***

Вечером, впервые за всё время, Марк вдруг пошёл к тёте Вале. Его не было больше часа, а вернулся поддатый. Зайдя на кухню, молча достал бутылку водки, налил в чайную кружку и залпом выпил.

— Ты бы хоть закусил, что ли? — поморщилась Полина. — А вообще, на-ка лучше вот это, — залезла в холодильник, вынула из коробочки от лекарства инструкцию, — ознакомься на досуге.

— Что это?

— Приговор твой. Да, да! Чего смотришь? Прям так и написано, при сочетании с алкоголем, возможен цирроз, острый гепатит, гангрена и ещё куча всяких проблем. Всё прямо как ты любишь — создать проблему, чтобы было над чем страдать.

— Я? — он вдруг резко задрал футболку, оголяя дряблый живот: — Вот проблема! И, заметь, не я её создал!

— А кто, я что ли? Мне научить тебя пресс качать? Или за тебя это делать?

— Какой пресс? — заорал Марк. — Ты слепая? Лучше смотри! Во-о-от!

— Что? — развела руками Полина. — Целлюлит? Ещё скажи, что это я тебя им заразила…

Марк одёрнул футболку.

— Веселишься? Давай, давай. Но сразу говорю, недолго ему осталось. Уж я-то найду способ его обломать!

— О боже, — закатила Полина глаза. — Дай догадаюсь, ты опять про соседа? Что вы там с тётей Валей на этот раз придумали? Будешь пугать его своим пузом? Ну, тогда ещё накати, чего уж там. Всю бутылку допей! И наблюй ему на порог, он тогда точно испугается и съедет от греха подальше.

— Аа-а-а… — зло сощурился Марк, — да ты в курсе! Ну точно! Кто бы сомневался!

— В курсе того, что он испугается твоей блевотины? Ну нет, это скорее интуиция, Марк. Просто я бы испугалась… Таких дебильных соседей, как мы!

Марка уже трясло, но на Полину он, как ни странно не рыпался. А она смотрела на него и не понимала, почему. Ей, если честно, даже хотелось скандала. Вот этих самых последних капелек в переполненную чашу, после которых страха шагнуть в новую жизнь — словно в пропасть с пустыми руками — не останется. Как сто грамм для храбрости. Но муж держался. Как будто тоже понимал, что с ней происходит.

— Ты бы, наверное, даже счастлива была, если бы он мне печень отбил, да? Думаешь, если он меня прибьёт, хата тебе достанется? А вот ни хрена! Завтра же на мать завещание напишу.

— Какую печень, Марк? Вы что там пили-то вообще с тётей Валей? — деланно рассмеялась Полина, но самой почему-то стало страшно. Долго удерживать на дрожащих губах улыбку не смогла.

— Угу, — наблюдая за её реакцией, усмехнулся он. — Не ожидала, что догадаюсь? А я потерплю, ты что думаешь. Даже попровоцирую его. Специально! Он же уже сидел, так что второй раз посадить — как не хрен делать будет!

— Ты что несёшь? О чём догадаюсь, кого засудить? Марк… Вы с тётей Валей реально заигрываетесь уже. Сказать участковому, что травкой воняет — это одно, а вешать на человека побои…

— Смотри! — снова задрал Марк футболку. — Видишь пятно красное?

— Нет.

— Ну как нет, на солнечном сплетении! Вот!

— Да нет там ничего!

Марк задрал футболку ещё выше, разочарованно засопел, разглядывая собственное пузо.

— Это потому что знает, зэчара поганый, куда бить, чтобы следов не оставалось.

«Прям как ты» — чуть было не брякнула Полина, но сдержалась. В голове не укладывалось, что муж говорит правду. Но интуиция шептала, что может. Вполне.

Тонко и больно кольнуло разочарованием — а ведь она почти поверила, что он, хотя и отсидел, но изменился!

***

На следующий день позвонил Мансуров, потребовал встречи. Не сам приехал, как обычно, а велел подъехать к нему в офис… Именно велел. Можно сказать, приказал. Руслану было не с руки тащиться аж в центр, да к тому же работа горела, но тон Мансурова был холоднее стали, поэтому становиться в позу Руслан не стал.

Что-то тут не то. Неужели гражданин муж заявил в ментовку? Да ладно. Вообще не сходится. Во-первых, врезал ему Руслан всего разок — просто дождался в подъезде, зашёл следом в лифт, молча дал под дых, и, вцепившись в волосы, чтобы гад не смел опускать морду, заглянул в его обосравшиеся от страха глаза. Убедился, что месседж принят и сразу же ушёл. Всё. Секунд пятнадцать от силы. Ни свидетелей, ни следов. Тогда что?

Мансуров сидел под кондёром, пил кофе, листал бумаги. Глянул на Руслана недобро, но заговаривать не спешил. Допил кофе, велел секретарше убрать чашку. Когда она ушла, поправил галстук, манжеты, положил руки на стол. Прям аудиенция. Глянул на Руслана исподлобья:

— Как работа идёт?

— Вы же вчера всё видели. Кузов готов, салон делаем.

— Долго ещё?

— Если не загоняться — недели две.

Мансуров кивнул, раздражённо потёр подбородок.

— Как же так, Руслан? Я к тебе, как к другу, всё на доверии, нараспашку, можно сказать, а ты паскудишь?

— Не понял.

— Ну ладно Макс — ты не знал, что он мой клиент. Поверю. Но женщину мою уводить?

Руслан невольно стиснул кулак. С-с-сучка пластмассовая, доигралась! Дурацкая ситуация — оправдываться он не собирался, но и промолчать было нельзя. Но что тут скажешь? Всё будет выглядеть как оправдывание

— Ты знаешь, что я делаю с теми, кто берёт моё? — нарочито мягко перешёл к сути Мансур. — Мне ведь даже трогать тебя не придётся, просто кислород перекрою, и ты сам загнёшься. Весь твой бизнес, все планы сгною. А рыпнешься бодаться — и тебя заодно. Легко. Понимаешь это?

Руслан довольно долго молчал, соображая, как быть.

— А вы за мной следите, Валихан Айратович? Или за ней?

— Ещё я за тёлками не следил, за кого ты меня принимаешь? Но меня очень заинтересовали твои связи с Максом, и надо было проверить кое-что. А нашёл совсем не то, что искал. — Навалился на стол: — Настоятельно советую тебе покаяться, мальчик. Пока я настроен слушать спокойно.

— Не буду. Не в чем.

— Ну да? Тогда придётся у неё спросить. Не боишься, что она окажется разговорчивее?

— Смотря, что спрашивать будете. Например, про любовника Пашу. Сам по себе типок не интересный, если бы не тот факт, что работает он на Бодрякова, и что Марина ваша, судя по всему, на короткой ноге со всей этой Бодряковской шушерой. Так вот, я бы на вашем месте об этом поспрашивал. Но я не на вашем, так что… — развёл руками.

У Мансура ни один нерв на лице не дрогнул. Он только откинулся в кресле, задумчиво похлопал пальцем по губам. И какой бы щекотливой ни была ситуация, Руслан отдал должное его выдержке — такие, как он, действительно непотопляемые. Есть чему поучиться.

— Иди, — повёл подбородком Мансуров. — Но разговор не окончен. Узнаю, что предупредил сучку, обоих в бетон закатаю.

Через три дня Мансуров сам подъехал к сервису — кортежем из трёх тачек. Направился прямиком к Руслану в кабинет, не поздоровавшись, опустился в кресло. Хмурый, жёсткий. Непривычный. Взял со стола ручку, пощёлкал кнопкой. Отбросил.