о нем всего несколько раз, на самом-то деле, мы виделись с ним почти каждый день, и я провел немало времени, болтая с ним в его такси, пока Кристина и Оксана ходили за покупками. Затем началась предполетная волокита, и вскоре, мы уже заняли свои места на борту самолета. И вот мы сидим. Стюардессы проводят инструктаж. Пассажиры пристегивают ремни и достают бутылочки из дьюти фри. Оксана выпивает таблетку снотворного, надевает на глаза синюю повязку и устраивается поудобней в своем кресле. Она уже давно привыкла к полетам, ведь совершает их не менее шести раз за год. Кристина немного волнуется. Она боится высоты. Каждый полет требует от нее невероятного мужества, но каждый раз, она пересиливала себя, не желая отказываться от всего мира, ради такой мелочи, и я за это ей чертовски гордился. Я же сидел спокойно, и жалел лишь о том, что мне не досталось место возле иллюминатора.

И вот самолет начинает медленно катиться на взлетную полосу. Все голоса понемногу стихают. Стюардессы спешат занять свои места. Свет в салоне гаснет, и все замирает. Машина начинает с ревом набирать скорость. Я чувствую перегрузку. У меня закладывает уши. Все это длится минут десять, а может чуть дольше. В этот момент очень трудно уследить за ходом времени. Наконец-то капитан объявляет, что мы набрали высоту десять тысяч метром и все выдыхают.

Мы с Кристиной следуем примеру Оксаны, и тоже принимаем снотворное, мне кажется, что оно не действует, достаю книгу и начинаю читать, но уже через несколько минут проваливаюсь в сон, и сплю почти весь полет. Через три часа нас будят и подают ужин. Кристина так и не смогла заснуть. Она выглядит измотанной. Я пытаюсь не спать, чтобы составить ей компанию, но не могу пересилить себя и вновь проваливаюсь в сон.

Глава 24

Когда я проснулся, самолет уже готовился к посадке в Домодедово. Оксана еще пыталась прийти в себя, а Кристина сидела в своем кресле совершенно измученная и обессилившая. Она была на пределе нервного истощения, и кажется уже готова была взорваться, но вскоре капитан объявил, что мы преступаем к посадке, и уже через десять минут мы стояли на взлетно-посадочной полосе, а сотрудники аэропорта сканировали нас тепловизорами, желая убедиться, что никто из нас не привез в страну лихорадку. После всей волокиты с документами, и почти часового ожидания багажа, мы наконец-то вышли на улицу, где тут же поймали машину и поехали на железнодорожный вокзал.

И вот мы уже мчим по Каширскому шоссе. Я еще не совсем отошел от действия снотворного. И мне немного не по себе. Москва кажется слишком огромной. Дома словно скребут небосклон, хотя на самом-то деле в них этажей двадцать, не больше. Но после хибарок Гоа, они видятся мне вавилонскими башнями. Вокруг было слишком много огней. Вокруг было слишком много машин, и ехали они слишком спокойно. Всюду рекламные билборды и вывески, что предлагают выгодные проценты по кредиту и новые седаны, которые должны помочь почувствовать превосходство. И кажется раньше я этого не замечал. А теперь все это обрушилось на меня, и не давало вздохнуть полной грудью. Даже воздух здесь был тяжелый, пропитанный гнетом города. Было прохладно и у меня мерзли пальцы. Но знаете, я был счастлив оказаться дома, где все было знакомо мне.

Через час мы уже были на Курском вокзале. Чуть не опоздали на поезд, успев запрыгнуть в самый последний момент, когда состав уже тронулся. Разложив свои вещи, мы купили у проводника три чашки чая, выпив который отправились спать по своим полкам. Утром нас будит проводник. Мы умываемся и покидаем поезд. Снова такси. И вдруг мы уже сидим в нашей квартирке, и никак не можем поверить, что еще сутки назад были на другом конце света и смотрели как индусы выходят из храма украшенные гирляндами. А теперь под нашими окнами крутились только парочка мужчин у белого внедорожника, да дама с собачкой, что своим тявканьем нарушала утренею тишину спального района, который нависал огромными глыбами многоэтажных домов.

И я просто сидел в своем кресле, и не знал, что буду делать сегодня. Во мне было так много сил и стремлений. В моей голове было так много идей. Я понятия не имел, что ждет нас впереди — и это было прекрасно.

Глава 25

Следующие три дня мы провели дома. Забрали Павла у матери Кристины. Оксана осталась погостить у нас, и мы вчетвером просто предавались неге и развлечениям. Ходили в кинотеатр или ресторанчики, или просто сидели дома, занимаясь ровным счетом ничем. И это, пожалуй, были самые лучшие дни в той весне.

На четвертый день мне все же пришлось выйти на работу, хотя меня это уже не очень заботило, ведь в городе уже давно укрепились жаркие дни, а с приходом лета, сложно переживать о чем бы то ни было. После работы я пошел повидаться с Елиничем, и заодно передать ему бутылку гоанского рома, который обещал привезти ему из Индии.

Когда я вошел в его съемную квартиру, меня встретил все тот же беспорядок. Всюду стояли пластиковые бутылки из-под дешевого пива. Грязная посуда была свалена в раковину. А на столе лежала буханка заплесневевшего хлеба, которую он так и не достал из пакета. Сам он выглядел не важно. Под его глазами расплывались темные круги. А его фигура казалась еще более обрюзгшей. За три недели, что меня не было в стране, он почти не выходил из дома, только за сигаретами или выпивкой. Денег у него уже почти не осталось, и он понемногу начал осознавать, насколько была глубока яма, которую он себе вырыл. В тот день, он даже признался мне, что уже несколько раз думал о самоубийстве.

— Знаешь, — сказал он, когда мы курили на балконе. — На днях я подумал… А ведь всего-то нужно — один прыжок. Здесь восемь этажей. Ни единого шанса выжить. Все уже будет кончено.

— Брось ты это, — перебил его я. — Не хочу даже слышать об этом.

— Да не волнуйся ты так, — он отошел от окна с чуть виноватым видом. — Хотел бы прыгнуть, уже давно бы сделал это.

— Тогда к чему все эти разговоры?

— Простой треп. Не обращай внимания, — он затушил сигарету и достал из пачки новую.

— Знаешь, — сказал я в пол голоса. — Я все равно считаю, что тебе нужна помощь. Еще не поздно все исправить.

— И что же мне делать?

— Для начала обратимся к врачам, и решим твои