Изюм на это только головой покачал. Да уж, Аиду палец в рот не клади. Он будет шагать по черепам, не считаясь ни скакими жертвами. Не хотелось бы случайно оказаться на пути у такого локомотива…

—Ну асам Древний?

—Его останки сейчас хранятся в одном из подземных комплексов объекта Грум-Лейк. Тебе это место, скорее всего, знакомо под названием Зона 51. И стого самого дня, как старого некроманта залили свинцом, он словно сверхмощная радиовышка, взывает ко всем инфестатам планеты, призывая его освободить.

—Ну«ко всем» это, наверное, слишком громко сказано,— поскреб щетину на подбородке бывший спецназовец.— Я жтоже одаренный. Но ничего не слышу, никаких призывов.

—Неудивительно, Максим, ведь ты померкам средневековых Жрецов не дотягиваешь даже до звания Адепта. Я неуверен, сумеешь ли тыхотя бы перерождение пройти на своем нынешнем уровне развития.

—А это еще что за хрень?— эмоционально всплеснул руками россиянин.— Откуда я должен переродиться? Из мамкиной норки?

—Можно и так сказать,— позволил себе жутковатое подобие улыбки Аид.— Всё человечество в том или ином виде вскормлено землей и ееплодами. И рано или поздно все мы, даже инфестаты, вернутся в еелоно, чтобы стать крохотным кирпичиком в бесконечном круговороте жизни и смерти. Так что, выбираясь из могилы, ты вкакой-то степени заново рождаешься на свет.

—Звучит стрёмно,— сморщил физиономию Изюм.— Это перерождение что-то дает? Усиливает дар?

—До конца никто и незнает,— огорошил Секирин бойца.— Древние Жрецы считали, что погребенный благодаря ритуалу учится взаимодействовать со своим даром более тесно и эффективно. Если переживет его, конечно же. Еще бытовало мнение, что перерождение меняет одаренного, заставляя напитываться теми эманациями, которые транслируют в его адрес живые. Грубо говоря, зарытый ублюдок, на чью могилу плюет каждый прохожий и насылает проклятья на его голову, выберется оттуда преисполненным ненавистью и гневом. А праведник, по которому горюют, восстанет просветленным, ну или что-то вроде того.

—Ты говоришь об этом так, будто сам не доконца веришь,— не укрылся от внимания Макса оттенок пренебрежения в словах Аида.

—Потому что я всамом деле не знаю, во что верить,— не стал отпираться инфестат.— Ты бывал на кладбищах, Третий?

—Бывал…

—Замечал, насколько разные там могилы? Одни требовательно вопят, другие просительно стонут, третьи неутешно рыдают, а иные просто безмолвствуют?

—Допустим,— осторожно подтвердил Виноградов.

—Отчего так?

—Да хрен бы знал! Я жинквизитор, а ненекробиолог, чтоб тайны старых костей разгадывать, сечешь?

—Я подозревал, что ты служил в инквизиции,— изогнул губы Секирин в пародии на улыбку, иМакс запоздало вспомнил о намерении скрывать свое прошлое.

Россиянин досадливо цыкнул, признавая собственную промашку, однако быстро смирился с этим и легкомысленно пожал плечами. Ведь по сравнению с теми откровениями, которые Аид обрушил на его голову, подробности биографии бывшего спецназовца даже на детские секретики не тянут.

—Ну так что там с«молчунами?» — поспешил вернуться к разговору о покойниках ветеран.

—О них все забыли. Не осталось тех, кто будет их поминать, оплакивать, костерить или навещать. Их страждущий дух больше не привязан к истлевающим костям, и они постепенно забывают, каково это быть человеком. А коли уж все мы люди, как бы сумасшедшие инфестаты не старались превознести себя над остальными смертными, то это вполне должно похожим образом воздействовать и нанас.

—Но натебе же несработало,— возразил Изюм.— Когда ты оказался в земле, тебя ненавидели миллионы! Я, кстати, был в ихчисле, уж необижайся за правду. Но ты, насколько я могу судить, не переродился в одержимого маньяка. У тебя скорее даже наоборот вышло. Мозги вроде на место встали…

Аид оторвался от созерцания гудящего газового пламени и наградил Изюма тяжелым убийственным взглядом. Таким, после которого хотелось напиться и повеситься, лишь бы только стереть намертво отпечатавшееся на нейронах воспоминание. НоМакс все же умудрился выдержать его.

—Откуда такие заблуждения? Что ты обо мне знаешь, Третий?— зловеще процедил Сергей, и вглубине его глаз боец на мгновение увидел проблеск истинного безумия. Кровавого. Безудержного. Испепеляющего.

Это неестественное свечение, похоже, поселилось во взоре бывшего медиума еще со времен Кровавой зимы. С тех самых пор, когда он, одержимый манией своего дара, губил людей сотнями и тысячами. А потом по незнанию или недомыслию впускал их всобственный разум, с каждой новой жертвой превращаясь во что-то неизведанное и недоступное для понимания. Ни для других, ни для себя самого. И врезультате родилось это. Существо чуждой морали и непостижимых принципов. Нечто такое, что уже нельзя назвать человеком при всем желании…

Поразительно, что Аид вообще сохраняет подобие вменяемости. Та непримиримая война, которая продолжает греметь внутри него, давно и безвозвратно перекроила его личность. Вот как реактивный ракетный залп перепахивает засеянное поле, так и пережитые неприятности изменили медиума. Нет на земле такого человека, способного его понять. Кто сумеет хотя бы вообразить бушующий океан из тысяч разумов, посередь которого отчаянно гребет и старается оставаться на плаву маленькая искорка — настоящий Сергей Секирин. Тот, кем он был до всех страшных событий, сделавших из него Аида.

—Слушай, а тыне мог бы больше не смотреть на меня так?— попытался собрать остатки своей невозмутимости Изюм.— Я незнаю, что тебе ответить, сечешь? Может, я иошибаюсь, и тыв самом деле отмороженный убийца, которому никакой повод не нужен, чтоб человека жизни лишить. Но мне хочется верить, что хотя бы часть из своих преступлений ты совершил во имя благой цели.

—Извини,— как будто бы смутился Секирин.— Последний десяток лет я приходил к людям лишь для того, чтобы их убить. Можно сказать, что я разучился общаться.

—Так ты, получается, обосновался на юге США только из-за близости кЗоне 51?— подтолкнул Макс инфестата обратно на рельсы незаконченной беседы, втайне радуясь, что буря миновала.

—Грубо говоря, да,— степенно кивнул Аид и погладил сидящую возле него химеру по шипастому хребту.— Сначала моя стая просто рыскала по пустыням Невады, отлавливая одаренных, которые слетались со всего мира на зов Древнего словно мотыльки на огонь свечи. К несчастью, среди них попалось несколько приближенных к мафиозным структурам лиц, исчезновение которых вынудило мексиканские и колумбийские картели отправиться на поиски. Криминальных ищеек я тоже прикончил, и это окончательно разозлило их боссов…

—Дальше можешь не продолжать,— усмехнулся Виноградов,— я отместных уже успел наслушаться сказок о демонах-за-пределами-бытия, злых духах и прочей мистике. Не пойму только, для чего тебе это? Разве не проще было бы взять штурмом Зону 51и забрать у американцев Древнего? А тонеровен час им всветлые головы придет какая-нибудь самоубийственная идея. Как ватиканским куриям…