с неудовольствием вспоминаю, что так поступают обманщики, когда хотят выкроить время на размышления

— Я говорю, не пора ли спать? — Наталья сверлит меня взглядом.

Ленка, зевая, желает всем спокойной ночи и удаляется. Я тоже встаю.

— Подойди ко мне, — говорит Наталья, продолжая сидеть. — Зачем ты столько выпил?

На пружинящих ногах я подхожу к грозной супруге. Впрочем, сейчас передо мной не супруга — колдунья с мрачным горящим взором! Само слово — жена — тут не звучит! Черное платье плотно облегает стройную фигуру. Распущенные волосы — когда она успела? — усиливают впечатление грозной силы, имя которой — ревность.

— Встань на колени, подлец! — Наташка показывает пальцем в пол, но особой злобы в ней я не чувствую. Покорно опускаюсь на колени, затем сажусь на ковер, пытаясь сообразить, что же за месть она придумала. К сожалению, мысли разбегаются, как ватага вороватых мальчишек, после окрика дворника.

— Давно ты спишь с Леной — буднично спрашивает Наташка.

— После убийства Вадима… Ей тяжело было…

— И ты, конечно же, решил облегчить ее страдания?!

— Так само получилось… — у меня почему-то зачесался затылок.

— Почеши, почеши, — усмехается Наталья, — подумай, как теперь быть…

— А что думать? — вскидываюсь я, — люблю-то я тебя! А все эти… — я замолкаю, но уже поздно. Проговорился-таки спьяну!

— Вот-вот, именно «все эти» — устало говорит Наталья, — кто там еще? Про Ленку и эту… Оксану, я догадалась. А кто еще?

— Больше никого, — удрученно говорю я, — да тут такое было… мне не до этого…

— Если уж в то время, когда «не до этого», ты трахал двух шлюшек, можно представить…

— Да, подожди, — говорю, — я тебе расскажу все по порядку…

— Завтра расскажешь! — Наталья слегка приподнимается и деловито, как будто зашла в туалет, задирает подол.

Как завороженный, я наблюдаю за ее манипуляциями. Задумчиво оглядывая оголенные ноги, она изрекает:

— Ничего ножки… не зря я там шейпингом занималась.

Далее следует ритуал освобождения от трусиков. Несколько секунд спустя Наталья бросает мне в лицо эту, пахнущую духами, деталь интимного туалета.

— Сидеть! — она протягивает руку и медленно дает мне пощечину. — Ты гадкий мальчишка, — продолжает она уже не усталым, а скорее, капризным тоном, — тебя надо наказать!

С трудом соображая, я пытаюсь представить свое будущее наказание. Вообще, что за муха ее… хотя, конечно… я тут… с двумя бабами…

Словно в замедленном кино я вижу, как Наталья двумя пальчиками раздвигает половые губы… Боже! Мне открывается святая святых женщины и вдруг оттуда, из недр ее лона, бьет мощная струя с весьма специфическим запахом.

— Сидеть, подлец! Сидеть, мерзкий распутник! — она, двигая тазом, направляет струю мне в лицо. По счастью женское мочеиспускание протекает значительно быстрее мужского. Все дело в том, соображаю я, утираясь, что у женщин мочеиспускательный канал короче мужского. Там — еще член, да бывает, что и немаленький, а тут — раз и все. Только успевай губы раздвинуть… А при чем тут канал — и губы? Запутался я. Не надо было пить столько вина…

— Встань, гадкий мальчишка! — командует Наталья. И где она набралась такого? Раньше, вроде, ее к таким вещам не тянуло… хотя, в любой порнухе можно увидеть… стало быть, она полюбила порнуху?

— Иди за мной! — Наталья, уже полностью обнаженная, красивая, как королева ведьм, грациозно двигаясь, выходит в коридор. Я покорно плетусь за ней. Ничего себе — встреча с любящим мужем! Обоссала его, как последнего… кого? Кого можно обоссать «как»? Еще один сложный вопрос…

Пройдя по коридору, Наталья открывает дверь Ленкиной комнаты. Зачем? Собирается устраивать ночные разборки? Глупо… Но комната пуста. Ленка испарилась — а ведь пошла, вроде, спать…

— А, понятно, — недобро усмехается Наталья и поднимается по лестнице на третий этаж, направляясь в комнату Оксаны. Я тащусь следом и вижу — между роскошных ягодиц моей супруги мелькает темная шерстка. А побрит ли у нее лобок? Черт, не заметил. Но волосы-то были… вот только, сколько их… не заметил — не успел, очень уж мощная струя была…

Наталья уже стоит перед распахнутой дверью комнаты, где на кровати валетиком лежат две обнаженные женщины. Громкие стоны переходят в визг, когда Оксана замечает вторжение. Действительно, эффектно — голая, с распущенными до пояса, черными, как смоль, волосами, Наталья и позади я — пьяный и в мокрой рубашке.

Последующие события как-то выпали из моего сознания. Отчетливо запомнилась только одна сцена — я лежу у кровати, а на меня, под наблюдением грозной хозяйки, писают обе женщины. Причем, тоненькая струйка Оксаны не шла ни в какое сравнение с мощной струей Ленки. И она, стерва, делает это с явным удовольствием! Я не успел зажмуриться, и моча попала мне в оба глаза, но зато, я, вблизи и во всех подробностях, видел то, что пытаются увидеть мальчишки — школьники младших классов — с упоением подглядывая в женские туалеты.

Весь следующий день я лежал и пил какие-то таблетки, запивая их капустным рассолом. И когда я прекращу это обпивание?! Когда я, дурак, научусь культурно, в меру выпивать?!

В голове немного прояснилось только к вечеру, хотя самочувствие оставалось скверным.

— Оксану я рассчитала, — вскользь бросила Наталья, подавая мне очередную таблетку — выдала ей годовой оклад. Она уже собрала вещи и уехала.

— М-м-м… — сказал я

— А прибираться, милый, я буду сама, а потом, может, наймем какую-нибудь бабушку, — ласково заговорила Наталья, с явным удовольствием наблюдая за тем, как мне плохо.

— Только кухарку не увольняй, — простонал я, — она отлично…

— Знаю, родной! Она отлично отсасывает! Мне Лена рассказала тут кое-что.

— Вот дура… зачем… кто ее тянул… — очередной приступ дурноты прервал мое красноречие.

— Это же надо — идет по коридору голый хозяин и заставляет бедную кухарку…

— Которая… только что… занималась лесбийской… любовью…

— И заставляет ее отсасывать! — закончила Наталья, не обращая внимания на мое замечание.

— Она… готовит… отлично — выдохнул я

— Ладно, Светку мы оставим… — в раздумье Наталья прохаживается по комнате. На ней черный халат, волосы собраны в большой, черный кокон. — Я думала через пару недель лететь