От удара рукоять вырывается из моей руки, как миленькая, и сабля с отчаянным звоном бьётся о землю. Вытираю пот уже грязным локтем. Повалялся я–таки на славу.

— Андрюш, ну ты не заигрывайся, не заигрывайся, — говорит Азаров наставнически, выпрямившись и опустив свой клинок.

Тоже запыхался, но вида не подаёт. Носом дышит.

— Да полегче с ним, Шурик, — раздаётся со стороны собравшихся гусар. — Сильно по сабле бьёшь.

— Ну а как? Хват тоже тренировать нужно, — отвечает Азаров, наблюдая, как я поднимаю саблю с травы. — А вообще ты молодец. Резвый и резкий, не по габаритам своим ловкий.

Мда, на счёт габаритов согласен. Я повыше среднестатистического гусара. И это для кавалерии не так уж и хорошо. Лошадь быстрее устанет, пулю легче словить…

— Так меня дед Фёдор драться учил, — отвечаю с улыбкой.

— А то и видно, реакция отличная, — комментируют товарищи, которые тоже парами оттачивают мастерство.

— Ты силы экономь, принимай удары вскользь, проваливай противника, заставляй топтаться, — советуют некоторые. А Азаров на них фырчит.

— Рано ещё с такими тонкостями, пусть саблю держать научится. Ишь, мастера.

С Азаровым сильно не спорят. Так, в шутку, если только. Он гусар старой закалки, воевал столько, сколько в эскадроне некоторые ещё не пожили.

— А с седла бить научишь, дядь Шурик? — Спрашиваю, отрабатывая выпады.

— О, с этим погоди дружок, — посмеивается. — Бока лошадиные жалко.

После первых же схваток до меня дошло, что махать кулаками куда проще, чем драться на кавалерийских саблях. Но отступать не собирался. Коль в голову ударило, что надо уметь, значит — надо уметь! Мехары своими мечами тварей рубят на ура, почему гусары не могут? Подумаешь, клинок в пять раз меньше. Шкуру пробить, огромный клинок и не нужен. Лапу белым точно можно оттяпать и саблей.

Попросил Азарова учить, вот он и учит. Товарищи не ленятся, со стороны подсказывают и спорят друг с другом. А меня только навыки фехтования училищные и спасают. Хотя бой на шпагах теперь для меня, как драка на зубочистках. В дуэли может и выйдет резким выпадом проколоть насмерть, а в бою? Да на скаку?

Тем временем Ротмистр в штаб Шестого хабаровского полка с моим прошением и своим ходатайством отправился. Буду зачисляться!

А пока дерусь, впитывая приёмы, как губка. С голым торсом всё равно весь взмок, но лёгкий бриз с моря приятно обдувает в перерывах между схватками. Лето на дворе, цветы расцвели, мошкара разлеталась. Резко потеплело у нас, градусов двадцать пять по Цельсию, пусть и вода ещё прохладная. Зато небо чистое, голубое, озаряет рожи счастливые гусарские, что загорают быстро.

Закончив тренировку за два часа до полудня, пошли купаться в море целым гусарским взводом. Мужики рукастые сколотили нам и пирс хороший, и баньку у берега, чтоб с разбега по пирсу и в воду. В самом поместье ещё забор делается, да дом, где Фёдор в основном руководит. Не забесплатно, плотникам военным я по три рубля дал, хоть и отказывались до последнего. Мол, Азаров потом им отработает.

Со склонов на нас смотрят постовые гусары с задором и белой завистью. Тоже купаться хотят. Но им приходится бдить. Ротмистр выставляет по шесть человек на побережье, чтоб бухту охраняли и наблюдали за заливом. И столько же по периметру поместья. Окопы вырыли на мысах, блиндажи соорудили.

Надеюсь, что скоро и я заступать в караул начну.

Гусарский эскадрон у нас всего неделю лагерем стоит, а уже все, как родные. То одна куча пьяных да побитых вернётся с Владивостока, то другая с байками из села, как они от злых дедов с дрынами в замахе убегали по огороду, не успев с внучками покувыркаться на сеновалах.

То селяне придут Ротмистру жаловаться. А он только с жалованья провинившихся и стрижёт за ущерб, да простому люду копейки сыплет с извинениями. В конце повадились ходить уже и обманщики за деньгами. Но Илларион оказался мужик проницательный. Живо раскусил непорядочных пьянчуг, устраивая очные ставки.

День к закату, а нагрянули гости. И на этот раз не жаловаться. У забора казачья конница столпилась, сбоку ещё гусарская набежала, явно не с нашего эскадрона мужчины.

— Андрей Сабуров здесь живёт? — Прогремел здоровяк с седла, когда я подошёл поинтересоваться, с чем пожаловали. — А, доброго вечера, барин!

Узнал меня, засиял аж.

— Здравствуйте, Степан, — поздоровался и я, поприветствовав и его товарищей. — Доброго вечера, господа.

Лица знакомые все. С той подворотни, где я сто рублей заработал.

Через забор и гусары Михаил с Вадимом машут, сияя. Интересно, где они так съехались, что разом ко мне и нагрянули?

— Взводного твоего училищного нашли! — Докладывают гусары через гам. — Живой, целёхонький. Из госпиталя только выписался! Артём тоже живой! Передали привет от тебя!

— Спасибо, братцы! — Кричу, переполняясь радостью.

Ещё на застолье в кабаке всё рассказал. Обещали поискать и нашли.

Фёдор, который целый день пропадал не весь где, показался с недовольным лицом.

— Чего надо⁈ — Рявкнул дворецкий на собравшихся сварливо.

Хм, никогда бы не подумал, что дед может быть таким злым. Как с цепи сорвался.

— Это только меня и барина твоего касается, — выдал Степан и мне кивнул: — хочу ещё подраться. Что скажешь?

— Ишь, чего удумал! — Возмутился Фёдор, выходя вперёд меня. — А ну валите службу нести, бездельники.

— Отвали дед. Белены объелся? — Отшатнулся Степан, несмотря на то, что забор всё же между ними.

— Это ты чего–то попутал, казак, князю Сабурову такое предлагаешь! — Взъелся мой дворецкий.

— Ого! Не знал, барин, — ответил Степан, переменившись в лице.

— Ну вот, — раздалось от его товарищей разочарованно. — Когда уставший, барин за милую душу полез. А на свежего испугался. Сразу князем стал.

Фёдор на меня обернулся, посмотрев вопросительно. Я ж ему не сказал, потому что хвалиться нечем