чтобы облегчить собственные страдания, – а она, безусловно, страдала.

И, видят боги, я бы не сдержался.

Я с трудом гнал от себя эти мысли снова и снова и давил на газ. Под скоростью Город преображался. Я оставался наедине с ним, ощущая, что никто не может угнаться за моим «Ягуаром», исступленно мечущимся по темным улицам. Я бежал от тишины и одновременно жаждал ее – и Город отдавал мне все, что мог.

Вопрос о том, живу ли я, стал острее, чем когда-либо. Если я сам не замечаю собственное существование, есть ли в нем смысл?

На излете очередного пустого дня мой верный железный друг покинул Город. Колеса сами принесли меня на окраину. К подъезду знакомой пятиэтажки, в серость и безысходность спальных районов.

Я затормозил резко, оставив черные следы на недавно просохшем асфальте. Только сейчас я заметил, что уже сутки, как дождь прекратился. Не думая, я набрал номер.

– Спасибо, – выдохнула она в трубку вместо приветствия.

– За что?

– Я боялась, что ты никогда не позвонишь.

– Я тоже.

И звенящая тишина последних дней накрыла нас обоих.

Глава 15. Шестерка Кубков. Аврора

Эта ночь была безумной. Еще на заливе Аврора распрощалась с остатками алкоголя в крови, когда Адам бодро направил коня в воду. Одежда вымокла, но она уже не обращала внимания на такие мелочи.

Дальше все было как в тумане, но не из-за выпивки. Они скакали по темной воде, и легкий морской запах преследовал Аврору еще неделю после. Потом Адам повернул к городу, и белый конь гордо вышагивал по тротуару, забавляя и ввергая в шок редких встречных прохожих.

Люциан шутливо кланялся им и смеялся вслед самым остроумным высказываниям. Аврора чувствовала, что сама входит в раж и иногда ударяла по спине новому знакомому и кричала: «Извозчик, гони эту суку скорее!!» В ответ Адам кричал: «Милсдарыня, пощадите, мы и так мчим на всех порах!» – и бодрой рысью они скакали по почти пустому шоссе, распугивая запоздавшие машины.

Когда конь достиг огромного кладбища, Адам бодро махнул через ограду, прищелкнул рукой, и их кожа слегка заблестела в тусклом свете редких фонарей. С победным «Ииииииххаааа!!!» они носились по узким тропинкам, пока из будки не выскочил сторож. Трясущимися руками он доставал телефон, когда со зловещим хохотом Адам направился в его сторону, завывая в лучших традициях хоррор-фильмов. Сторож не выдержал и ринулся в ближайшие кусты, бросив телефон прямо на дорогу.

Аврора смеялась как сумасшедшая, когда они вернулись на шоссе.

– Так и рождаются городские легенды, – крикнул за плечо дилер.

– Ладно, моя отбитая жопа того стоит, – улыбнулась она в ответ.

И, как по заказу, с соседней улицы показались еще два всадника в полицейской форме. Тут же раздались предупредительный свист и настойчивый приказ остановиться.

– К утру ты совсем перестанешь ее чувствовать! Держись крепче, красотка! – Адам повернулся к стражам порядка, ненадолго отпустил поводья и обеими руками показал им средние пальцы. – Догони сначала!

Он снова смеялся, а лошадь, казалось, уже летела над серой землей. По крайней мере, Аврора не чувствовала ударов подков об асфальт, но вцепилась в спутника мертвой хваткой. Это было страшно и завораживающе одновременно.

Конечно, полиция не могла за ними угнаться. Ветер свистел в ушах, будто пули в дешевом вестерне. В считаные минуты они уже гарцевали в белых огнях сходящегося моста. А потом Адам начал брать дистанцию для нового разгона.

– Ты же не собираешься прыгать через реку?

– Кто знает…

– Ладно, Адам, ты не душный.

– А то!

И он вновь ударил по бокам белоснежного коня. Мгновение – и они уже несутся навстречу мосту, подсвеченному огнями, как взлетная полоса. Еще мгновение, прыжок, и под ними распахивает врата пропасть с бурными черными волнами где-то далеко внизу. Сердце бешено заходится, грозя остановиться от слишком большой порции адреналина в крови. Аврора не выдерживает и закрывает глаза…

Но туман внутри развеивается, когда копыта бодро цокают по другую сторону реки.

– Выдыхай, – засмеялся Адам, притормаживая.

– Это не настоящая лошадь?

– Да кто же ее знает.

Когда рассвет забрезжил тонкой белесой полоской за крышами домов, они уже ехали по Проспекту. Напоследок Адам зарулил в закусочную, заказав еду, но так и не спешившись. Усталый кассир никак не отреагировал на необычных клиентов и будничным тоном пожелал хорошей ночи – в центре Города в темноте можно встретить и не такое шоу.

С огромным шуршащим пакетом он доехал до нужного дома, не спрашивая адрес. Спешился сам, потом помог слезть Авроре.

– Ладно, ты умеешь погулять, – с улыбкой признала Аврора, разминая натертые ноги. О том, что с ними будет завтра, она старалась не думать.

– А я еще не закончил, – он многозначительно посмотрел на пакет с фастфудом. – Не думаешь же ты, что я буду есть эту дрянь один? Я бы купил чего-то нормального, – он слегка скривился на последнем слове.

– Себе «нормального», а мне и эта дрянь сойдет? – На самом деле Аврора голодными глазами пожирала вожделенный пакет с бургерами.

– Все подростки обожают это, разве нет?

– Нет, – из чувства противоречия фыркнула Аврора и с трудом отвела глаза от еды. Но Адам проигнорировал ее маленький бунт.

– Идем есть? – Он сказал это так буднично, так лаконично продолжил ночь, будто сам бывал в ее квартире не реже, чем хозяйка.

Смешно сказать, но Аврора просто не нашла повода отказать. Сотня логичных и очевидных причин вылетели из ее головы в тот момент, когда он похлопал лошадь по крупу и сделал первый шаг к подъезду. Она просто пошла следом.

– А лошадь?

– Пойдет домой сама. – Дилер распахнул дверь без ключа и кодов. Первым поднялся на нужный этаж и застыл у двери. Не было сомнений, что он сделал это из вежливости, ему бы не составило труда и в квартиру первым войти, по-хозяйски.

Про себя Аврора усмехнулась и не стала упоминать Стешу. Пусть сюрприз будет. Но внутрь она вошла первой, на всякий случай.

– Воу… – протянул Адам, поморщив нос. – Ты вообще живешь здесь? Уборка не твое хобби?

– Напросился ко мне домой, сам виноват.

Она скинула плащ и повесила на пустую вешалку – единственное место в прихожей, не заваленное вещами.

Вообще-то большая их часть осталась еще от бабушки, и Аврора не выкидывала их только потому, что Степан любил хлам. А она потакала своему незримому соседу, хоть в чем-то оставляя привычный духу комфорт.

В квартире было темно, тихо и действительно слишком затхло. Будто окна не распахивали