Петр Кузьмич беспрекословно поднялся и повторил вслед за будущим шефом:

– Завтра выезжаем, – затем нетвердой походкой, с песней «Беловежская Пуща», побрел к выходу.

Я вышла в прихожую, чтобы закрыть за ним дверь. Когда вновь вернулась в кухню, Алина все так же стояла перед Шурой, который почему-то спал, прислонившись головой к стене.

– Что это с ним? – спросила она.

– Что? С пятницы не просыхает. Я теперь думаю, может, я зря тебя сюда притащила? Может, он по пьяни мне всего наговорил, а я его слова за чистую монету приняла?

– Уже привела. Дай хоть посмотрю на этого лесного человека, – Алина стала пристально разглядывать Шуру. – Здоровый какой! Морда красная. Ручищи! Такого не прокормишь.

– А он со своим провиантом приехал. Мясо столько привез, что четвертый день едим, а оно не заканчивается. Представляешь, он даже козу с собой приволок, чтобы каждый день молоко пить. Можешь поверить, что у такого бугая аллергия на городской воздух? А козлиное молоко, оказывается, снимает приступы аллергии.

– Козу привез? – не поверила Алина. – Где же она?

– А ты на балкон выгляни, ее туда мой муж на постой определил. Ничего так козочка, тихая.

Алина с любопытством приоткрыла балконную дверь.

– А где она?

В ту же секунду я была рядом с ней. От козы на балконе остались лишь клочки шерсти, зацепившиеся за балконное ограждение, и кругленькие шарики, так сказать, конечный продукт пищеварительного тракта.

– Съел! Сволочь! – я с ненавистью посмотрела на Шуру. В эту минуту мне так жалко стало козу, что я подскочила к гостю и стала его неистово трясти. – Гад! Зачем козу съел? Обязательно надо было устраивать в моей квартире бойню?

И тут я заметила, что моей собаки тоже нет дома. Обычно Бобби меня встречает звонким лаем, ластиться и требует, чтобы я тут же его покормила. Сегодня он даже ко мне не вышел. Я побежала в Анину комнату: когда никого нет дома, пес спит на ее диване. Диван был пуст. Не было Бобби ни в гостиной, ни в кабинете, ни в спальне.

– Где Бобби? – еще громче завопила я. – Как ты мог? Тебе горного козла мало? Козы?

Шура наконец продрал глаза и невинным взглядом воззрился на меня:

– Почему шумишь, хозяйка?

– Где моя собака? – нависнув над ним, по слогам спросила я.

– На улице с Анютой гуляет, – испугавшись моего выражения лица, ответил Шура.

Вздох облегчения вырвался из моей груди. Оставалось узнать, что сталось с козой:

– А где коза? Съел? Свежатины захотелось? Не стыдно? Что вчера говорил? Подруга, спасительница моя, Машка! Съел Машку?

– Да ты что! – вмиг протрезвел Шура, вскочил и подбежал к балкону. – Где Машка? – этот вопрос он отчего-то адресовал нам, мне и Алине. – Она была здесь! Где теперь?

– Как мы можем знать, если нас здесь не было! – парировала Алина.

– Да? – Шура задумчиво посмотрел сквозь нас. Потом лицо его просветлело, он хлопнул себя по лбу и радостно воскликнул: – Вспомнил! Ее Аня с собой забрала. Повела в сквер травку пощипать. Фу ты! А я разволновался. Пора с пьянством заканчивать.

– Пора, – согласилась я. – Если честно, и диета мне ваша не очень нравится. Нельзя есть столько мяса.

– Не буду, – пообещал Шура. – Сегодня остатки дожарим, а там как хотите. Если мясо понравилось, приезжайте ко мне в зверохозяйство, свежего подкину.

– Нет, спасибо, – отказалась я, не объясняя причины. – Я хотела вас познакомить с моей подругой. Вот, пожалуйста, Алина Николаевна, – представила я заново Алину.

– Мне Марина рассказывала, что вы умеете считывать информационное поле человека. Это так? – в лоб спросила Алина.

Шура пожал плечами:

– Ну в общем-то, да, – скромно ответил он. – Но мне показалось, что ваша подруга, – Шура кивнул в мою сторону, – мне не верит.

– Это не страшно, она и мне не верит. Я тоже увлекаюсь космоэнергетикой, – оживилась Алина. – Регулярно чищу и восстанавливаю чакры, подпитываюсь космической энергией и пытаюсь выйти в астрал.

– И что, получается? – полюбопытствовал Шура.

– Не очень, но мой тренер говорит, что у меня все получится. Главное, старание и сила воли.

– Конечно, получится, – закивал Шура. В его словах мне послышалась едва заметная усмешка. – Старание и сила воли – это то, что нужно.

– Тут вот какое дело, – Алина присела напротив Шуры и заговорщицки зашептала: – А вы можете считать информационное поле умершего человека, скажем, по фотографии или стоя у могилки?

– Информационное поле той женщины, которую вы недавно похоронили? – уточнил Шура, посмотрев на меня.

– Да, – мне ничего не оставалось, как признаться.

– Мы хотим знать, – продолжала шептать Алина, – какую тайну унесла в могилу покойница.

– Тайну? – Шура тоже снизил голос до шепота. – Какая ж это тайна, если она вам отдала ключ к разгадке?

– Какой ключ? – опешила Алина. – Ничего она нам не давала!

– Вы меня простите. Пойду лягу. Завтра рано вставать, – сообщил нам Шура, поднимаясь из-за стола. Он как ни в чем не бывало вышел из кухни, прошлепал в кабинет и рухнул на диван. Через минуту до нас донесся его богатырский храп.

– Странный он какой-то, – сказала Алина, проводив Шуру взглядом.

– А я тебе о чем?! Каждый раз, когда он говорит загадками, я не понимаю, он меня разыгрывает или на самом деле с приветом.

С приходом Олега Алина засиживаться не стала, поехала домой. Вскоре с прогулки возвратилась Анюта с козой Машкой и фокстерьером Бобби.

– Аня, детвора не попадала, увидев тебя с козой? – спросила я.

– Да ты что! Знаешь, как мне завидовали?

– Кто? Вовка из первого подъезда?

– Не-а, – Аня мотнула головой. – Бабульки-соседки. Они так дотошно меня расспрашивали, сколько стоит коза, сколько она ест, сколько дает молока и не слишком ли воняет в квартире. Когда я на все вопросы ответила, Маргарита Сергеевна сказала, что завтра же пойдет на колхозный рынок за козой.

– Что же ты им наплела, если она решилась на козу?

– Сколько стоит коза, я не знаю, но за нее и миллион отдать не жалко, потому что ест она мало, не больше морской свинки, а молока дает по стакану на человека, ровно столько, сколько проживает квартире. Запах от козы самый изысканный, чем-то похожий на парфюм «Шанель № 5». Маргарита Сергеевна даже клок шерсти с Машки выдрала, чтобы понюхать.

– Понюхала? И не передумала?

– А чего ей передумывать, если от Машки действительно «Шанелью» за три версты несет.

– А-а-а, – моя глотка издала протяжный вой.