволока, волокон. Каждое приходилось резать по отдельности, и из каждого в знак протеста брызгал едкий, как кислота, и вонючий, как скунс, сок.

— Ничего-ничего, — утешала Магда.

Она развалилась на диванчике и следила за тем, чтобы Наташа ничего не перепутала.

— Меня вот что беспокоит… — Наташа оперлась об стол и сдула прилипшую к жирному лбу прядь волос. — Что эта засранка делала в подвале? Не отправилась же она туда за паленой водкой?

— Все мажет быть. — Магда перекинула ногу на ногу. — Хотя в твоем случае… Она могла за тобой следить?

Наташа вытерла лоб тыльной стороной ладони и задумалась.

— Тут что-то другое… — ответила она.

— Хочешь, я поговорю с Розой? Она тебе погадает, — предложила Магда.

— А ты сама не можешь? — поинтересовалась Наташа.

— Я же говорила — у меня с этим неважно. — Магда встала, подошла к плите и включила комбайн.

Сделав из корений пюре, Магда вывалила его в кастрюльку, включила таймер и отправила Наташу в душ. Когда распаренная Наташа вышла из ванной, Магда уже сидела в обуви и держала на коленях сумочку.

— Ты готова? — спросила она.

— К чему? — удивилась Наташа.

— Мы едем к Розе, — заявила Магда так, словно это Наташа настаивала на том, чтобы немедленно отправиться в гости к гадалке. — У нее сегодня свободный вечер. Поверь мне, такое случается не часто, — пресекла она возражения.

Девушки спустились в гараж, прошли по холодным пустым залам, и наконец перед глазами Натальи предстал великолепный, но совсем не волшебный автомобиль — красный спортивный «форд-мустанг».

— Уникальный экземпляр, — похвасталась Магда. — Ути мой красавец! — похлопала она машину по двери.

— Он… обычный? — спросила Наташа.

— Обычный?! — возмутилась ведьма. — Ты что, шутишь? Четырехсотсильный мотор V8 объемом 4, 6 литра с механическим нагнетателем и интеркулером! Это же чудо! Садись давай!

«Мустанг» довольно заурчал, потом взревел и сорвался с места. Магда на заднем ходу доехала до выезда, на ходу же развернулась, пижонски скрипнув колесами, и понеслась так, словно на дороге никого, кроме нее, не было. Машина, казалось, была благодарна хозяйке за то, что та не умаляет ее возможностей — не заставляет мощный автомобиль тащиться шестьдесят километров в час. Авто слушалось Магду так, словно они были единым целым.

Водители соседних машин удивленно, испуганно или возмущенно оборачивались, не понимая, что за красная стрела мчится со свистом и ревом мимо них. А те, кто останавливался рядом на светофоре, пялились, открыв рот, на двух красавиц в шикарной машине, которая с места срывалась на сто километров в час и спустя пару секунд мелькала вдали кровавым пятном.

— Я помню, как люди ездили в каретах, как привыкали к паровозам, как придумали первые автомобили… — Магда перекрикивала ветер. — Но когда появились ТАКИЕ машины, я поняла: летать по воздуху — отстой! Мчаться по земле — ни с чем не сравнимое наслаждение! Это так здорово — чувствовать под колесами асфальт!