Виной всему этот город… Я всегда мечтала уехать отсюда, пока не влюбилась в молодого Монагана, прикипевшего к этому городишке всей своей простецкой душой. Хорошо, что наши девочки сейчас находятся в Оттаве. Надеюсь, им хватит мозгов, чтобы не залететь там от какого-нибудь недоумка и не вернуться назад в Маунтин Сайлэнс, как это случилось со многими в этом городе, например с Афиной Фрост. Надеюсь, они встретят себе толковых мужчин за пределами этого глухого места, надеюсь, эти мужчины не заставят их рожать больше двух детей, надеюсь, эти мужчины будут способны позволить своей женщине купить новое платье и пару лаковых туфель…

Как же я устала… Как постарела…

Стоя на крыльце своего дома после самого тяжелого дня в своей жизни, я вглядывалась в ночную темноту, пропитанную влагой недавно прошедшего ливня, и пыталась рассмотреть в этом беспросветном черном полотне нашу гору. Сейчас я не видела её, но я знала, что она там, в ночи, она смотрит из своей темноты прямо на меня, давит своим величием мою мелочность, как давила все эти годы, каждый день, каждый час… Она так давно давила меня, с самого моего рождения… Так давно… Наверное, сегодня она наконец раздавила меня… Наверное, она это сделала…

– Синтия? – за моей спиной послышался до боли в горле знакомый мне голос. Включив свет на крыльце, Спенсер переступил потёртый порог нашего скромного дома и остановился в шаге за моей спиной. – Уже поздно… Начало первого… – глухо произнес он.

– Поздно… – начала шептать я. – Жутко поздно… – и вдруг почувствовала, как на мои плечи ложится шаль, а вместе с ней и тяжелые мужские руки. Эта тяжесть качнула чашу моих душевных весов, и я, в который раз за этот клятый день, горько расплакалась. А он еще сильнее сжал мои плечи. Он притянул меня на свою грудь. Он напоил меня чаем. Он сказал, что с этим нам придется жить и мы будем жить. Он лег рядом со мной в расправленную постель не раздеваясь. Я смотрела в потолок и он смотрел в потолок. Общей была боль и общим был потолок. А еще общими были наши дети. Четверо сейчас спали по ту сторону стены от нас, и еще один ребенок, навсегда уснувший вне стен этого дома, отныне и навсегда стал нашим самым общим. И больше ничего. Ничего общего больше. Да, мы, пожалуй, сможем. Мы сможем жить дальше вместе. Но это всё, что нам удастся. И этого, совершенно точно, достаточно.

Обеспеченную мне бессонницу разбавил стук в мою дверь, раздавшийся спустя два часа после моего уединения в комнате. Шеридан решил предупредить меня о том, что уезжает по вызову, но так как я лежала на диване одетой у него не было форы на то, чтобы успеть уйти из дома без меня. В итоге ему пришлось потратить драгоценную минуту на то, чтобы найти для меня новые резиновые сапоги, которые еще не успел поносить Киран (нога парня оказалась на два размера больше моей), но ни он, ни Вольт не сердились на меня за то, что я затормозила их: “Всё равно все носы уже разбиты и физиономии разукрашены”, – тоном оракула произнес Шеридан, перешагнув через порог дома.

Ливень только-только прекратился, отчего влажность воздуха теперь просто зашкаливала. И хотя благодаря автоматически включающимся садовым фонарикам я видела, куда шла, я даже не пыталась обходить лужи – даже вспомнить не могу, когда в последний раз гуляла по “настоящим”, не городским лужам. Забавно и печально одновременно.

Шеридан вновь предпочел вранглер пикапу. Сев сбоку от водителя, я довольно выдохнула, достаточно быстро ощутив сквозь успевшие замерзнуть джинсы подогрев сиденья, и посмотрела на приборную панель – часы показывали начало десятого. Надо же, а я думала, что сейчас не меньше десяти.

Поспешно выехав из гаража, Шеридан включил дальний свет и надавил на педаль газа еще настойчивее. Лужи, стоящие на размытой грунтовой дороге, разлетались в разные стороны: с левой стороны борта вранглера они отлетали в сторону немного вышедшего из берегов озера, с правого борта они оседали на серых стволах деревьев, стоящих слишком близко к дороге. Зрелище было завораживающим, но непродолжительным: мы добрались до перекрестка с асфальтированным покрытием в два раза быстрее, чем это случалось при езде на обычной скорости, но не успели мы выехать на главную дорогу, как где-то высоко над нашими головами раздался гром и на Маунтин Сайлэнс вновь обрушилась тяжёлая пелена дождя. Дождь был не такой сильный, как прежде, но всё равно внушающий желание немного сбавить скорость. В итоге на месте происшествия мы оказались как раз в самый “горячий” момент.

Сидя в полицейском участке на деревянном стуле у самого выхода из кабинета шерифа, я, упираясь затылком в прохладную стену, колебала в разные стороны вытянутую вперед и поставленную на пятку правую ногу. Бывшие не по размеру сапоги на мне свободно болтались, чего еще полчаса назад я совершенно не замечала, когда по очереди пресовала одного за другим трех своих “клиентов”.

Прислушиваясь к тому, как Шеридан разводит по камерам виновников этого ночного вызова, я мерно дышала спертым воздухом, пропахшим старой бумагой и пылью. Спустя минуту услышав приближение его гулких шагов, я оторвала затылок от стены как раз в момент, когда он вошел в кабинет. На мгновение остановившись на пороге, он посмотрел на меня через правое плечо.

– В порядке? – нахмурился он, взглянув на мои руки.

– В полном, – поджала губы я, машинально убрав руки в карманы куртки, чтобы он не видел моих красных и уже начинающих синеть костяшек пальцев.

Дерущихся было пятеро: двух, самых крупных, разнял Шеридан, я же не стала проявлять дипломатию и просто уложила лицом в асфальт оставшихся трех, менее крупных, но не менее агрессивно настроенных. Первые двое получили в кадык и уже корчились на земле в приступе удушья, когда Шеридан обернулся, чтобы посмотреть, “что там у меня”. С третьим пришлось повозиться: пару раз увернуться от кулаков, один раз зарядить ему прямо в нос, один раз локтем в почки и один раз приложиться к его уже полусогнутым коленям, чтобы окончательно уложить бедолагу лицом в лужу. Не то чтобы я была сильна в рукопашке, я всегда считала, что со стрельбой у меня всё намного лучше, но эти трое вообще не могли ничего, кроме как пьяно размахивать своими ручищами, так что трудностей, похожих на те, которые у меня пару раз случались в подворотнях большого города, они у меня не вызвали. Зато, судя по ошарашенным взглядам собравшихся вокруг зевак, впечатлений теперь у всех местных будет на десятилетие вперед. Наверное из уст в уста будет переходить легенда от деда внуку о том, как однажды в Маунтин Сайлэнс приехал агент ФБР, пока грани этого рассказа не отшлифуются до блеска, пока агент ФБР не станет в этом рассказе грозным мужчиной, пока трое поверженных им хулиганов не превратятся в дюжину настоящих бандитов… Смехотворно. И тем не менее, так оно и будет. Я это поняла, когда села в машину Афины Фрост. Троих мужчин усадили в машину Шеридана, еще двое не помещались и Афина предложила помочь с их доставкой в участок. В итоге с Афиной пришлось поехать мне. По пути она пару раз что-то мне сказала, что-то о том, что её кафетерий практически не пострадал – так, поцарапан один барный стул, да пара бокалов разбито, но эти козлы ей всё возместят уже завтра, иначе она собственноручно всю дурь выбьет из их дурных голов. Я слушала её вполуха, но уже по тону её голоса поняла, что в этот момент она не точит на меня зуб из-за своих видов на Шеридана. Завтра будет точить, но сегодня не собирается.