Катер просочился сквозь атмосферный барьер, выгнувшийся внутрь наподобие мыльного пузыря, и мягко приземлился на короткие лапки выдвижных стабилизаторов точно в окантованном синим пунктиром овале посадочного сектора. Машина замерла, чуть потрескивая и как бы раздумывая, туда ли она попала. Наконец решилась, и всей своей массой опустилась на ровную поверхность палубы. Минуту ничего не происходило, затем задняя аппарель отвалилась, пошла вниз, с глухим ударом спружинила от покрытия. Два «ската» неторопливо выплыли из темноты отсека, неся на себе побывавших в плену членов команды. Следом неотступным караулом шагали победители.

Медицинские капсулы, перемигивающиеся зелёными огоньками контрольных экранов, висели в воздухе вдоль ограждающей линии. Как только погасли сиреневые сполохи дезинфицирующих излучателей, коллеги Илланы подбежали к прибывшей группе. С помощью двух техников они быстро освободили так и не пришедших в себя десантников и Марину от брони и одежды. Не прошло и пяти минут, как стазис-камеры вместе с сопровождающими отправились в корабельный госпиталь.

Иллана была тут как тут. Она даже махнуть мне рукой успела, сразу скрывшись с глаз за матовой пеленой ограждающего ангар поля. Работа у каждого своя.

Боевой отряд встречали не слишком бурно. Никаких построений, речей, девушек с цветами и красной ковровой дорожки в нашу честь. Когда невдалеке висит боевой корабль чужаков, от которого непонятно чего ждать, до официоза ли? Вся команда на боевых постах, капитан и офицеры в главной рубке.

Тем не менее почти все свободные от вахты толкались в ангаре. Они собрались тесной группкой, обступили площадку с десантным ботом, но не подходили до тех пор, пока медперсонал не закончил с ранеными. И только потом посыпались поздравления и вопросы.

Командир о чём-то перекинулся словом с сержантом десантной группы, а меня в это время окружили пилоты и техники.

– Отставить праздные разговоры, – раздался голос командира, пока я старательно пытался ответить всем сразу, – вам делать нечего, или забыли свои места? Так я вам мигом напомню.

Повторять не пришлось. Толчея рассосалась. Я помахал рукой ребятам, мол, позже всё расскажу, и вытянулся в струнку перед начальством.

– Вольно, стажёр, – даже не дав мне рта раскрыть, произнёс Лев Петрович, – восемь часов отдыха. Рапорт на моё имя к завтрашнему дню. Свободен.

Я козырнул и рысью побежал к себе. Показалось или нет, но на лице командира, когда я покидал ангар, расплылась на миг довольная улыбка. И про обязательный доклад ничего не сказал, а пропади оно всё пропадом, не до того сейчас. Ноги не держат, спать хочется до ужаса.

Добравшись до каюты, я с порога кинул на кровать пояс с оборудованием, затем разделся, нырнул в душ, и только под исходящими паром каплями воды осознал, насколько вымотался. Некоторое время я наслаждался абсолютным покоем, чуть было не уснул, но вовремя вспомнил о данном профессору обещании.

Это меня взбодрило. Наскоро высушившись и натянув форму, я набрал номер Весенина. Неудача. Комм сообщил, что абонент не может принять сообщение. Пришлось вызывать доктора Маркова, который на моё счастье сидел в лаборатории.

– Василий, с возвращением. Мы уже все наслышаны о вашем успехе, примите наши общие поздравления!

– Спасибо, доктор. Я вас вот по какому делу беспокою. Профессор просил меня образцы собрать, какие смогу. Просьба выполнена – можете забирать.

Марков улыбнулся.

– Всё сразу же доставили к нам в лабораторию. Умник на подлёте учуял артефакты и сразу уведомил меня. Освободишься – заглядывай, покажем, чем ты нас порадовал.

Я пообещал обязательно подойти позже и нажал отбой, прервав связь с учёным, который, ещё не закончив разговор, уже распоряжался сотрудниками лаборатории, отвернувшись в сторону от экрана.

Достав из загашника упаковку сока, сел на кровать, плавно трансформировавшуюся в кресло, расслабился. Предчувствие вроде бы не предвещало ничего плохого, что было странно. На крейсере объявлена боевая тревога. Оба корабля, что наш, что чёрный гигант, ужа подготовились к бою и ждут, разделённые бездной космоса. А интуиция молчит.

Я встал и скомандовал подключить внешний обзор. Мягко осветился появившийся в воздухе экран. Задав параметры удаления, полюбовался полученной картинкой.

«Ломоносов» окутался сложнейшим переплетением силовых полей, сияя в пустоте как зелёная звезда. Схема демонстрировала все уровни энергощитов, крохотные искры внешней боевой сети и окружающий потенциального противника (выглядящего как сплошной кокона мрака) сенсорный массив. Чужак молчал.

Я ещё немного постоял, затем отключил систему и огляделся, вспомнив про своего питомца. Колобка после прилёта я так и не видел, он тихо слинял, интересно, куда на этот раз? Скорее всего, полетел к энергетикам – он у меня теперь самостоятельный до ужаса.

Почему к энергетикам? Всё просто – этот наглый клубок намастрячился потреблять энергию в таких количествах, что бытовая энергосеть уже не справлялась, а наводить прямой канал передачи в мою каюту старший энергетик отказался, считая это ерундой и не желая перенастраивать баланс внутреннего поля.

Кроме того, для эффективного питания Колобку требовался сложносоставной энергопоток, сформировать который в моей скромной клетушке не представлялось возможным. А в вотчине господина Зорина подобрать наиболее подходящий по мощности и составу рацион – раз плюнуть. Ничего, налопается и вернётся.

Вот же, блин. Только что спать хотелось, выпил соку всего ничего, а желудок вспомнил о своём существовании и сон как рукой сняло. Бурчит, негодяй, напоминает о своих потребностях. А почему бы и нет, кстати, было бы неплохо насладиться ощущением чего-нибудь питательного. Короче, не хочу спать, а хочу есть!

Сказано – быстро сделано. Выскакиваю из каюты, чуть было не столкнувшись с техником, с какого-то перепугу застывшим прямо посреди коридора и разглядывающим заурядную дверь на противоположной стене. Чего это он?

Порыв ветра, охватившего меня в гравитрансе, за минуту высушил и растрепал волосы, перед тем, как выплюнуть возле корабельной столовой номер два. Можно было и ближе найти место перекусить, да вот хотя бы в кают-компании нашей типа эскадрильи, но на кой мне давиться синтезированной пищей, если сегодня, а кстати, чем тут сегодня кормят?

В столовой всё тот же пейзаж с зеленью. Издеваются они, что ли. У меня от этого вида постоянно возникает желание лечь на травке и уснуть. Прямо вот между столиков.

В помещении пусто. Только один стол был занят расположившимся за ним и вдумчиво изучающим что-то на небольшом экране Виктором Степановичем. Он, кстати, самый главный человек на судне – корабельный кок.

Ура, этот господин меня заметил, улыбнулся и призывно махнул рукой. На столе уже стоит пузатая, никак не меньше полулитра, чашка с чаем и блюдо со свежезажаренными оладьями. Рядом пристроилась пиала с вареньем, если не ошибаюсь сливовым.