было стыдно ему признаться, что у меня нет опыта, — шепчет Валерия. — Поэтому я попросила его подождать до свадьбы. Родион джентльмен, он… не стал настаивать. Может, подумал, что это романтично… первая брачная ночь, и все такое… как в книжках.

Ох, сомневаюсь, что Ремезов читает романтические книжки для девочек, где герои ждут таинства первой брачной ночи.

— Но вы ведь знакомы уже давно!

— Да, с вуза. Но мы не встречались эти годы. Я вообще его десять лет не видела. Я влюбилась в него на первом курсе.

Ее глаза становятся затуманенными и мечтательными.

— Помнишь, я рассказывала, что поступила в вуз в пятнадцать? Я была младше всех на потоке, меня никто из одногруппников всерьез не принимал. Смеялись надо мной, подкалывали. Один Родион хорошо ко мне относился. Он был звездой на факультете. Эксцентричный, умный.

— Он всегда был таким, да? — Мне интересно слушать про Ремезова. Хочется узнать больше.

— Да, всегда, — кивает Валерия. — Заучка с причудами, но волевой, харизматичный. Как в такого не влюбиться? Он один со мной нормально разговаривал, помогал, советовал… — Валерия вздыхает. — Но я для него даже не другом была, а так… подопечной. После выпуска мы ни разу не виделись. В прошлом году проводили вечер встречи на факультете. Вот и встретились опять. Он меня вспомнил, представляешь?! Мы так хорошо поговорили, он меня домой проводил. На вечере встрече все семьями хвастались, детьми. Одни мы с ним неженатые, но с карьерой. Я в шутку и предложила — давай, если за год никого себе не найдем, поженимся? А то меня мама уже заклевала, — Валерия пригорюнилась, посмотрела в пустой стакан, залихватски щелкнула пальцами официантке:

— Повторите, пожалуйста!

— И что дальше? — спрашиваю осторожно.

— Родион отшутился в ответ. Говорит: а давай! Его тоже родители грызут насчет внуков. Мы потом с ним переписывались по работе — его фирма у нас рекламные буклеты заказала. И вот год спустя… у меня день рождения. Тридцать три. Я не праздновала — целый день в научной библиотеке работала. И что-то такая тоска накатила… Я взяла и позвонила Родиону, — Валерия смотрит на меня с гордостью и опаской. — И напомнила ему о нашем договоре.

— Это правильный и смелый поступок, — киваю я. — Иногда женщинам надо брать дело в свои руки.

— Думала, Родион посмеется, пошутит, как обычно, а он серьезно говорит: «Давай! Мы хорошо друг друга знаем, мы уже взрослые и разумные люди. Такой брак мне и нужен». Ну… вот мы и поженимся скоро.

Вот это да! Ну и история. Как в книжке, да. Но мне очень жалко Валерию. Выходит, она в Родиона влюблена, а он… непонятно.

— Значит, у вас это как бы договор? — спрашиваю нерешительно. Надеюсь, я ее не обидела.

— Да, и очень удачный, — кивает Валерия.

Нет, не обиделась.

— По-моему, такой брак лучше, чем глупая женитьба в юности. Романтическая влюбленность быстро проходит. Не у всех после этого остается уважение к партнеру. У нас все по-другому, — Валерия как будто хочет себя убедить этими словами.

Ясно. Они друг друга глубоко уважают. До упоения, до дрожи в ногах, до бабочек в животе.

— Так вы ни разу даже не целовались?

— Ну почему, целовались, — она пожимает плечами.

— Ну… и как?

— В целом приятно. У Родиона борода такая колючая, — она морщится. — И он слишком напористый, по-моему. Но когда я попросила притормозить, он сразу послушался.

Валерия как будто огорчена его уступчивостью, или нет?

Однако теперь мне кажется, что и с ее стороны особой влюбленности больше нет. Есть лишь романтический образ, который жил с ней эти годы. Есть привычка, уважение. Но как мужчина Родион ее не особо волнует.

— У вас будет счастливый брак, — я стараюсь говорить уверенно.

Ну да, многие считают, что жениться нужно, слушая голову, а не сердце и не крылатых насекомых в животе.

Но я бы так не смогла. Ни за что! Мне нужна любовь, чтобы как огонь, как ураган! С Эдиком у меня так и есть. Почти… Огонь ведь не означает бурный пожар! Он может гореть слабенько, но устойчиво. И ураган не обязательно должен быть на двенадцать баллов.

— Родион станет хорошим мужем, — твердо говорит Валерия и решительно забирает бокал из рук официантки.

— Лера, а ты не ревнуешь его ко мне? — вырывается у меня вопрос. — Мы с ним много времени вместе проводим.

— А надо ревновать? — спрашивает Валерия без особого волнения.

— Нет, конечно!

— Я и не ревную, — она ободряюще похлопывает меня по руке. — Родион любит что-нибудь эдакое придумать, но последний год хандрит. Весь в работу ушел. А у меня фантазия не очень. Раз ему с тобой весело, то конечно, встречайтесь! Вы же просто друзья, да?

— Да, типа того, — бормочу я и заливаюсь краской. Потому что, по моему разумению, мы все же не совсем друзья, и Родион иногда как-то так смотрит на меня… и шутит с подтекстом. Да и я, признаться, порой некоторые мысли допускаю…

Мотаю головой.

— У меня тоже жених есть, Эдик, он у Родиона работает, — сообщаю Валерии, чтобы окончательно ее успокоить — да и себя заодно.

— Да, я его видела. Симпатичный парень, услужливый, — вежливо хвалит она.

Махом допиваю апельсиновый сок и перевариваю услышанное.

Теперь я лучше понимаю Валерию. Девочка-вундеркинд, которая не развлекалась в юности, а училась и делала карьеру. Но все-таки все женское ей не чуждо, и о многих вещах она сожалеет. Время идет, часики тикают, неудовлетворенность нарастает. Она ухватилась за Ремезова, однако все же настоящей любви между ними нет. Ремезов не проявил упорства в соблазнении. А он, как мне кажется, если нацелился на девушку — своего добьется.

А Валерия хоть и умная и деловая, но в чем-то очень наивная. Ей хочется попробовать все, что она упустила в жизни. Хочется стать такой, как эти девушки на сцене — раскованной, яркой, соблазнительной.

* * *

Перевожу взгляд в зал. Девушки спустились со сцены и расхаживают туда-сюда. Подходят к посетителям, флиртуют. Предлагают им сделать заказ из особого приват-меню. Там какие-то удивительные позиции — «Танец на столе» (ну, с этим понятно), «Я художник, я так вижу» (нарисуй бодиарт на теле танцовщицы), «Официантка с плеткой» (без пояснений), «Слушаю и повинуюсь» (называть гостя «хозяин» или «господин» в течение вечера. Однако, дорогое удовольствие! Час — как три моих репетиторства. Может, Ремезову предложить такую игру? Ему понравится, наверное. А мне будет смешно, и лишние деньги не помешают).

Некоторые мужчины уже удалились в приват-комнаты. При мысли о том, что там происходит, краснею и переживаю. Все-таки я