— Ещё раз спрашиваю, у тебя с ней что-то было?

— Нет. Она не в моём вкусе, уж извините.

— А про то, что блядует, давно узнал?

— Недели две, может, две с половиной. Но я тогда ещё не знал, что он из Бодряковских. Вот, буквально на днях увидел.

— Почему мне не сказал?

— Ну как же, не сказал — сказал. На следующий же день, у вас в офисе. Это если про Бодрякова. А если по поводу самой девчонки — то это меня не касается.

Мансуров засопел:

— Не делается так, Руслан. Обидел ты меня, честь мою на поругание отдал. Уж лучше бы ты действительно сам с этой дурой закрутил, чем про блядство её умолчал. Так было бы по-пацански. По-пацански бы и разобрались с тобой тогда.

— Интересная философия, Валихан Айратович, но я её не разделяю. Да и в стукачах никогда не ходил и не собираюсь. Поэтому вы ваши отношения с девочками сами разруливайте, мне своих проблем хватает.

— Я тебя услышал, — Мансуров поднялся. — Я забираю тачку.

— Салон не готов.

— Плевать. — Выходя из кабинета задержался: — Если хоть одна тварь узнает об этом заказе… Думаю, понятно, да? И на счёт Бодрякова — сам с ним теперь разгребайся. У меня, как и у тебя, своих проблем хватает.

В конце этой недели Руслан получил от Влада видосик из сети: ночь, вывеска какого-то клуба на заднем плане, толпа зевак, беснующийся, брызжущий пеной изо рта мажорчик, спокойный, невозмутимый Мансуров и гвоздь программы — пылающий «Гелендваген»…

Руслан пересмотрел видео пару раз, усмехнулся. Ну что ж, перфоманс на пять баллов, Валихан Айратович. Сказал бы сразу, что жечь будешь, Руслан бы особо и не заморачивался с покраской кузова… Набрал Влада.

— Удали и забудь.

— Да чё забудь, оно во всю уже по сети гуляет.

— Это нас не касается. Наше дело — удалить и забыть.

— Блин, Рус, ну как так?! Столько сил в него вбухано…

— Ты зарплату получил? Ну и всё. Остальное, это уже хозяин — барин.

— Да, ёпт, лучше бы он в детский дом пожертвование сделал, если бабло девать некуда!

— Это его бабло, Влад, ему виднее, куда его девать. Твоя задача теперь — помалкивать. И если вдруг мужики наши узнают, им тоже намекни, лады? Всё серьёзно, Влад.

— Значит, мне не показалось, что он психовал, когда тачку забирал?

— Нет.

— Так вы с ним что, в контрах теперь?

— Я с ним нет, а он как хочет. Меня это не касается.

— Твою мать… — в голосе Влада послышалась озабоченность. — То Бодряков, то теперь ещё и Мансуров. Как теперь будем-то, Рус?

— Странный вопрос. Работаем как обычно, Влад. И решаем вопросы по мере поступления.

У Марка словно новая цель в жизни появилась — выследить соседа, спровоцировать на побои и, подав заявление в полицию, посадить. Он бредил этой идеей, ради такого дела даже на улицу зачастил, выслеживать, наверное. Однако все его планы жёстко обламывались об то, что Руслан не появлялся в квартире. Вообще. Абсолютная тишина, даже ремонтники уже не возились.

Марк бесился, стал нервным, нетерпимым. Полина прямо-таки видела, как его подмывает поднять на неё руку, но что-то словно сдерживает. Вместо этого он стал ежедневно напиваться и докапываться до Маруси. А однажды даже схватился за ремень, и тут уже Полина не сдержалась. Одно дело она, и совсем другое — дочь! Кинулась на Марка как дикая кошка…

Это был грандиозный скандал! Маша рыдала и кричала: «Папа не бей маму!», а Полина сначала летала от стены к стене, а потом, когда сумела-таки отползти в уголок, сжалась и, прикрывая голову руками, думала лишь об одном: «только бы не убил, только бы не убил…» А он бил её, загнанную в угол, и орал матом такую мерзость, что становилось жутко от того, что всё это слышит дочь и, возможно, даже, соседи снизу…

Следующие пару дней Полина не могла выйти ни на работу, ни даже просто на улицу — тошнило, кружилась голова. Тело было покрыто такими синяками, что стыдно даже врачу показываться. Да, вот так глупо, но это правда: ей было стыдно идти в больницу, стыдно признаваться в том, что эти побои от мужа, в том, что всё это произошло с ней.

Сколько раз, бывало, видя подобное в телешоу или в кино, она думала: «Что за глупые женщины! Как можно такое терпеть? Я бы не смогла! Уж я бы сразу…» А теперь, вот, она лежала у Маруси на кровати и, боясь открыть глаза, чтобы не стошнило от кружащегося потолка, врала дочке, что всё хорошо, что мамочка просто устала, просто сейчас поспит, и потом приготовит кушать. А потом, может, они даже на качели сходят… Но не ходили. И садик Маруся прогуливала — водить было некому. Так и сидели в буквальном смысле в четырёх стенах — в Марусиной комнате, боясь лишний раз показываться на глаза Марку.

А он сначала хорохорился, обвиняя Полину в симуляции. Потом притих. А на третий день пришёл просить прощения. И снова история о том, как ему плохо, как он хочет, но не может себя контролировать, как безумно дороги ему Полина и Маша, и что без них он не сможет жить.

Его вид, голос, запах и даже то, как он дышит, как, прихрамывая, скребёт по полу бадиком — всё вызывало у Полины приступы тошноты и головной боли. Она старалась абстрагироваться и не слышать его, но сама уже точно знала — это конец. Нет больше ни семьи, ни отношений за которые имело бы смысл держаться. И нечего больше спасать, кроме, разве что, дочки. И себя.

В финале покаяния муж эпично разрыдался. Сдерживая отвращение, Полина положила руку ему на голову, погладила:

— Успокойся, Марк. Всё нормально, я не обижаюсь. Просто завязывай с водкой и возобнови сессии с психологом, хорошо?

А на четвёртый день, едва подутихло головокружение и перестало двоиться в глазах, она взяла телефон и вбила в поиске «За что могут лишить родительских прав»… И совершенно забыла, что интернет от домашней сети Wi-fi выдаёт поиск в общий директ! Когда же у мужа в компе вдруг посыпалась реклама юридических услуг по лишению и восстановлению родительских прав, снова случился скандал.

— Ты брехливая тварь! — орал Марк, замахиваясь палкой. — Я не отдам тебе дочь! Она останется со мной, а ты можешь проваливать к своему зэку!..

Но уже через полчаса снова не давал ей прохода, утопая в соплях и слезах, просил прощения и умолял не бросать его. Грозился, что покончит с собой и оставит записку, что виновата Полина. Она же успокаивала его и уверяла, что понятия не имеет, откуда вся эта юридическая реклама.

А на следующий день, несмотря на жару, надев рубашку с длинным рукавом и джинсы, и тщательно замазав синяки на лице, Полина отвела, наконец, Марусю в садик. Потом, присев на скамейку в соседнем дворе, вбила в поисковике «снять квартиру» и позвонила по первому же попавшемуся номеру.

Цены на однушки оказались не то, чтобы дешёвыми, но в принципе подъёмными. Риелтор шустро взяла Полину в оборот, выяснила желаемый район, этаж, площадь, меблировку… И пообещала подыскать несколько вариантов для сравнения.