Снилась храмовая чаша, в которой плескался свет, и слова из неё с перезвоном колоколов. А ещё мне снился полёт: ступни отталкиваются, взмах крыльев за спиной, ощущение мощи и ветра; внутреннего понимания, как лечь на крыло, как поймать воздушный поток, как нырнуть в него и нестись в абсолютной свободе.

«Это сон!» – вдруг вспомнила я.

И проснулась с неистовым желанием летать. Рядом спал, подложив руку под голову, мой любимый. Я подняла глаза, окидывая взглядом невероятной красоты крыло, и опешила. На том поверху разместилось множество птичек: серых, сизых, белых, пёстрых, красногрудых, синих с золотой окантовкой по краям крыльев. Птички дремали, словно пригрелись на солнышке. Дисней отдыхает…

Недоумевая, я отодвинулась от Лэйнара. Стараясь не разбудить, приподнялась на руках и обомлела: небольшая лужайка возле нас была переполнена живностью – стайки глазастых мышек, ящеры с малиновыми гребнями, обычные коты и кролики в гуще неизвестных мне существ: пушистых и гладкошёрстных, похожих на покемонов из китайского магазина и совершенно невообразимых даже для сказочного мультфильма – типа огромного осьминога с жемчужной кожей, прозрачными крыльями-плавниками и рядом из десяти глаз; пара крутолобых баранов с отсвечивающими медью витыми рогами; облачка насекомых, мохнатых пауков, свисающих с веток змей собрались вокруг нас, не оставив ни клочка свободным. Я осторожно тронула Лэйнара за плечо и шепнула:

– Лэй, проснись! Проснись, пожалуйста!

Он моргнул длинными ресницами, тут же улыбнулся. Но я показала глазами вокруг себя, не зная, как реагировать. Можно было бы петь и радоваться, если бы я была диснеевской принцессой, но мы вообще-то оставались в мире, где даже персики кусаются, так что я осторожно пробормотала, боясь кого-то спугнуть:

– Ты должен это видеть. Тут что-то происходит, только тихо…

Ещё сонно моргая и озираясь, Лэйнар медленно поднялся, свернул крыло. Птички нехотя вспорхнули и пересели на ветви над нами, не собираясь разлетаться. Остальные существа с любопытством уставились на нас. Мой любимый тихонько присвистнул:

– Ничего себе! – и закрыл меня крылом. – Не делай резких движений.

Он осторожно потянулся за штанами. Вытянул их из-под местного енота, тот перекувыркнулся, бараны потёрлись спинками о стволы, случайно стряхивая на мхи змей. Я подтянула ноги к себе. Лэйнар поспешно нырнул в штанины и протянул мне серое монашеское кимоно. И вдруг из тенистой заводи, искрясь и сверкая золотыми одеждами, вырисовалась Алкала. Я обрадовалась: вернулась, наконец-таки! Но Лэйнар выставил руку с амулетом, накрыв мгновенно нас защитным контуром.

– Не приближайся, дух!

Алкала зависла, как остановленный кадр, и возмущённо выглянула из-за его ладони. Лицо из хорошенького превратилось в мистическое с громадными раскосыми глазами и татуировками рун во все щёки.

– Оля, скажи своему мужчине, чтобы пустил меня к тебе!

Лэйнар изумлённо обернулся.

– Ты знаешь, кто это?..

– Моё вдохновение, – пояснила я. – Знакомьтесь: Алкала, это Лэйнар, мой любимый. Лэйнар, это Алкала, дух творчества. Не пугай её, Лэй, она чувствительная. Алкала, где ты была так долго?

– Но это же демон… – пробормотал он, не торопясь убирать защитный кокон.

– Духи демонам не родня, даже не по троюродная, – возразила Алкала, делая мне глазами непонятные знаки. – Вы, господа лаэры, вечно смешиваете всё в один суп, не разобравшись.

– Пропусти её, Лэй, – попросила я, – Алкала моя подруга. Даже не знаю, что бы я делала во время моих скитаний, если бы не она!

– Уже точно не догадалась бы уронить рыжему могулу на голову потолок, когда руки распускал, – закивала моя фея.

– Потолок? Таббату на голову? – хмыкнул он, кажется, мигом повеселев, а затем опустил руку, развеивая защитный контур.

Я хитро улыбнулась и перевязала талию поясом. Алкала вернула себе милое фейское личико и с официозным видом проследовала по воздуху ко мне.

– Ты не в курсе, что здесь происходит? – спросила я показывая глазами на животных.

– Ха, моя подруга со своим лаэром ошарашили гору любовью, не скрываясь. А теперь спрашивает? Все падки на сладкое… – рассмеялась Алкала.

Но внезапно налетел порыв неприятного ветра, я поёжилась, лицо феи исказилось. Зверье бросилось врассыпную. Лэйнар насторожился, достав из кучи своих амулетов разгоревшийся ярко алый камень.

– Мрак, это плохо! – воскликнул он и протянул мне руку. – Скорей, идём!

– Что случилось? – забеспокоилась я.

Алкала тоже заволновалась и развеялась со словами:

– Уходите! Хозяин горы не рад. Беда!

Уже на бегу, увлекая меня вверх по тропе, Лэйнар крикнул мне:

– Спасёмся в монастыре! Аномалия надвигается!

* * *

Пока мы бежали по тропе, порывы колкого ветра налетали снова и снова, под ногами ощущались лёгкие колебания. Мы вывернули из-за валуна и чуть не врезались в наглухо закрытые ворота.

– Странно. Обычно они всегда открыты, – удивилась я и громко постучала.

Мы подождали. Никто не ответил. Под ступнями вновь пробежала дрожь из глубин.

– Это землетрясение? – все же спросила я Лэйнара.

– Нет, – сказал он и постучал кулаком в створку ворот.

– Мы можем перелететь…

– Над стенами контур.

– Оу… – поразилась я, пытаясь хоть что-то рассмотреть.

Послышались шаги, скрежет засова, калитка отворилась, и к нам вышел монах. Тот же, что встречал нас с Дезмондом. Лысая голова, серые одежды, смиренная улыбка.

– Что вы хотели? – спросил он.

– Брат Годо, это же я, Оля! – воскликнула я. – Пропусти нас к мастеру Ши, пожалуйста!

Монах медленно повернул ко мне голову, взглянул поверх моей макушки, солнце блеснуло на полированной лысине. И ответил:

– Никак нельзя.

– Почему нельзя? – удивилась я.

– Мастер Ши распорядился: чужим входа нет.

– Но я не чужая… – начала было я и осеклась: ведь и не своя больше.

Стало отчаянно больно, потому что до жути захотелось к мастеру, братьям, в их добрый, справедливый мир!

Монах сказал:

– Устав монастыря гласит: только тот, кто хочет соединиться с Великим Светом и познать себя в нём, может жить здесь.

– А гости? – напряжённо спросил Лэйнар, сжимая мою руку.

– Гости на то и гости, чтобы уходить, когда хозяева заняты, – вежливо ответил монах. – Сейчас все братья заняты. Занят мастер и занят Хранитель. Хороших путей и света вашим глазам!

Мне захотелось плакать. Пару назад бесконечно счастливая я вдруг поняла, что лишилась чего-то крайне важного для себя. Монах с поклоном скрылся за дверью.