– Вы не оставляли Тома в машине, чтобы он мог вовремяпредупредить вас?

– Нет. Мы оба вошли в контору. Так мы договорились. Мысчитали, что у нас много времени. Я была уверена, что мистер Фолкнер ещепосидит в ресторане за чашкой кофе. Когда послышался шум подъезжающей машины,мы испугались и поспешили прочь, не отважившись захватить разливательную ложку.

– Так. Дальше!

– Мы сели в машину, обогнули квартал и увидели вас с Фолкнером.Тогда мы появились из-за угла и сделали вид, будто только что подъехали.

– Что вы сделали с пулей?

– Отдала ее миссис Фолкнер.

– Когда?

– Только вчера вечером.

– Почему не раньше?

– Я позвонила ей и сказала, что пуля у меня. Она оченьобрадовалась, но попросила немного подождать, пока все не успокоится. Потом онаотдаст мне деньги.

– А вчера вечером?

– Я отвезла ей пулю.

– Том был с вами?

– Нет, я поехала одна.

– На этой пуле есть какие-нибудь отметины?

– Да. Мы с Томом вытравили на дне пули свои инициалы. Такпожелала миссис Фолкнер. Но сбоку она их вытравить не разрешила, посколькухотела проверить, из какого револьвера ее выпустили.

– Сколько вы должны были получить?

– Две тысячи долларов.

– И вчера вечером вы отвезли пулю ей?

– Да.

– Когда именно?

– Я думаю, что-то около половины десятого.

– Половины десятого?! – воскликнул Мейсон.

– Да.

– И где она была?

– У себя дома.

– И она заплатила вам две тысячи долларов?

– Да.

– Именно эти деньги и были в вашей сумочке?

– Да.

– А вся история о том, что доллары вам дал Фолкнер,выдумана?

– Да. Ведь я должна была каким-то образом объяснить наличиеэтих денег. Я подумала, что это будет лучший путь, поскольку мистер Фолкнер всеравно мертв, а миссис Фолкнер предупредила меня, что, если я скажу об этом хотькому-нибудь, она возбудит дело, обвинит нас в незаконном проникновении вквартиру и мы оба, я и Том, окажемся в тюрьме.

Мейсон прервал ее:

– Минутку, Салли, ведь около половины десятого Фолкнер былуже мертв.

– Да. Думаю, так оно и было.

– И лежал в ванной.

– Да.

– Тогда скажите мне, где вас приняла миссис Фолкнер? Вгостиной? Ведь если она была в это время дома, она, видимо, должна была знать,что ее супруг убит.

– Вы не ту миссис Фолкнер имеете в виду, мистер Мейсон, –сказала Салли. – Неужели вы не поняли? Ведь я говорю о первой жене мистераФолкнера, Женевьеве Фолкнер.

Секунд десять Мейсон сидел молча, опустив глаза и нахмуривброви.

– Вы не лжете, Салли? – наконец выдавил он.

– Нет, мистер Мейсон. Сейчас я говорю чистую правду.

– И Том подтвердит ваши слова?

– То, что мы доставали пулю, – да. Но он не знает человека,который поручил мне это сделать. Об этом знаю только я.

– Если вы солгали мне сейчас, Салли, – произнес Мейсон, – выокажетесь в камере смертников. Это так же верно, как и то, что вы сейчас сидитездесь. А Том Гридли умрет в заточении.

– Я рассказала вам правду, мистер Мейсон.

– Значит, вы получили две тысячи долларов вчера вечеромоколо половины десятого?

– Да.

– И вы побывали у мистера Фолкнера?

– Да. Между восемью и половиной девятого. Я как раз хотеласказать вам об этом. Входная дверь была приоткрыта, и я вошла. Кроме самогоФолкнера, в доме никого не было. А сам он разговаривал по телефону. Наверное,он только что кончил бриться, потому что на его лице были еще остатки пены.Ванна наполнялась теплой водой, а сам он стоял в одних трусах. Видимо, шум водыи не позволил ему расслышать мой звонок. А я вошла без разрешения, потому чтознала, что он дома, и я должна была поговорить с ним. Машина его стояла наулице перед домом.

– Ну а дальше? – спросил Мейсон.

– Он попросил меня уйти. И добавил, что, когда захочет менявидеть, пошлет за мной. Он вообще был очень раздражен. Я попыталась объяснитьему, что я знаю от мистера Раулинса, что он, Фолкнер, взял принадлежащий Томуревольвер и этот поступок можно квалифицировать как воровство.

– И что он ответил?

– Чтобы я убиралась.

– Он не давал вам чека на имя Гридли?

– Нет.

– Просто сказал, чтобы вы убирались вон?

– Да. И добавил еще, что если я не уйду, то он вышвырнетменя.

– И как вы поступили?

– Я не знала, что делать, и он в буквальном смысле этогослова вытолкал меня. Точнее говоря, подошел, положил руки мне на плечи ивыпроводил за дверь.

– Что вы сделали потом?

– Я позвонила его первой жене и попросила ее принять меня.Она предложила мне прийти минут через сорок. Я пришла к ней в назначенноевремя, и она вручила мне деньги.

– При этом еще кто-нибудь присутствовал?

– Нет.

– Вы когда-нибудь видели человека по фамилии Диксон?

– Нет.

– Никогда с ним не встречались?

– Никогда.

– Вы что-нибудь знаете о человеке по фамилии Диксон?

– Нет.

– Хорошо. Значит, миссис Фолкнер вручила вам две тысячидолларов. Что было потом?

– Я вернулась в зоомагазин. Ведь я обещала мистеру Стаунтонупанели для лечения рыбок. Ну а все остальное вы уже знаете, мистер Мейсон.

– Теперь послушайте, Салли. Я собираюсь кое-что сделать длявас, потому что таков мой долг. Но я хотел бы, чтобы вы запомнили одну фразу,состоящую всего из четырех слов.

– Какую?

– Обращайтесь к моему адвокату.

Она удивленно посмотрела на него.

– Повторите, – потребовал Мейсон.

– Обращайтесь к моему адвокату.

– Вы сможете это запомнить?

– Конечно, мистер Мейсон.

– Повторите еще раз.

– Обращайтесь к моему адвокату.

– И запомните, Салли, – продолжил Мейсон, – отныне вы можетепроизносить только эту фразу. Если вы скажете кому-нибудь хоть одно слово, выпогибли. Полиция будет вас мучить. Она положит перед вами ваши письменныепоказания и будет тыкать пальцами в каждую фразу, где вы солгали. И они докажутвашу ложь. И попросят вас объяснить, почему вы солгали. И будут задавать вамсамые разные вопросы. Вы меня понимаете, Салли?