– Уже после того, как он оформил покупку? – поинтересовалсяМейсон.

– Ну конечно же, мистер Мейсон. Моя клиентка заинтересованав делах этой фирмы. Да и я посчитал, что будет полезно знать обо всем, чтоотносится к этой сделке, а может быть, и больше.

Мейсон на мгновение задумался.

– О, ну конечно! – наконец воскликнул он. – Альберта Стенли,стенографистка… Как я не подумал об этом раньше!

Диксон даже поперхнулся, закрыв рот рукой.

– Благодарю за информацию, – сказал Мейсон.

Диксон поднял голову и встретил взгляд адвоката.

– Пустяки, не стоит благодарности, – ответил он. – Я оченьрад, что мог быть вам полезен хоть в чем-нибудь. Но обвинить нас во взятке вы несможете. Я имею в виду те две тысячи долларов. Мы их не выплачивали и не хотим,чтобы на нас возводили поклеп. Всего хорошего, мистер Мейсон.

Мейсон направился к двери. Женевьева Фолкнер и УилфредДиксон стояли молча, наблюдая за ним. Положив руку на дверную ручку, Мейсонвнезапно обернулся.

– Диксон, – сказал он, – судя по всему, вы отлично играете впокер.

– Спасибо за комплимент, мистер Мейсон.

Тот между тем хмуро продолжал:

– Вы достаточно умны, чтобы понять, что я не могу выдвинутьопределенных обвинений относительно происхождения этих двух тысяч долларов. Нопоскольку я в хорошем настроении, я скажу вам другое: я спровоцировал вас, и выпопались на мою удочку.

На губах Диксона появилась недоверчивая улыбка.

– И я думаю, вам полезно будет знать, куда я сейчаснаправляюсь…

Диксон нахмурился.

– Куда? – спросил он.

– Повидать еще кое-кого, – ответил Мейсон и захлопнул засобой дверь.

Когда Мейсон вошел в агентство Пола Дрейка, у него былотакое хмурое лицо, какое бывает у футболиста, забившего мяч в собственныеворота.

– Хелло, Перри, – сказал Дрейк. – Сведения о Стаунтоне тебепригодились?

– В какой-то мере, – ответил тот.

– Только на этот вопрос Стаунтон и пожелал ответить. Полициясоставила письменный протокол его показаний и обязала его не разглашатьполученные сведения.

Мейсон кивнул:

– Я ожидал этого, Пол. Послушай, у меня к тебе просьба.

– Выкладывай!

– Я хотел бы выяснить, виделась ли Салли Медисон вчеравечером с миссис Фолкнер. С Женевьевой Фолкнер. Я хотел бы знать, не снимала лиэта миссис Фолкнер со своего текущего счета какую-нибудь сумму. При удобномслучае мне также хотелось бы узнать, не снимал ли денег Уилфред Диксон. Речьидет о пятидесятидолларовых банкнотах.

Дрейк молча кивнул.

– Я думаю, это несложно сделать, – продолжал Мейсон. – И яоплачу все расходы, чтобы получить эту информацию. Черт возьми! Пришлосьсыграть партию в покер с Уилфредом Диксоном. Я спровоцировал его разок, но онотнесся к этому спокойно, так спокойно, что я почувствовал себя беспомощным ребенком.Но если уж мне придется потратить деньги на эту птичку, я быстро загоню его вугол.

Дрейк сказал:

– Я уже наблюдал за Диксоном. Не потому, что я его в чем-топодозревал, а потому, что я всегда подхожу к делу со всех сторон. И мой человекзафиксировал его около восьми часов утра, когда он возвращался с завтрака.

– Где он завтракает, Пол?

– В закусочной, что на углу. Должно быть, он рано встает. Оннаходился в этой закусочной с семи часов.

– Отлично, Пол! Продолжай!

– Он там завтракал, а потом отправился домой, куда пришел в8.10. Мой человек наблюдает за домом. Это пока все, что я могу сделать.

Мейсон взглянул на детектива:

– В чем дело, Пол? Ты, кажется, чем-то расстроен?

Пол Дрейк взял карандаш, повертел его в пальцах и наконецпромолвил:

– Послушай, Перри, репутацию Салли Медисон никак нельзяназвать хорошей.

Мейсон чертыхнулся.

– Сегодня я слышу это уже второй раз. В чем же дело?

– Если Салли Медисон сказала тебе, что получила деньги отЖеневьевы Фолкнер, то она солгала.

– Я не говорил тебе, что это она мне сказала.

– Все равно.

– Но что заставляет тебя предположить, что это ложь? Дажеесли это она мне сказала?

– Мой человек только что узнал о некоторых фактах. От одногоиз репортеров, который связан с полицией.

– Ну и что это за факты?

– Вчера под вечер Харрингтон Фолкнер отправился в банк изабрал оттуда двадцать пять тысяч долларов. Он настоял на том, чтобы деньгибыли выданы ему наличными, и по его поведению банковский служащий решил, чтоего, видимо, шантажируют. Фолкнер пожелал взять эти деньги тысячедолларовымикупюрами. Служащий принес ему извинения и попросил немного подождать, пока онсоберет такую сумму, а сам на всякий случай переписал номера банкнотов, которыесобирался вручить Фолкнеру. Так вот, те две тысячи долларов, которые нашли в сумочкеу Салли Медисон, взяты у Харрингтона Фолкнера, а не у кого-нибудь другого.Возможно, остальные двадцать три она успела припрятать.

– Ты в этом уверен, Пол? – спросил Мейсон.

– Не на все сто, но почти уверен. Информацию я получил изнадежного источника.

Мейсон плотно сжал губы.

– И потом, есть еще кое-какие новости. Револьвер принадлежитТому Гридли – это ясно. Том принес его в зоомагазин, а Фолкнер оттуда забралего. Полиция очень тщательно проверила каждый шаг Фолкнера, начиная с тогомомента, как он вышел из банка, и кончая моментом убийства.

– Я уже знаю о револьвере, Пол. Когда Фолкнер ушел из банка?

– Уже после его закрытия. После пяти. Он позвонил им, и онивпустили его через черный ход. Выйдя из банка с портфелем в руке, он подхватилтакси, которое стояло как раз напротив банка, у отеля. Он отправился взоомагазин и там начал проверять наличие товаров по описи. Занимаясь этимделом, он обнаружил револьвер Тома Гридли и сунул его себе в карман. Раулинссказал ему, что револьвер принадлежит Гридли, но Фолкнер никак не отреагировална эти слова. Разумеется, в свете того, что мы знаем сейчас, то есть зная, чтов портфеле Фолкнера находились двадцать пять тысяч долларов, можнопредположить, что он хотел иметь при себе револьвер для собственной защиты.

Мейсон кивнул.

– Как бы то ни было, но он сунул револьвер в карман, потомпрошел к сейфу и открыл его. Комбинацию цифр он получил от Раулинса.

– Так, и что дальше?