Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между тем гости начали произносить тосты. С каждым новым тостом отец Симона Жерар всё больше краснел, а его пышногрудая мать Шарлотта всё глубже вздыхала. Со стороны невесты отец вздрагивал и смущенно улыбался гостям, не уставая благодарить всех за подарки и пожелания. А мать Анны, как рассказал Ленуару мясник, умерла год назад, поэтому рядом с отцом невесты сидел ее младший брат. Он кричал громче всех под веселые улюлюкания гостей.
Одна беременная девушка поднесла невесте огромный каравай домашней выпечки, перекрестила его и сказала:
– Пусть он принесет тебе, Анна, такую же полноту, что и мне.
Так, видимо, здесь желали невесте поскорее зачать ребенка. Все снова закричали, засвистели, только Анна оставалась очень серьезной. Да ее будущая свекровь скривилась и отказалась пить вино «за здоровье будущего внука».
Затем гулянье продолжилось. Трое деревенских заиграли на гармошках, и гости пошли танцевать. Музыка играла, набирала силу. Люди танцевали, всё больше распаляясь и краснея от вина. Собаки выли и тявкали в ритм гармонистам. И вот настал черед Симона и Анны выходить на танец. Жених вывел невесту под ручку в центр зала и провел по кругу. Музыканты заиграли, и молодожены пустились в пляс.
Анна держала руки на талии и притопывала каблучками. Жених скрестил руки за спиной и под дружные хлопки гостей крутился вокруг нее, не отводя глаз от девушки. Все улыбались, пели и пили вино.
Вдруг Анна остановилась и сильно побледнела. Симон подхватил ее за талию. Она широко открыла глаза и попыталась что-то произнести, но у нее никак не получалось. Мать Симона набрала в рот воды и опрыскала лицо невестки. Та в страхе посмотрела на свекровь и начала задыхаться.
Гости взревели.
– Николя! Аптекаря, скорее! – заорал Симон.
Ленуар бросился к молодоженам, но его опередил щупленький господин с полными губами. Видимо, это и был местный аптекарь. Анна потеряла сознание. Николя присел на корточки рядом с девушкой и померил ее пульс у сонной артерии. Затем посмотрел на Симона и тихо сказал:
– Она… Она отдала богу душу.
Пока гости причитали, пока женщины лили слезы, пока Симон в ужасе смотрел на Анну, Ленуар присел к девушке и тоже пощупал ее шею. Аптекарь был прав: пульса не было. Тогда Ленуар приоткрыл веки девушки: сосуды в глазах девушки лопнули. Инсульт в девятнадцать лет? Сыпь на шее… Аллергия на алкоголь?
– Руки прочь от моей невестки! – Ленуар поднял голову. Над ним возвышался грузный пекарь Жерар.
– Кажется, ее отравили, – сказал Ленуар. – Скажите гостям, чтобы никто не прикасался ни к бокалу, ни к тому, что у нее было в тарелке…
– Кто вы такой, чтобы тут распоряжаться? – воскликнула мать жениха.
– Агент сюрте из парижской префектуры полиции. Кто у вас в деревне за главного?
Хозяева переглянулись. Отец Анны спросил:
– Вы говорите, ее отравили?
– Кто у вас тут за главного? – рявкнул Ленуар. Гости расступились, и к нему вышел, опираясь на палочку, господин лет сорока пяти. На носу у него были толстые очки.
– Это наш мэр, мсье Трувиль.
– Помогите вывести отсюда гостей. Пусть останутся только самые близкие.
– Пьер, да что ты ему позволяешь всем руководить! – закричала мать жениха. – Он же чужак. Непрошеный гость!
– Так на свадьбе непрошеный гость – к счастью, – почти шепотом возразил Пьер Трувиль. – Расходитесь, господа, ну-ну, хватит смотреть, мсье из Парижа, он нам поможет разобраться, в чем тут дело.
– Вечно ты позволяешь всем водить тебя за нос! – никак не могла угомониться Шарлотта Мормиш. – Да он…
– Прекратите истерику! – Голос Ленуара страшной волной прокатился по залу. – Здесь произошло убийство, ваш писк не поможет.
Шарлотта раскраснелась и посмотрела на мужа, но тот молчал.
– Что девушка сегодня ела? – спросил Ленуар, подходя к главному столу.
– Так Анна ела всё то же самое, что и мы: запеченную телятину с картошкой, суп с грибами и уткой, а десерт еще не подавали, – ответил брат погибшей девушки. Он постоянно взъерошивал свои густые волосы и никак не мог устоять на одном месте. – А ее правда отравили?
Ленуар внимательно осмотрел тарелку невесты. Анна, видимо, из-за волнения почти ни к чему не притрагивалась. Только ее бокал был пуст.
– Из какой бутылки наливали вино? – спросил Ленуар.
– Мы… – начал брат невесты, – у нас только одно вино, местного производства. Под Рождество и на праздники мы другого не пьем. Вот эту бутылку отец открыл и налил Анне. Папа, что же ты наделал?
Отец невесты непонимающим взглядом посмотрел на сына и на столичного сыщика.
– Так я… У нас закончилось вино, а было столько тостов… Вот я и открыл новую бутылку. Она уже стояла перед Аннушкой, но я не видел, кто ее там поставил. Боже мой, дочка!
Ленуар взял бутылку и понюхал ее содержимое. Пахло простым вином. Сыщик подошел к столу Анны и взял бутылочную пробку, которая лежала справа от бокала девушки. При свете дня в пробке особенно отчетливо чернела маленькая дырочка от иглы. Если бы только Шуано был здесь, он бы провел анализы, а в такой глуши какие анализы? Впрочем…
– Николя, подойдите сюда, – обратился Ленуар к аптекарю. – Мне понадобится ваша помощь.
В аптеке Николя Гранжа в старых застекленных шкафах толпились разноцветные склянки, бутылочки, флаконы и мешочки с порошками. Одни проталкивались вперед, вторые скромно забивались в угол в ожидании хозяина. На каждой из них белела бумажная этикетка с названием.
Темный дуб шкафов разбавляли вышивки на стенах с изображением разных цветов и трав. Каждая из них была аккуратно вставлена в рамочку с этикетками, на которых такими же коричневыми чернилами были выведены названия растений. Только если на склянках почерк был неразборчивый, то на вышивках все буквы складывались в аккуратные овалы и завитушки.
– Вы давно знаете Мормишей? – спросил Ленуар, пока аптекарь готовил конусообразные стеклянные колбы и доставал весы и химикаты.
– Кто их не знает? Это первая семья в городе, особенно с тех пор, как Жерар разработал свой собственный рецепт хлеба. Теперь за «хлебом с Чертовой улицы» едут даже из Дьеппа.
Аптекарь разлил вино из бутылки в пять пустых колбочек и, прежде чем приступить к опытам, посмотрел на Ленуара:
– Я слышал, что вы ночевали у нашей Немой…
– Да, она меня провела сквозь туман в Бург-Ден.
– Старая карга! – фыркнул аптекарь. – Будьте с ней осторожны.
– За что вы ее так не любите?
– А за что мне ее любить? Как только у меня закончится то или иное лекарство, все бегут
