Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эссе повезло. Замок открылся без труда и даже не сломался. Возможно, потом он и будет немого заедать, но сейчас все было в порядке. Девушка подхватила ведро и проскользнула внутрь, прикрыв за собой дверь и оставив небольшую щелочку. Как раз такую, которая позволяла ей слышать, что происходит в коридоре.
Кабинет приора был, пожалуй, самым роскошным из всех помещений, которые Эссе приходилось видеть в Шато-Де-Солиммар. Просторный кабинет приора был буквально заполнен светом. Окна в этом помещении, большие и стрельчатые, разительно отличались от узких бойниц, которые встречались здесь Эссе до сих пор. В промежутках между оконными проемами располагались массивные книжные шкафы красного дерева, забитые книгами, свитками и папками с документами. С потолка, расписанного сценами деяний Пророка, свисала роскошная хрустальная люстра. Почти посередине кабинета на мягком ковре возвышался огромный дубовый стол, накрытый ворохом бумаг. На столе, прямо поверх документов, властно прижимая их, чтобы не разлетелись, стоял письменный прибор из благородного гематита — чернильница и подставка для перьев. За столом располагалось мягкое кожаное кресло с высокой спинкой, предназначавшееся, наверное, для владельца кабинета, а перед столом, немного в отдалении, — деревянное, жесткое и неудобное, — для посетителей.
Но что действительно поражало воображение, так это камин. Он был поистине огромным. На противоположных концах каминной полки стояли традиционные бронзовые фигуры Пророка и Единого, как их изображали в большинстве храмов. Пророк Риквард, претерпевший мученичество и до конца не верящий в свое вознесение, опираясь на меч, делает первый неуверенный шаг навстречу Единому. Сам же Творец в развевающихся одеждах разводит руки в стороны, готовясь принять в своих чертогах друга, который столько пережил по его воле и ради его славы.
Сам камин закрывала ширма, расписанная сценой первого сражения Пророка Рикварда и Семерых Верных с магами Древней империи, которое и положило начало тем событиям, которые теперь принято называть Войной Пророка.
— Если это тот самый аскетизм, который провозглашает Орден для своих братьев, то как, интересно, надо называть условия, в которых живет Андри?
Девушка спрятала ведро за портьеру и осмотрелась. Эсса осторожно прошла вдоль книжных шкафов, пытаясь найти нужную папку, потом приблизилась к столу и начала аккуратно перебирать документы, ни на секунду не забывая прислушиваться к тому, что происходит в коридоре.
— Интересно, в голове у тебя такой же беспорядок, как на столе, приор Джерольф Д’Антильи? — прошептала Эсса, пробегая глазами очередной документ. — А что насчет твоего приората?
Внезапно девушка вздрогнула и выпрямилась: в коридоре послышались шаги. Эсса метнулась к двери, осторожно закрывая ее, пока не почувствовала щелчок замка. Замерев на несколько мгновений, как испуганная олениха, услышавшая охотников и ищущая спасения, девушка решительно юркнула в камин.
Как только Эсса успела задвинуть за собой ширму, в замке повернулся ключ, дверь распахнулась и в кабинет вошли двое. Одного из них, высокого и статного мужчину лет сорока, с темными волнистыми волосами до плеч, породистым аристократическим лицом и темно-карими глазами, Эсса уже видела раньше. Это был приор Вечного Ордена в Трезеньеле, брат Джерольф Д’Антильи. Второму было около пятидесяти, его седые волосы были коротко острижены, а орлиный профиль и стальные серые глаза выдавали в нем астеллийца. «Посланец из Калагурриса», — подумала девушка, внимательно прислушиваясь и изо всех сил стараясь не выдать себя даже дыханием, — «Интересно, зачем приехал».
Брат Джерольф уселся в кресло, царственным жестом указав своему спутнику на стул. Посланник из ставки Ордена скептически поджал губы, но все-таки уселся, держа осанку, надменный и прямой, как стрела.
— Итак, брат Атилий? — приор Джерольф выжидающе посмотрел на гостя.
— Великий Магистр Гай Мессор весьма недоволен тем, что ты, брат приор, так тянешь с поимкой опасного преступника. — сухо произнес гость брата Джерольфа.
— Ты имеешь в виду Андри Мак Глейса? — уточнил брат Джерольф.
— С момента гибели дамы Кассии Гауры и ее отряда в горах Марссонта прошло почти два года, — собеседник не удостоил приора ответом. — Чем ты объяснишь тот факт, что Андри Мак Глейс все еще на свободе?
— Его укрывают нищие, — раздраженно бросил приор. — Насколько мне известно, самому Квинту Седьмому, святому Наместнику Пророка на Каэроне, не удается справиться с подобным сбродом даже в Святой Земле, где он безраздельный хозяин. А здесь Максимиллиан не только не борется с ними, но и потворствует, позволяя своей знати использовать городское дно в собственных целях.
— Это не оправдание, — ледяным тоном отозвался посланец Великого Магистра. — Что мне передать брату Гаю?
— Передай, что у меня все под контролем, — тонко улыбнулся приор. — Андри Мак Глейс будет у меня в руках не позднее чем через месяц. Не забывай, что в тюрьме Шато-Де-Солиммар содержится его бывший наставник. У меня есть шпион в Секретном Ковене магов. После праздника Явления я намерен распространить через него слух о том, что четвертого элона, в День Верного Тибо, святого покровителя Трезеньеля, бродячий магистр Руфус будет торжественно казнен на площади перед кафедральным собором. И если до сих пор Андри Мак Глейс себя никак не выдал, в этот раз у него наверняка сдадут нервы, и он обязательно проявит неосторожность. И вот тогда мы его схватим.
Седые брови посланца невольно поползли наверх.
— Ты сказал: шпион в Секретном Ковене? Но как…? И почему этих людей до сих пор не схватили, если ты знаешь об их существовании?!
Джерольф Д’Антильи театрально помедлил с ответом, наслаждаясь изумлением брата Атилия.
— Сразу видно, ты и понятия не имеешь о придворной Игре, брат Атилий, — тонко улыбнулся приор. — Секретный Ковен — это всего лишь пара десятков трясущихся за свои жалкие жизни людей, постепенно впадающих в отчаяние от неизбежного. Поэтому я посчитал, что могу позволить себе немного подождать. Во-первых, они могли вывести меня на кого-то еще. Так и случилось — я вышел на Андри Мак Глейса. А во-вторых, ими можно манипулировать, как я и собираюсь сделать. А вышел я на них благодаря своему милосердию, только и всего.
— Вы проявили снисхождение к нашему общему врагу, приор Джерольф? — брови посланника снова взлетели вверх.
— Что плохого в том, чтобы избавить от верной гибели творение Единого? — смиренно улыбнулся Джерольф Д’Антильи. — Я спас
