— А с Вадимом было один раз, — она досадливо махнула рукой, словно один раз — в счет не идет. Вот, если раз сто — тогда конечно!

— Рассказывай… сначала про этот «один раз», а потом про шейпинг твой. И сразу приготовься — на сей раз, я тебя обоссу! А потом приглашу кого-нибудь, чтобы он трахнул тебя на моих глазах! Я хочу со стороны посмотреть, как ты трахаешься! — я с большим трудом заставил себя остановиться. Наташка устало начала рассказывать:

— Вадим пришел однажды и предложил попробовать марихуану. Я до этого вообще ничего не пробовала…

— Подожди, — перебил я в недоумении, — с чего это он вдруг пришел и предложил?

— Да мы говорили, как-то о наркоте, он обещал принести. Я тогда думала — он шутит…

— Ну и…

— Попробовала, поплыла… а он…

— А он? — спросил я, так как пауза слишком затягивалась.

— А он стал меня раздевать… я смеялась, как сумасшедшая, мне казалось, что это очень веселая игра. И только потом, проспавшись, я поняла, что то была не игра… что он попросту меня трахнул, как шлюху…

— А как ты думаешь, кто ты есть после всего? — Наташка промолчала, опустив голову.

— А преподаватель шейпинга… он однажды оставил меня после занятий…

— Да, ты что — школьница?! Которую злой дядька-учитель оставил после уроков?!

— Оставил, — монотонно продолжала моя жена, — стал показывать новые растяжки… потом помогал растянуть мышцы… так вот, незаметно… и получилось…

— Незаметно?! Показывал, показывал и незаметно залез в твою пиз… черт, в твою…твою…

— Он сказал, что надо раздеться, чтобы ничего не мешало… — и тут она взорвалась, — Да, я знала, что так будет и, наверное, хотела этого! А ты как думал?! Бросать жену так надолго?!!

— Так это я, оказывается, виноват?! Вот — нашла виновного, теперь все ясно! Ты, конечно, ни в чем не виновата… — я встал и расстегнул брюки.

— Да ты что?! Ты что — действительно…

Я вытащил слегка набухший от ее рассказов член. Мне понадобилось сосредоточиться, чтобы проделать в комнате процедуру, которую я всегда проделывал, глядя в унитаз, а не на испуганное лицо жены.

— Прекрати! Ты что? С ума… — теплая золотистая струя ударила ей в открытый от возмущения рот. — Прекра… не надо… — она закрылась ладонями, и я переключился на платье, стараясь попасть в вырез на груди.

— Дурак! — Наталья вскочила. Мокрая до пояса, хоть выжимай! Она ринулась к двери, но я предусмотрительно загородил ее своей могучей фигурой.

— Подожди! Расскажи сначала, как часто вы встречались!

— Пусти, дурак! Я вся мокрая, мне глаза щиплет! — он тщетно попыталась меня отодвинуть

— Я слушаю, — я чувствовал себя монументом. Огромным, монолитным и таким же безмозглым.

— Примерно раз или два в неделю… мы оставались после занятий…

— А спускал он — в тебя?

— Ты — дурак? Мы пользовались презервативами. — Я, признаться, уже устал слышать о том, что я дурак. Тем более, что сейчас я себя таковым и чувствовал.

— И долго это вы с ним?..

— До самого отъезда! — Наталья вдруг опять разозлилась, — последний раз перед самым самолетом! Так что, прилетела я к тебе, милый, вся потраханная, как сучка… он тря раза на меня залез напоследок… Говорит — память будет!

В голове у меня, видимо, слегка помутилось, потому, что пощечина получилась слишком сильной. Наташка отлетела к стене.

— Сука! Сука!! — я плакал от унижения. — Как ты могла… ты все испортила… Я верил тебе…Тварь! Ах, ты дешевая, блядская тварь!

Наверное, мой взгляд не предвещал ничего хорошего. Наташка сжалась и, закрыв глаза, ожидала неминуемого конца. Одним махом я разорвал ее мокрое платье. Сука! Бросил на пропитанный мочой ковер и рывком стянул трусики. Блядь! Память… будет тебе, блядь, память!

— Уйди, сволочь! — закричала Наталья, поняв, что именно я собираюсь сделать — уйди, гад! Ненавижу…

Скинув брюки, вместе с трусами, я успел подумать, что рубашка будет безнадежно испорчена мочей.

— Сейчас, сука, сейчас… — хрипел я, раздвигая коленями ее сплетенные ноги, — подожди…

— Не хочу! — орала Наталья, — ты противен! Он был в сто раз лучше! Он был…

В этот момент я резко двинул тазом. — Не хо-о-чу-у, у-уй-ди…

Она была вся мокрая не только снаружи, но и изнутри. Особенно изнутри. Все текло, все хлюпало, все выплескивалось наружу при каждом моем толчке! Когда-то я славился умением продлевать до бесконечности половой акт. Потом это умение, за ненадобностью, подзабылось, но теперь, похоже, его необходимо вспомнить. Я тебе покажу, сука! Я сейчас тебя так продеру, что ты икать будешь! Три раза, говоришь? А тридцать три не хочешь?!

Я работал, как бешенный. Фокус был в том, чтобы в момент приближения оргазма, подумать о чем-то неприятном. О плохом. Вспомнить, например, последний неприятный разговор с шефом. Отвлечься. И так каждый раз. Через некоторое время, организм привыкал к совокуплению без оргазма и тогда жертва твоего искусства становилась навечно твоей преданной рабыней! Ибо такое не мог повторить никто из ее знакомых.

Теперь тот же фокус я проделал с Натальей. Боже, сколько раз она кончила! Сколько раз кричала и рыдала в моих объятиях! Сколько раз, после очередного оргазма, превратившись в кусок студня, обессилено молила о пощаде! А потом, поневоле содрогаясь всем телом от моих ударов, постепенно напрягаясь, начинала постанывать, затем кричать и — вновь оргазм еще более бурный и продолжительный!

Оставил я ее через несколько часов — лежащую без чувств на полу в луже мочи и ее выделений. Мне так и не удалось кончить — тело, как я уже говорил, отказалось от попыток достичь оргазма.

Шатаясь, с голым задом, я пришел к Ленке. Она ждала. Она была накрашена, как раньше. Она вновь была женщиной-вамп, покорительницей нестойких мужских сердец. И она была обнажена под легким, цветастым халатиком.

— Брось, Нико! — сказала Ленка за завтраком, — к женским изменам надо относиться спокойно.

— А я и отношусь… — с кислой рожей ответил я, прихлебывая из любимой чашки — той самой, которую я когда-то спас от падения.

Наташка сидела с