– У меня здесь всегда есть лёд, – произнес Шеридан, нагнувшись к миниатюрному холодильнику, стоящему в углу. Спустя несколько секунд выудив из него миниатюрный мешочек голубого цвета, он подошел ко мне и протянул свою находку мне. – Вот, держи. Лучше приложить к костяшкам – быстрее пройдёт.

Подождав секунду, я всё же приняла этот дар. Не очень, конечно, хотелось брать, так как мне было и без того прохладно: когда мы подъехали к “Гарцующему оленю”, дождь уже практически прекратился, но этого не хватило, чтобы остаться полностью сухой, поэтому теперь волосы у меня на голове были либо наполовину мокрыми, либо наполовину сухими – я никак не могла определиться с тем, оптимист ли я этой ночью или всё-таки пессимист.

– Послушай, ты ушатала троих, – положив руки в карманы штанов, Шеридан, не отрывая от меня взгляда, присел на подоконник.

– Трое пьяных доходяг считаются за пятнадцать процентов трезвого верзилы, – приложила лед к костяшкам правой руки я.

– Дралась с кем-то покрупнее?

– О, поверь мне… – я попыталась хотя бы криво улыбнуться, но у меня не получилось.

Шеридан замолчал и перевел взгляд на стену, стоящую напротив него, явно задумавшись о чем-то своём. Мы помолчали около минуты, после чего он вдруг решил меня просветить:

– Необходимо развести этих недоумков по домам. – Мои брови поползли вверх, но Шеридан не стал дожидаться моего полного удивления, решив пояснить свои слова прежде, чем они сформировали бы в моей голове красноречивый вопрос: “Ну и какого хрена?”. – “Гарцующий олень” не пострадал изнутри, никакого материального ущерба, за исключением пары разбитых бокалов, Афина не понесла, так что и жалобу официально оформлять не стала. На завтра объявлено штормовое предупреждение, так что тянуться в город лишь затем, чтобы покормить этих олухов, я не намерен. Тем более если будет сильная буря и озеро выйдет из берегов, я могу застрять в своем доме, и эти идиоты рискуют проторчать здесь запертыми, без доступа к пище и без доступа к полноценным спальным местам как минимум до тех пор, пока я до них не доберусь. В общем, жалобы от хозяйки заведения нет, и хотя я мог бы оформить на них дело в духе дебоширства, я не буду этого делать. И не потому, что мне лень или потому, что на нас надвигается шторм, а потому, что я знаю, что мужики эти, по сути-то, неплохие, когда трезвые. Один лесоруб с тремя детьми на плечах, второй одинокий торговец скотом, третий недавно женившийся слесарь, четвертый брошенный подружкой сантехник, пятый и вовсе отчисленный из колледжа студент, сейчас живущий с родителями. Вот с него, пожалуй, и начнем. Студента, лесоруба и слесаря развезем по домам, а сантехник со скотоводом пусть на своих двоих топают домой – здесь недалеко, не успеют сильно промокнуть.

– Странные у вас здесь порядки, – смотря на стену перед собой, сложила губы в трубочку я, со странным ощущением в грудной клетке и черепной коробке. Как будто я спокойно и намеренно начинаю медленно, но верно постигать тайную жизнь этого странного города. – Шериф развозит по домам всякое хулиганье, вместо того, чтобы впаять каждому из них по пятое число и спокойно отправиться спать домой.

– Шерифы в маленьких городках должны быть не только служащими правоохранительных органов, но и тонкими психологами, – наделил меня красноречивым взглядом Шеридан. – Нельзя перегибать палку там, где можно травмировать всего одним словом, а порой и просто взглядом. Жители маленьких городков самые подверженные психологическим травмам, у них самая хорошая память и самая сильная вера в отмщение обидчику если не собственными руками, тогда хотя бы силами природы. Я здесь не для того, чтобы перевоспитывать их палками, я здесь для того, чтобы уберечь каждого из них от этих палок.

– Какой мудрый, – не выдержав, криво ухмыльнулась я.

– Доживешь до моего возраста, тоже мудрости прибавится. Будешь её использовать, чтобы кулаки не травмировать.

– Сказал безумно старый человек, травмировавший своим кулаком переносицу лесоруба.

– Заметь, переносицу лесоруба, а не свой кулак.

– Оййй… – прищурилась я и убрала с онемевшей от холода руки лёд. – Хватит с меня на сегодня твоих словесных баек. Поехали уже развозить твоих “старых-добрых” знакомых.

Стоявший всё это время напротив меня Вольт услышав мои слова сразу же активно завилял хвостом. А этот парень меня здорово понимает.

Ночь была активной. Отпустив из участка своим ходом двух разукрашенных мужчин, мы развезли по домам оставшихся трёх, от каждого выслушав столько благодарности в сторону шерифа Маунтин Сайлэнс, столько повторов фразы: “Шеридан, ты – настоящий мужик. Обещаю, больше такого не повторится”,  – что когда мы добрались до дома, мне стало даже как-то печально оттого, что всё закончилось. Не желая ложиться спать, я минут пятнадцать наблюдала за тем, как Шеридан полощет и просушивает Вольта в душевом поддоне, после чего заняла ванную комнату еще на полчаса. Горячий душ, тщательная сушка и укладка волос сделали своё дело – я смогла поспать этой ночью целый час, с половины третьего до половины четвертого, после чего еще трижды проваливалась в сон, но эти провалы длились лишь по десять-пятнадцать минут, после которых я выныривала в реальность, словно на поверхность могучего океана. Встав с постели в семь часов, я отправилась в гостиную, чтобы поторчать у доски, которую полночи рассматривала на телефоне, параллельно просматривая страницы в социальных сетях своих младших сестёр. Мысль о том, что Эшли и Клэр находятся примерно в том же возрасте, в котором находились погибшие (убитые) в Маунтин Сайлэнс девушки, скоро заставила меня выйти из интернета и вернуться к фотографии доски, но мои мысли на этот счет почти не шевелились. Эта клятая бессонница здорово поттачивала мою внимательность… Мне просто необходим был кофе, за дозой которого я и отправилась на кухню, где, открыв холодильник, наткнулась на внушительную гору продуктов. Посмотрев на свои наручные часы и вспомнив слова Шеридана о том, что он привык вставать в восемь, чтобы выпустить Вольта в кусты, я решила приготовить ему сегодня омлет с сосисками и салат – мелочь, но приятно ведь.

Оторвав взгляд от часов, я едва не подпрыгнула, заметив стоящего рядом с собой Вольта. Интересно, кто у кого учился тихой ходьбе: он у хозяина или его хозяин у него?

Шеридан появился на кухне ровно в восемь, как раз за секунду до того, как я успела опустить на стол две заполненные омлетом и салатом тарелки.

– Оу… – поправляя на себе футболку с длинными рукавами, он закрывал оголенный низ своего пресса. Судя по выражению его лица, он явно не ожидал увидеть меня бодрствующей. – Гром разбудил?

Не таким сильным был гром, чтобы он мог меня разбудить, засни я вдруг, но мне понравился этот в каком-то роде красивый вариант, поэтому я решила с ним согласиться.

Выпустив Вольта на улицу, Шеридан вернулся на кухню и принялся за свою порцию завтрака с напускным, как мне показалось, энтузиазмом – не таким уж мой омлет был и вкусным. По крайней мере точно не таким, как тот, которым он меня однажды накормил. Дело было в приправах: я не знала, где они у него лежат, хотя, казалось бы, обыскала все возможные закоулки этого громадного кухонного гарнитура.